Оксана Обухова - Невеста по найму

– Вы их проглядывали? – хмуро уточнил Олег.

– Пока лишь по диагонали, – подтвердил гость сыщиков. – Обычные дневники человека на пенсии. Никаких секретных данных они не содержат, в тетрадях скорее размышления о жизни, какие-то наблюдения… Так сказать, разговор с бумагой по душам.

Шаповалов огорченно помассировал затылок, собрал на круглом лбу с залысинами тугие поперечные морщины…

– У вашей подруги есть какие-то соображения по этому поводу, Николай Васильевич? – подтолкнул задумавшегося визитера Паршин.

– Марина – бывший следователь по особо важным делам, – сообщил Васильевич, – так что соображения у нее, естественно, есть. На похоронах она встречалась с коллегами, разговаривала с близкими Ильи… Тут мне, наверное, надо сказать, что Муромец ушел на пенсию с должности начальника областного ФСБ и окружение у него – соответствующее. Так что дело на особом контроле находится. Но разговоры, ребята, – Шаповалов глубоко вздохнул, – ходят нехорошие. Следствие рассматривает версии связанные с профессиональной деятельностью Ильи, но… все негласно сходятся на мнении – убийство совершил человек из ближнего круга. Вероятно даже – родственник.

– Ого, – негромко присвистнул Паршин. – И отчего же?

– А других вариантов попросту нет. Вместе с Ильей погибла и его собака – овчарка Буран. Пес был отлично выдрессирован и ни за что не подпустил бы вплотную к хозяину вооруженного человека. Илью и Бурана обнаружили во флигеле, где Муромец оборудовал кабинет. Выстрел был произведен с минимального расстояния, убийца даже попытался придать происшествию видимость суицида. Но по раневому каналу и отсутствию порохового ожога на виске медэксперт сразу же установил неловкую реконструкцию. В Бурана выстрелили уже позже, это удалось определить по капелькам человеческой крови, попавшей на лапы и шерсть собаки.

Опытный оперативник Паршин мгновенно представил картину места преступления и задал рабочий вопрос:

– Флигель расположен в отдалении от основного дома? Как получилось, что двойной выстрел не привлек внимания?

Николай Васильевич признал вопрос существенным и дополнил рассказ пояснением:

– Неподалеку от поселка, за леском, находится полигон спортинг-клуба. Если ветер бывает попутным, то звуки выстрелов слышны. В поселке к ним давно привыкли, не обращают внимания.

– Что такое «полигон спортинг-клуба»? – быстренько воткнула вопрос Евдокия.

– Это, Дуся, место, где по летящим тарелочкам стреляют, – прокручивая в голове какие-то мысли, пробормотал Олег и пристально, многозначительно поглядел на визитера: – Родственниками Муромцева там занимаются, Николай Васильевич?

Шаповалов опечаленно покачал головой:

– А с родственниками, братцы, такое дело. У Муромца два сына. Максим дослужился до должности начальника городского Управления внутренних дел. Евгений руководит таможней. Династия. Все сыны на государевой службе и при больших чинах. Снимать следы пороховых газов с рук начальника УВД и его родни… сами понимаете, никто не стал.

– Нормально, – отклоняясь на спинку офисного кресла, протянул Олег. – И как же в такой семье…

Вопросительно построенную фразу Паршин недоговорил. Исподлобья поглядел на гостя, губами и бровями красноречиво поиграл.

– Да я вот и сам думаю – как это? – согласился Николай Васильевич. – Максима и Женьку я с детства знаю. Хорошие ребята. Правильные. У Женьки из-за этого даже ряд проблем на службе возникал – неудобный он таможенный начальник. Как Верещагин в «Белом солнце пустыни» мзду не берет, за державу обижается. Но подвинуть сына Ильи Муромца не получалось, династия своих в обиду не дает. – (При этих словах Олег понятливо склонил голову. Дуся изобразила понимание момента, придав глазам глубокомысленный прищур.) – В последнее время, правда, умные головы придумали, как Женю с дороги убрать. Предложили Евгению Ильичу баллотироваться на пост мэра. Но тот пока паузу держит – думает.

– Как у вас там все лихо закручивается-то, – покосившись на ерзающую Евдокию, негромко произнес Олег. – Сплошь начальники и мэры…

– А эти сыновья женаты? – вступила в разговор Землероева.

– Да. Оба. И дети уже взрослые.

– И… как эти жены-дети? Они все тоже при чинах?

Николай Васильевич в нескольких предложениях обрисовал семейное положение Максима и Евгения. Жена полковника УВД – адвокатесса Алла. Причем не рядовая, одна из лучших в городе, до перехода на другую сторону закона много лет работала в прокуратуре. Таможенник Евгений женат вторым браком на очаровательной безработной барышне Терезе.

Относительно внуков Муромца Васильевич почти не распространялся. На момент убийства деда в городе был только старший сын Максима и Аллы – Илья-младший. Он так же продолжил династию, пойдя служить в полицию, сейчас работает «на земле» в чине старшего лейтенанта. Прочие внуки в то время были на отдыхе: старшеклассник Сержа в лагере, двоюродные сестры-студентки Ирина и Милена вместе выезжали на Кипр.

По существу же дела Васильевич сказал вот что. Его приятельница Сомова провела в родном городе чуть меньше суток, но, поскольку на должности следователей по особо важным делам не назначают бестолковых теток, узнала многое. Пообщалась с коллегами, расследующими убийство бывшего начальника областного ФСБ, и донесла до Шаповалова собственное мнение: пропажа дневников и убийство, вероятнее всего, звенья одной цепи. И действовал тут – близкий. Николай Васильевич вспомнил, как складывался его последний телефонный разговор с Ильей Владимировичем и согласился с версией подруги.

– Илюша был поразительно тактичным человеком, – мрачно рассказывал гость сыщиков. – Он не любил никому доставлять лишнего беспокойства. Как только узнал, что я с дамой за границей загораю, сразу же начал прощаться: «Приедешь, поговорим предметно и задешево». Я попытался его остановить, стал спрашивать, что случилось: «Дома или по работе что-то старое проклюнулось?». По голосу почувствовал – Муромец не просто так звонит! Илья ответил странно. Расстроено. Дословно – так: «Да вот, Мухобой, знаешь ли… тут и семейное, и по делу. Все как-то вместе клеится. Крысу я, Коля, на груди пригрел». – Произнеся эту фразу покойного наставника и друга, Николай Васильевич раздосадовано треснул ладонью о стол: – А я еще недоумок пошутил тогда: «На груди, Муромец, не крысу, а змею пригревают»!

Евдокия быстро встала, налила для уважаемого гостя стакан воды, предложила выпить, успокоиться.

– Спасибо, – мрачно поблагодарил Николай Васильевич и пристально поглядел на молоденькую сыщицу. – Перехожу к сути. К просьбе. Евдокия ты не могла бы стать моей невестой и поехать в Н-ск?