Дарья Калинина - Сервиз для безумного чаепития

– А людям Анна Геннадьевна совсем другое говорила.

– Так то на публику, – снова фыркнула Наташа, на сей раз это получилось у нее очень презрительно. – На публику мамаша Игоря что хочешь скажет, лишь бы выглядело хорошо. А дома у нее с Игорем совсем другой разговор был. И она, и папаша Игоря только и твердили, как им надоело его содержать. Но так как они оба прекрасно понимают, что выгнать сына, не дав ему образования, не могут, за это их все вокруг осудят, то и терпели его присутствие. В школе именно так дела у Игоря и обстояли.

В разговоре возникла пауза. Наташа прислушивалась к звукам льющейся в ванне воды, но они не прекращались. Кира не собиралась выходить, не наведя на себя полной красоты. И младшей сестре не оставалось ничего другого, как продолжить.

– А что за дела Игоря с Кузьминым связывали?

– Кузьмин? Это кто же такой? Не слышала.

– Мужик в музее работал.

– Из музея я никого не знаю. Игорь у нас последние месяцы не появлялся. Да что месяцы, годы! Сколько Кира уже не учится? Четыре года! Что Игорю тут делать было? У Киры с ее Темой замирение вышло. Кира дома не жила, а значит, и Игорь тут не появлялся. Я о том, чем он последнее время занимался, ничего не знаю, потому что и его самого почти не видела.

– Почти?

– На улице как-то столкнулись. Раз или два это всего и было.

– И что он тебе сказал?

– Я спросила, как дела. Он спросил, как у меня учеба. Вот и весь разговор.

– А когда он недавно Киру утешать приходил? Ты с ним разговаривала?

– Я у него спросила, удалось ли ему найти родителей. Он сказал, что пока узнал лишь про своего отца. И что найти его – дело непростое, но он справится.

– Найти отца? Выходит, отец у него жив?

– Ну, выходит, что так, – пожала плечами Наташа. – Да! Еще одна вещь была! Игорь сказал, что кто-то над ним пошутил, прислал ему фотку какой-то молодой женщины с подписью – это сестра твоя, Вера.

– А почему сразу подшутил? Может, правда?

– Игорь сразу же попытался связаться с отправителем, но телефон оказался неактивен.

– Сестра? – задумчиво переспросила Ирочка. – Вера? Откуда она взялась?

– Не знаю. Игорь только сказал мне, что Вера эта сфоткалась на фоне нашего дворца.

Она явно уже тяготилась этим разговором. Но тут вернулась Кира. И Наташи тут же и след простыл. Кира же кокетливо стрельнула глазом в сторону Саши и, пройдя к окну, приняла такую позу, чтобы свет наиболее выигрышно обрисовывал ее фигуру.

После этого, убедившись, что должный эффект достигнут, и Саша в восторге от ее красоты, спросила:

– Надеюсь, я не слишком долго задержалась? Наташа хорошо вас развлекла?

– Да, все прекрасно.

Ирочка же полезла в сумочку, откуда извлекла найденную в тайнике бумагу и ключ. Положив обе свои находки на стол, она вопросительно взглянула на Киру.

Но так и не дождавшись от Киры хоть какой-нибудь реакции, потребовала:

– Что это такое? Объясни!

– Понятия не имею.

– Тут внизу твоя подпись.

Кира наклонилась, разглядывая документ.

– Да, подпись и впрямь похожа на мою, – заявила она. – Но я ничего такого не подписывала.

– А ключ?

– Вообще без понятия, откуда он. Похоже, что здорово старый. А где вы этот хлам нашли?

Ирочка предостерегающе кашлянула, глядя на Сашу, и сказала:

– В вещах Игоря.

– Ясно. У Игоря и не такие бумажки могли найтись. Вечно он что-то чирикал. Какие-то алгоритмы, производные… Брр! От одних названий у меня мороз по коже. А Игорь ими прямо наслаждался. Господи, как подумаю, что его больше нет в живых…

И она ненадолго замолчала. Но потом вспомнила, что пусть Игорь и умер, но она-то жива, и снова заговорила:

– Так что там слышно про его убийство? Кто этот Кузьмин, который в него стрелял? И за что?

– А ты не знаешь? Ты последняя, кто Игоря видел живым.

– Извините! – решительно отгородилась Кира. – Вы мне тут невесть чего не шейте. Что это значит, я последняя? Последний был тот, кто его убил!

– Да, может, еще и не убил, – возразил Саша.

Обе девушки развернулись и уставились на него с одинаковым изумлением.

– В смысле?

– Лицо убитого сильно изуродовано выстрелом. Опознание проводили главным образом по одежде. А она, сдается мне, покойнику была сильно велика. Игорь-то высокий. А убитый гораздо ниже его ростом.

– Хочешь сказать, что убили кого-то другого? – недоверчиво поинтересовалась Кира.

– Это надо проверить. Скажи, были у Игоря какие-нибудь отметины на теле?

– Да. Татушка у него была набита на ягодице. Забавная такая. Я помню, еще поинтересовалась, как это он решился. Игорь мне сказал, что татушка у него всегда была на теле, сколько он себя помнит.

– И что за тату?

– Ветка ягод. Малина или ежевика, понять трудно, потому что татушка не цветная.

– Ты хорошо ее помнишь?

– Могу даже нарисовать. Она несложная.

Кира присела к столу и набросала рисунок.

– Вроде бы получилось похоже.

Татуировка была размером с ладонь младенца. Наверное, когда ее делали, она была много меньше, ведь если Игорь помнил татуировку, сколько самого себя, то нанесли рисунок ему совсем маленьким. Представляла она собой покрытую устрашающего размера шипами ветку, с двумя листочками и несколькими собранными в кисть ягодами.

– И впрямь то ли малина, то ли ежевика.

– Контуры рисунка немного размыты и искажены, но это нормальное явление, если Игорь рос вместе с татушкой.

– И откуда она у него вообще взялась?

– Приемные родители не знают. Наверное, татуировку сделала родная мать Игоря.

– Или его отец, – предположила Ирочка.

И Кира тут же с ней согласилась.

– Или отец. Даже ты права, скорей всего, татуировку ребенку сделал именно отец.

– Вряд ли какой-нибудь женщине придет в голову дырявить попу собственного младенца из-за такой блажи.

– Возможно, это была не блажь, – заступился Саша за неизвестного ему мужика. – Возможно, младенца боялись потерять или перепутать с другими детьми. Вот и отметили его столь оригинальным образом.

– Все равно, это скорее мужская затея.

– Матери не нужны картинки, чтобы узнать собственное дитя. Она узнает его сердцем.

Саша молчал, сильно сомневаясь в этом, но помалкивая, потому что чувствовал, что против объединившихся в женской солидарности подруг ему одному не выстоять.

К счастью, ему на помощь пришла Наташка, которая вновь возникла на горизонте.

– Лично я одного младенца от другого ни в жизнь не отличу, – без тени колебаний призналась она, вновь сунув голову в комнату. – Они же все на одно лицо! Да и вы перепутаете! Кира, кто отправился гулять с ребенком нашей соседки, а привез назад совсем другого малыша! Взяла девочку, а привезла назад мальчика. Вот анекдот был! Как все смеялись!

– Это была чистой воды случайность! – покраснела Кира. – Просто в парке к этому времени уже стемнело. И я не разобрала, какого цвета комбинезончик у нашей малышки. Оба ребенка были совершенно одинаково одеты, за исключением цвета. У Павлика он был голубой, а у Настеньки розовый. Ну, перепутала в темноте, с кем не бывает!