Елена Логунова - Собачье танго [litres]

Сегодня они смотрелись особенно красиво: буйную зелень выгодно оттенял новый фон в виде лакового желтого бока «Пежо».

В распахнутом окне, осеняя пышной грудью виноградный куст, опасно висела баба Тося. Увидев меня, она кивнула и ворчливо сообщила:

– Опять какая-то нечисть в траве шуршала! Как медом им тут, заразам, намазано!

Шуршащие в траве заразы по понятным причинам четко проассоциировались у меня со змеюками Сенси-парка, и я особенно строго сказала его представителям:

– Итак, внимание, камера должна смотреть вот сюда. – Тут я повела рукой, указывая направление. – При ее установке ориентируйтесь на эту желтую машинку. Она должна быть полностью видна, это будет идеальный ракурс.

– И простыни, простыни! – заволновалась баба Тося в окошке.

– Постройте кадр таким образом, чтобы кроме машины в него вошла площадка для сушки белья, – добавила я.

– Но тогда большую часть кадра займет трава! – возразил Валера, поприседав у полянки с воображаемой камерой, которую на этом этапе заменяли сложенные коробочкой пальцы. – Это не рационально!

– Если хотите, можете поспорить о рациональности с директором банка, могу дать вам его прямой телефон, – предложила я, уверенная, что Машенька не откажется сообщить мне сотовый своего папы.

– Нет, нет, никаких дискуссий, все будет сделано так, как надо! – заверила меня Татьяна Ивановна и незаметно пнула строптивого Валеру в голеностоп.

То есть это было бы незаметно, если бы Валера не охнул.

– И не надо изображать страдания, у тебя не так много работы! – повысила голос мадам маркетолог. – Подумаешь, одной камерой больше будет.

– А глаз, чтобы наблюдать за экранами, у меня тоже прибавится? – съязвил Валера. – А денег? Вы мне еще за тот заказ не заплатили!

– Тебе же сказали – заплатим! – зашептала Татьяна Ивановна, опасливо взглянув на меня.

– Какие-то проблемы с финансированием? – участливо поинтересовалась я, войдя в роль представителя банка.

– Что вы, никаких! Все средства получены в полном объеме!

– Получены, ага, – подтвердил сердитый Валера и некультурно плюнул в лопухи. – Получены, растрачены…

– Потрачены в строгом соответствии со сметами!

– А закупка, установка, отладка и эксплуатация системы видеонаблюдения в этих сметах была? Тогда чего ж я третий месяц денег не вижу?!

Приподняв бровь, я с умеренным интересом слушала эту перепалку. Баба Тося в окошке качала головой, цокала языком и вскоре перешла от пантомимы к речевой практике, сочувственно крикнув:

– Что, парень, зарплату не платят?

– Врут, что заплатят, а не дают ни шиша, только работой нагружают! – охотно пожаловался ей Валера.

– Только посмотрите, как стремительно рушится репутация вашего еще не открытого заведения, – шепнула я бледнеющей Татьяне Ивановне. – Определенно, с этим надо что-то делать, а вы неразумно откладываете пиар-кампанию!

– Мы исправимся, – пообещала мадам маркетолог и, ухватив жалобщика за локоть, с усилием развернула его в другую сторону. – Валера, все, пора работать!

– Камера должна быть установлена уже сегодня! – напомнила я, провожая взглядом быстро удаляющихся коллег.

– Так и будет! – донеслось до меня обещание маркетолога.

Валера отмолчался.

– Так кто, вы говорите, нынче шуршал в лопухах? – спросила я бабу Тосю, когда мы остались вдвоем.

– Вроде девка, – неуверенно ответила соседка. – Я ее только со спины видела, недолго, потом она за угол шмыгнула. Долговязая, вот как ты, но потощее, а волосы тоже белые, длинные. Шастают тут всякие!

– Ничего, с камерой мы быстро наведем порядок, – обнадежила я старушку и оглядела травяное море.

Очень хотелось скоренько проутюжить его в дежурных поисках чего-нибудь этакого, но делать это на глазах у бабы Тоси я не стала. Трудновато было бы объяснить ей мой заплыв в лопухи. Не говорить же честно, что я ищу очередной фрагмент трупа? Бабе Тосе это точно не понравится. Особенно слово «очередной».

Подавив вздох сожаления, я прощально кивнула соседке и направилась к розовому домику. Вчера я забыла расспросить участкового насчет криминальных элементов с шилом, имело смысл по случаю заполнить этот информационный пробел.

На скамейке под шелковицей опять восседал Василиса. Услышав приближающиеся шаги, он вскочил и вытянулся, но, узнав меня, избыточной почтительности мгновенно лишился:

– А, Инка, это ты…

– А, Васька, это ты, – точно в тон ответила я. – Ты чего торчишь тут каждый день, как приговоренный к отсидке на лавочке? Тебе больше заняться нечем, как только пятна от шелковицы на штаны собирать? Ты вообще в курсе, что они плохо отстирываются?

– Ой, отвянь, – скривился юный Леголас. – Еще ты будешь меня поучать… Где хочу, там и сижу! Сама чего сюда бегаешь каждый день? Влюбилась в участкового?

– Ловок ты, Вася, стрелки переводить, – одобрила я, топая мимо. – Но я на такое не покупаюсь, у меня нервы крепкие, мамой с детства закаленные, как сталь.

– Повезло тебе с мамой, – вздохнул Василиса и отвернулся, закончил, стало быть, разговор по душам, едва его начав.

Что-то у него происходит, надо будет мамуле сказать, пусть побеседует с парнем, от нее он не отвернется…

Я переступила порог розового домика и, выбросив из головы мысли о подростковых проблемах, направилась в келью участкового.

Федор Иванович Шаляпин читал книгу. Книга была потрепанная и явно увлекательная: Федор Иванович неотрывно бегал глазами по строчкам и не заметил моего появления, пока я не сказала:

– Неправильно ты, дядя Федор, книжку читаешь! Ты ее перед самым носом держишь, а надо ее на стол положить, так зрение дольше сохранится!

– А?

Дядя Федор Шаляпин вынырнул из книжки, закрыл ее, и я наконец увидела название сего увлекательного произведения: «Основы криминалистики».

Ого! Ай, молодца наш участковый, растет над собой!

– Я пришла к тебе с приветом, расспросить про парня с шилом…

Я осеклась, сообразив, что меня снова некстати понесло стихами. Проклятые рекламные рудники!

– Привет, я пришла спросить, не знаешь ли ты кого-то, кто балуется с шилом, – я перестроила фразу.

– Балуется с шилом? – повторил Шаляпин. – Как именно?

– А какие есть варианты? – удивилась я.

Тут участковый почему-то покраснел, и я торопливо сказала:

– Нет, не отвечай, я не хочу этого знать! Извращения меня не интересуют, я ищу вполне ортодоксального паскудника, который банально дырявит шилом колеса автомобилей. Ты не знаешь у нас на районе кого-то такого?

– Просто так дырявит, не в отместку за что-то? – Шаляпин отложил свое чтиво.

– Сложный вопрос, – признала я, присаживаясь на стул для посетителей. – С одной стороны, этот паскудник оставил под дворниками записку со словами «Первое предупреждение». То есть у него ко мне что-то есть. С другой – я как водитель никаких грехов, достойных кары, за собой не помню…