Барбара Мертц - Последний верблюд умер в полдень

Вообразите же моё удивление, когда, удовлетворив первые муки голода путём обливания себя супом, Эмерсон вытер губы салфеткой и заметил:

— Ненастная погода для этого времени года.

— Вряд ли необычная, — невинно откликнулся Уолтер.

— Я надеюсь, что дождь уймётся. Иначе вы промокнете по дороге домой.

— Именно, — ответил Уолтер.

Я откашлялась. Эмерсон торопливо вмешался:

— А что у тебя на сегодняшний вечер, Пибоди? А, жареное седло барашка! И мятное желе! Я так люблю мятное желе. Великолепный выбор!

— Ягнёнка раздобыла миссис Бейтс, — пояснила я, наблюдая, как Гарджери, явно надувшись, начал расставлять тарелки. — Знаешь, я предоставила меню на её усмотрение, Эмерсон. У меня нет времени на такие вещи. Особенно сейчас, когда к заказу дополнительно предлагают всякие разности…

— Верно, верно, — согласился Эмерсон.

— Мятное желе, сэр? — произнёс Гарджери голосом, который способен был превратить это желе в глыбу льда. Не дожидаясь ответа, он положил Эмерсону на тарелку примерно половину чайной ложки.

Как и его брат, Уолтер был склонен игнорировать условности — не потому, что он считал необходимым разделять радикальные социальные теории Эмерсона. Он попросту забывал обо всём, когда им овладевал профессиональный энтузиазм.

— Послушай, Рэдклифф! — воскликнул он. — Этот кусок папируса — просто чудо. Если бы древнеегипетский писец умел писать по-английски, то результат выглядел бы точно так, как в этом документе. Хотелось бы иметь возможность изучить его более тщательно.

— Можешь заняться им после обеда, — ответила я. — По странному стечению обстоятельств и в спешке при отбытии лорд Блэктауэр забыл взять его с собой. Или это совпадение, Эмерсон?

— Ты, как и я, прекрасно знаешь, что он умышленно поступил так, — прорычал Эмерсон. — Pas devant les domestiques [22] Не при слугах (фр.) , Пибоди — сама вечно мне это твердишь!

— Ерунда, — любезно ответила я. — Рамзес, вероятно, уже обо всём сообщил Розе. Я хорошо знаю тебя, мой дорогой Эмерсон; твоё лицо для меня — открытая книга. Эти бессмысленные каракули на обратной стороне листа из блокнота для тебя вполне имели смысл. Уж я-то знаю. И его светлость — тоже. Ну что, доверишься нам, или придётся использовать закулисные средства, чтобы узнать правду?

Эмерсон бросил сердитый взгляд — на меня, на Уолтера, на Эвелину и на Гарджери, который стоял на страже мятного желе, задрав нос и выражая уязвлённое достоинство каждой чертой лица. Внезапно лицо самого Эмерсона просветлело, и он разразился сердечным смехом.

— Ты неисправима, моя дорогая Пибоди. Я не буду спрашивать, какие именно закулисные методы ты имела в виду… Действительно, нет никакой причины, почему я не могу сказать вам, как мало об этом знаю. А теперь, Гарджери, не положите ли вы мне побольше мятного желе?

Деликатес был немедленно подан. Эмерсон продолжал:

— Я говорил правду, когда заявил Блэктауэру, что бумажка не может иметь никакого отношения к судьбе Форта. Но у меня возникло жуткое чувство, будто я снова увидал его спустя столько лет. Как будто бы голос мертвеца глухо донёсся из могилы…

— Ну, а теперь у кого разыгралось воображение? — игриво спросила я. — Продолжай, Эмерсон, будь так любезен.

— Во-первых, — начал Эмерсон, — мы должны рассказать Эвелине о том, что произошло после того, как она ушла вместе с детьми.

Так он и поступил, довольно-таки затянув рассказ — на мой взгляд, без излишней необходимости. Но Гарджери нашёл его чрезвычайно интересным.

— Карта, сэр? — спросил он, накладывая Эмерсону очередную порцию мятного желе.

— Уберите подальше эту чёртову дрянь, — заявил Эмерсон, с отвращением изучая зелёную лужу. — Да, карта. В некотором роде.

— Дорога к алмазным рудникам царя Соломона, наверно, — улыбнулся Уолтер. — Или изумрудным копям Клеопатры. Или золотым шахтам Гуша.

— Столь же маловероятная фантазия, Уолтер. И я снова вспоминаю странную встречу — последний раз, когда я видел Уилли Форта. — Он сделал паузу, чтобы дать Гарджери возможность убрать тарелки и подать следующее блюдо, а затем продолжил:

— Это случилось осенью 1883 года — за год до того, как я повстречался с тобой, милая моя Пибоди, а Уолтера тогда со мной не было. Не имея, таким образом, возможности отвлечься, я как-то раз вечером оказался на забытой окраине Каира и решил зайти в кафе. А там уже сидел Форт; он увидел меня, вскочил и окликнул. Здоровый, как бык. Голова покрыта чёрной проволокой, именуемой волосами. Выглядел так, как будто не видел ножниц и расчёски несколько недель. Ну, мы пропустили один-два стаканчика, а затем он потребовал, чтобы я поднял бокал за его невесту, потому что он только что женился. Я стал его поддразнивать этой неожиданностью: он был убеждённым старым холостяком за сорок с чем-то и всегда настаивал на том, что ни одна женщина никогда не сможет его связать. А Уилли в ответ только смущённо улыбался и бессвязно бормотал о её красоте, невинности, обаянии. Ни дать ни взять — школьник, совершенно потерявший голову от любви.

Затем мы разговорились о планах на зимний период. Вначале он отмалчивался, но я-то видел: его томит что-то ещё, помимо семейного счастья. В общем, после очередной пары бокалов он признался, что собирается не в Асуан, как первоначально сказал мне, а подальше на юг.

«Как я понимаю, ты уже закончил раскопки в Напате», — бросил он небрежно.

Я был не в силах скрыть удивление и неодобрение. Новости из Судана были чрезвычайно тревожными, а Форт сказал мне, что собирается взять с собой жену. Мои возражения он небрежно отбросил.

«Труднее всего придётся в Кордофане [23] Кордофан — историческая провинция в Судане. , за сотни миль от того места, куда я собираюсь. Но туда уже отправляется генерал Хикс [24] Хикс — вернее, Уильям Хик — английский генерал, командующий египетскими подразделениями английской армии во время англо-суданского конфликта. 3 ноября 1883 года его войска потерпели поражение от Махди, а сам генерал погиб в бою. . Он разберётся с этими ребятами, прежде чем мы достигнем Вади-Хальфы [25] Вади-Хальфа — город в северном Судане, неподалёку от египетской границы. ». — Повернувшись к дворецкому, Эмерсон объяснил: — Вади-Хальфа находится у Второго Порога [26] Здесь и далее — так называются пороги Нила на протяжении от Асуана до Хартума, мелководья, считаемые по течению от севера к югу. Первый Порог находится в Египте, остальные пять — в Судане. , Гарджери, в нескольких сотнях миль к югу от Асуана.

— Да, сэр, спасибо, сэр. А другое место — Набада?

— Ну… — ответил Эмерсон. — По этому поводу спорят. У кушитов — они же нубийцы [27] Современная наука считает, что это два разных народа, хотя и проживающие рядом. Но древняя Нубия называлась ещё и «страной Куш (Гуш)» (см. примечание № 8). — было две столицы. Мероэ, вторая и более молодая, находилась около Шестого Порога, к северу от Хартума. Её руины были обнаружены и идентифицированы. У нас есть достаточно чёткое представление о том, где была расположена Напата, более ранняя столица, из-за гробниц в пирамидах, найденных в этом районе, но точное местоположение её всё-таки неизвестно.