Александр Серый - Обрученные с дьяволом

Психологическая задачка. Допустим, вы видите мужчину, нервно пританцовывающего у посадочной площадки автовокзала. Если к тому же у мужчины мука на лице, а взгляд то обращается в направлении, где, вероятно, расположен туалет, то — на автобус, который сейчас подадут для посадки, о чем вы подумаете? Верно!.. И вдруг мужчина мнет и бросает на асфальт бумажку — билет! — и бегом бежит в здание вокзала, в котором имеется второй выход с противоположной стороны. Каково ваше решение, коль вы филер? Уточним, не шибко опытный "наружник"… Догадались?

Единственный посетитель мужской уборной приводил в порядок брюки.

— Пшел вон! — тихо и внятно приказал я.

— Что?! — опешил мужик.

— Катись! — Мой голос опустился до злобного шипения. Мужчина побледнел и торопливо покинул заведение.

Я плотно прикрыл дверки двух крайних кабинок, а в третьей — средней, за которой присел, оставил щелочку для наблюдения. Только бы не зашли посторонние… Не зашли. Вошел тот, которого я ждал. Один. В синей джинсовой куртке. Ну, ребята, с такой безразличной рожей в сортир не ходят: не только на "покакать", но даже на "пописать" не тянет! Эх, зелень…

Яйцеголовый, как я и предполагал, заглянул поверх дверки правой от меня кабинки — она находилась ближе к входу.

— У тебя бумажки нет, приятель? — Я распрямился, просительно улыбаясь парню.

Тот хотел ответить чем-нибудь гадким, но удержался, вспомнив, что задача у него пока другая. Потому коротко буркнул:

— Не-а.

— А вон на бачке газетка. Мне самому не достать.

Он обреченно вздохнул и наклонился над правым "очком", потянувшись за обрывком. Мой кулак опустился точно на бритый затылок. Парень с тихим стоном рухнул рожей на кафель и замер. Я аккуратно притворил за ним дверцу и вновь занял позу ожидания, мельком глянув на часы: время пока есть.

Мои планы едва не спутал интеллигентного вида субъект, забредший в туалет, но грозного окрика "Все занято!" хватило, чтобы он передумал справлять нужду.

Второй шпик, взволнованный долгой отлучкой приятеля, наконец тоже решился войти. Он секунду помешкал и двинулся к правой дверке.

— Левая свободна, — добродушно сказал я, поднимаясь и делая вид, что застегиваю штаны.

Второй машинально кивнул, зачем-то одернул черную джинсовую куртку и повернул в указанном направлении. Как только он вынужденно занял вертикальную позицию лицом к унитазу, я звезданул ему в правое ухо. Парень получил дополнительные увечья, ударившись о стенку, и медленно сполз по ней вниз. У него в кармане я обнаружил билет на тот же рейс.

Входную дверь я надежно запер на швабру, к щетке которой привесил найденную на подоконнике вывеску: "Уборка. Не входить!". У меня еще имелось целых пять минут на то, чтобы нейтрализовать водителя "восьмерки" и занять кресло "черной куртки" в автобусе.

Я не видел через серебристые стекла, сколько человек в салоне "восьмерки", но, по логике вещей, там должен был скучать один шофер. Вероятно, он наблюдал за спорым приближением "объекта", потому что приспустил боковое стекло и не скрывал охватившего его удивления. Широкая добрая улыбка на моем лице окончательно ввела мальца в заблуждение. От растерянности, он открыл дверь и выбрался мне навстречу. Вереница автобусов заслоняла нас от толпы отъезжающих, поэтому, если кто-то из них и заметил, как высокий мужчина в плаще врезал кулаком в живот другому мужчине в свитере и затолкал того в белую машину, то не придал этому особого значения. И уж тем более пассажиры не могли видеть, как мужчина в плаще для гарантии приложил шофера башкой об руль, вынул ключи из замка зажигания и проткнул найденным между сидениями ножом оба передних колеса "восьмерки". В заключение, он аккуратно запер дверки машины снаружи.

Мой автобус тронулся. Я успел загородить ему дорогу, отчаянно воздев руки к небу. Водитель сказал, вероятно, что-то обидное для меня, но я не расслышал да и простил его сразу, как только, чихнув, отворилась посадочная дверь…

Через полчаса я высадился на пятнадцатом километре подле развилки: влево уходила узкая асфальтированная дорога, рассчитанная на проезд одной машины. Она пролегала полем и через сто метров ныряла в лес. Там маячил шлагбаум с запрещающим "кирпичом". Поблагодарив Господа за то, что на небе нет ни одной тучки, я смело направился в гости к военным…

В отличие от города вокруг пели настоящие птицы, перелетали с дерева на дерево, собирали насекомых и вели полнокровную птичью жизнь, в чем я убедился, приняв на плечо увесистую дозу вещества, называемого по-научному "помет". Это обстоятельство заставило меня не только испортить носовой платок, но и прийти к мысли, что природа мудра и в городе лесным птицам делать нечего. Мы согласны на воробьев.

Вскоре впереди показался КПП: зеленые ворота из железных прутьев, традиционные красные звезды на створках, слева — домик-проходная. На территории части деревья росли не так часто, как в лесу. Там и сям между ними виднелись какие-то постройки, боксы. Дорога продолжалась и за воротами, уходя в глубь зоны. Ее ограждали невысокие бордюры, сохранившие следы побелки.

Внутри проходной путь мне преградила вертушка. Старший лейтенант, сидевший у стола по ту сторону большого застекленного окна, поднялся и вышел ко мне в коридорчик.

— Слушаю вас? — вежливо проговорил он.

— Мне бы повидать товарища Фукина, — высказал я свое заветное желание, решив взять быка за рога.

Дежурный заметно смутился, в его голосе появились напряженные нотки.

— А вы кто будете?

— Кем буду — не знаю, но пока — я его знакомый.

— Командира на месте нет, — неуверенно сообщил старший лейтенант.

— А когда будет?

Он набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул:

— Никогда… Василий Борисович вчера умер.

— Как?!

— Я схватился за сердце и привалился плечом к стене.

— Вам плохо?! — Дежурный попытался преодолеть турникет, но забыл, что сам же и застопорил его. — Погодите!

Офицер побежал в комнату за стеклом, что-то там нажал и вновь предстал перед моими полузакрытыми очами. Теперь вертушка легко подалась. Старший лейтенант подставил мне крепкое плечо и медленно довел до лежанки в углу дежурки.

— У вас медпункт есть? — прохрипел я.

— Есть.

— Отведите меня туда…

— Но я… — он запнулся. — Сейчас!

Дежурный соединился с кем-то по телефону и велел прапорщику Сушкову срочно прибыть на КПП.

— Через три минуты будет. Потерпите…

Я издал грудной клекот, которому бы позавидовал любой туберкулезник.

— Сердце? — участливо спросил старлей.

— Оно… — Мои веки опустились с жутким стуком.

— Черт! У меня кроме бинта и йода тут под рукой ничего нет, — пожаловался он.

— Не надо… Продержусь… Как это случилось?