Кэрол Дуглас - Котнэппинг

— Вы позволите вас перебить? — язвительно осведомилась Молина. — Спасибо. Я нахожу его поведение подозрительным.

— Я вообще нахожу его преступным, — возразила Темпл, — но, увы, не существует закона, по которому можно было бы привлечь сбежавшего любовника. Прошло три месяца. Я это пережила. Может, и вы переживете?

Что-то мелькнуло в ледяных синих глазах и исчезло.

— По-моему, вы должны бы интересоваться, почему он сбежал. Если, конечно, причина бегства заключается не в вас.

Темпл скривилась:

— Я ела слишком много пиццы с анчоусами — сойдет? Слушайте, лейтенант. Он просто ушел. Парни иногда так поступают. И моей вины в этом не было, у нас с ним все было…

— И как же все было?

— Офигенно, — сказала Темпл сквозь зубы. — Нет, он тащился вовсе не от пейзажа Вегаса или от того, как невадская жара курчавит его волосы, или… неважно. Короче, я не понимаю, по какой причине детектив из отдела сексуального насилия и убийств так интересуется фокусником, который сорвал цветочек и испарился. Если, конечно, вы не находите мою сексуальную жизнь гораздо более интересной, чем ваша собственная.

На этот раз в холодных голубых глазах ничего не мелькнуло.

— Это зависит от того, что за цветочек он сорвал. К тому же, вы никогда не задумывались, что я, возможно, специализируюсь на убийствах?

— Макс кого-то убил? Человек, который зарабатывает тасканием кроликов из шляпы? Я вас умоляю.

— Возможно, наоборот.

Темпл нахмурилась. Она не ожидала нового удара со стороны наполовину оплаканного, наполовину проклятого Макса Кинселлы. На что это намекает леди в железных латах из ЛВПД [37] Полицейское управление Лас-Вегаса. ? Ответ ударил ее точно обухом по голове. Она никогда не предполагала такого даже в мыслях, даже в три часа ночи, в самые темные минуты бессоницы.

— Макс… мертв? Нет! Вы не знаете, какую физическую подготовку нужно иметь, чтобы быть фокусником! Каким нужно быть сильным, быстрым, умным! Их не так легко убить, уж поверьте! Вы что, действительно думаете, что Макс исчез, потому что его убили?

— Успокойтесь, Барр. У вас есть гораздо больее серьезные причины для кудахтанья, чем человек, воспоминания о котором вы лелеете три месяца.

— Откуда вам знать, что я лелею? — Темпл покраснела, мгновенно пожалев о своем порыве.

— В этом и проблема, что ниоткуда. Когда я опрашивала вас в связи с исчезновением Кинселы три месяца назад, вы были так же общительны, как наемный убийца из мафии. Сейчас вы опять изображаете каменную стену по поводу этого убийства в ААК. Я работаю в полиции, между прочим. Имею право задавать вопросы.

— Не такие личные. И не в случае простого исчезновения.

Молина хранила молчание.

— Ну, хорошо, что я вам не сказала из того, что вам нужно знать?!

— Все. Вы заявляли, что ничего не знаете про Кинселлу — его семью, его прошлое, его друзей…

— Я и не знаю! Слушайте, мы с Максом были вместе слишком короткое время. Он был гастролирующим фокусником, а я и сама не очень-то поддерживала контакты со своими родственниками. Я просто не знала… не знаю этих вещей.

— И вы не видите связи между ними и исчезновением?

— Я не вижу связи между нашими отношениями и делами полиции. Макс был… и есть — вольная пташка. Я всегда это знала, и это как раз было одной из причин того, что я… неважно. Он не забрал свои вещи, но он всегда путешествовал налегке. Его контракт с “Голиафом” как раз в тот вечер закончился. Разве не ясно, что он просто хотел уехать без меня, но не набрался смелости сказать это прямо?

— Вольная пташка. И трус, вдобавок. А вы — само постоянство. Как такая девушка, как вы, могла влюбиться в такого, как он?

— Мне этот вопрос и тогда не нравился, и сейчас нравится не больше.

— Вы были не так щепетильны, когда Кинселла играл с огнем.

— Что вы имеете в виду?

— Не имею права разглашать сведения.

— А я, конечно, должна выворачиваться наизнанку! — Темпл набрала в грудь воздуха. — Вот что я вам скажу. Макс никогда не делал того, что от него ожидали. Ему нравилось удивлять людей. Это доставляло ему подлинное удовольствие. Именно поэтому он стал фокусником. Его никогда не покидал дух детской игры. Возможно, это делало его не самым предсказуемым партнером, но жизнь с ним была чертовски интересной. Он налетел на меня, как внезапное торнадо, и не скажу, что я была очень удивлена, когда он исчез, точно облачко дыма.

— Вы его простили?

— Нет… Но исчезнуть было вполне в его характере. И не все так просто с трусостью. Фокусники рисковые люди, это часть их профессии.

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — Молина фыркнула. — Трюки.

— Тем не менее, чтобы их совершать, нужно быть в хорошей физической форме. — Темпл покачала головой. — Вам никогда не понять такого человека, как Макс. Он не играет в игры с законом — он смеется над любыми законами и над законопослушными обывателями вроде нас с вами. Короче, он не мог погибнуть, если вас интересует мое личное мнение, лейтенант. Смерть не так быстро бегает, чтобы догнать Макса Кинселлу.

— Я по-прежнему думаю, что вы что-то скрываете. Возможно, просто тот факт, что все еще тоскуете по нему.

— Думайте, что хотите, — легкая насмешливость в голосе лейтенанта охладила гнев и горечь Темпл лучше, чем ведро холодной воды. — Послушайте, через пять минут тут будет пресс-конференция Мэвис Дэвис. Хотите на нее взглянуть?

— Вы-то явно хотите.

Темпл выбрала места в первом ряду, прямо посередине.

— Она пишет бестселлеры про медсестер-убийц. Если вам нужна не погоня за призраками, лейтенант, а подозреваемые по делу Ройяла, то ближайшие и очевиднейшие эксперты по убийствам — его авторы.

Перерыв на ланч в комнате прессы закончился внезапно. Первой вошла Клаудиа Истербрук, которая недовольно проглядывала растрепанную пачку бумаг, выискивая ошибки подчиненных. Клаудиа приветствовала Темпл и лейтенанта коротким кивком, не скрывающим неприязни: они не вписывались в шеренгу.

Ее лицо приняло привычное выражение профессионального оживления, когда в комнате появилась Лора Феннвик, сопровождающая первое блюдо вечернего пиршества прессы — Мэвис Дэвис.

Клаудиа выскочила назад в холл. Оттуда послышался ее голос, загоняющий в зал сопротивляющихся репортеров:

— Ларри! Ты клялся, что не пропустишь первое послеобеденное интервью! Я на тебя рассчитываю, марш внутрь! Элис — журнал “Граффити”, да? Вы же не хотите упустить мисс Дэвис?.. Входите, входите все, и мы начинаем!

Они ввалились внутрь — тусклые представители прессы и энергичные, но скучающие телевизионщики. Их задницы полировали сиденья складных стульев, умело сконструированные так, чтобы поддерживать обвисшие ягодицы, их внимательные уши были забиты одинаковыми вопросами их коллег и одинаковыми ответами авторов, вылетающими, как дрессированные пони, с двадцатиминутными интервалами между интервью.