Дарья Калинина - Пикник на Лысой горе

— Остановка сердца, — сказал он. — Готовьте адреналин.

В грудь Роланда Владимировича всадили шприц, но старик и не подумал прийти в себя.

— Готовьте электрошок!

Инна с изумлением наблюдала, как латышские медработники споро извлекли из чемоданчика переносной электрошок. И приложили к груди Роланда Владимировича две круглые подушечки. Дальше все было по известному сценарию.

— Разряд! Еще разряд! — азартно кричал врач из больницы. — Увеличьте разряд!

Между делом Инна подумала, что со стороны Роланда Владимировича было даже некрасиво так долго не приходить в себя. Люди бегают, стараются. И сразу понял, что профессионалы. И укомплектованы по последнему европейскому стандарту. Вот даже электрошок с собой притащили. А он лежит и хоть бы хны!

Мог бы хоть поблагодарить их как-нибудь.

— Он мертв! — наконец произнес врач и отключил аппарат. — Все!

Инна вернулась к действительности и недоуменно посмотрела на врача. Как мертв? Роланд Владимирович не мог умереть.

— Он умер?! — неожиданно взвыла стоящая рядом Наташа. — Нет, нет, вы ошибаетесь! Дедушка! Дедушка!

— Этого не может быть. Этого не может быть, — повторял Эрнест Владимирович. — Не верю.

— Дед умер? — растерянно спросил Дюша. — Вы уверены?

Врач уныло кивнул.

— Увы, мы сделали все, что могли. Но мы не всесильны.

Оцепеневшие родственники молча следили за тем, как Роланда Владимировича заворачивают в простыню и увозят. Рыдали лишь Наташа и Эмилия Карловна. Зина обняла их обеих и попыталась увести в дом.

Обе безропотно последовали за Зиной. Инна осталась стоять на улице, исподтишка наблюдая за осиротевшей семьей Роланда Владимировича.

Трудно сказать, что она надеялась увидеть. Во всяком случае, печаль и скорбь определенно приличествовали бы случаю. Но на лицах родных Роланда Владимировича отражались совсем не эти чувства. Слез не было и в помине. Все размышляли и прикидывали, насколько смерть дедушки выгодна для них. Судя по тому, как разгладились лица Ингриды и Алексея, они готовы были принять смерть Роланда Владимировича как очень дорогой новогодний подарок.

— Пройдите в дом, — сказал доктор Гун. — Нет смысла стоять тут.

— Я поеду с ним, — решительно сказал Эрнест. — Он мой отец.

— Ехать с покойным также нет смысла. До утра его поместят в морг. Там вы ему не сможете быть чем-то полезны, — охладил его порыв доктор. — Проходите в дом. Вы все в шоке. Нужно немного успокоиться.

Все вернулись в дом и прошли, не сговариваясь, в гостиную. Инна была рада этому. Сейчас видеть стол, за которым меньше часа назад сидел полный сил обаятельный мужчина, который строил планы личной жизни, было невыносимо тяжело.

— Нужно сообщить его невесте, — сказала Инна.

Все недоуменно посмотрели на нее.

— Ну, той женщине, на которой Роланд Владимирович собирался жениться, — уточнила Инна. — Кто-нибудь знает, о ком шла речь?

— Понятия не имею, — ответил Эрнест Роландович. — Меня отец сегодня вестью о своей женитьбе словно обухом по голове огрел. А вас? — обратился он к остальным.

Все молча покачали головами.

— Может быть, спросить у Эмилии? — предложила Ингрида. — В конце концов она из всех нас в последнее время была ближе всех Роланду.

— Вот оно! — воскликнул Вилли.

— Что «оно»? — недовольно спросила мать. — Что ты имеешь в виду? Что дедушка собирался жениться на своей экономке?

— Вот именно, — сказал Вилли.

— Не может быть, — решительно возразил Эрнест. — Отец помнил о своем долге и о своем положении в обществе. Я еще понял, если бы он клюнул на молоденькую вертихвостку без роду-племени и без гроша за душой. Но Эмилия! Эта толстая бочка, от которой за версту прет деревней? Ни за что! Женщина такого возраста могла рассчитывать на брак с отцом только в том случае, если бы она была из нашего круга.

— А спросить не мешает, — сказала Инна. — Я согласна с Вилли. Чужая душа — потемки.

Ида со Стаей ушли на кухню, чтобы переговорить с Эмилией. Вернулись они довольно быстро.

— Она не в состоянии разговаривать, — сказала Ида. — С Эмилией творится что-то жуткое. Рыдает на руках у служанки так, словно потеряла единственного родного человека.

— Если это она и есть невеста нашего дедушки, то сообщать ей нет никакого резона, — неожиданно сказал Ян. — Она и так знает. Забудем пока об этом. Предлагаю всем лечь спать. За ночь все немного успокоятся.

И завтра уже мы сможем думать, как поступать дальше.

Все согласились, что это будет самое верное решение. Инна сделала вид, что идет к себе в комнату. И едва все поднялись наверх, она пробралась на кухню. Вот где был центр мировой скорби. Эмилия Карловна напоминала фонтан, так обильно текли слезы из ее глаз.

У Зины глаза тоже были красные. А Наташа взахлеб рыдала, уткнувшись лицом в ладони.

Инна подошла к ней.

— Инна, неужели, им это удалось? — подняла к ней зареванное лицо Наташа. — Они все-таки убили его.

Стоило ей произнести эти слова, как в кухне стало неожиданно тихо. Было слышно, как тикают старинные часы с кукушкой на стене и на улице раздаются веселые возгласы гуляющих людей.

— Что ты хочешь этим сказать? — дрожащим голосом спросила Зина, а Эмилия Карловна словно захлебнулась рыданиями.

— Теперь ясно, что стреляли вовсе не в дядю Алексея, — сказала Наташа. — Целились в дедушку. В тот раз промазали, а сегодня им удалось. До вас что, до сих пор не дошло? Дедушку отравили!

При этих словах у них над головами что-то громко бухнуло, словно уронили что-то тяжелое. Например, шкаф.

— Ой! — вздрогнула Эмилия Карловна. — Что это?

— Это в кабинете Роланда Владимировича, — сказала Инна. — Должно быть, родственнички ищут завещание.

Наташа сделала рывок, чтобы бежать, но Инна ее остановила.

— Пусть ищут, — сказала она. — Это их право.

А ты, милая сестренка, сейчас отправишься спать. Если ты права и дедушку отравили, то завтра нам всем придется несладко. Полиция захочет побеседовать с каждым.

— Роланд Владимирович не мог отравиться, — сказала Зина. — Он сидел вместе со всеми за столом. Все ели то же, что и он. И я, и все мы.

— А не было ли у Роланда Владимировича какого-нибудь особенного блюда, которое ел только он и больше никто? — спросила Инна. — Не просил ли он приготовить что-нибудь специально для него?

— Ничего, — покачала головой Эмилия Карловна. — У него не было никаких предпочтений в еде. Он был не особенно привередлив. Ел все, что ни приготовишь. Лишь бы вкусно было.

— Может быть, лекарство? — спросила Инна. — Врач сказал, что у него была больна печень. Какой-нибудь отвар трав, а? , — Нет, — покачала головой Эмилия Карловна. — Трав он не пил. Пил таблетки от печени. Вот эти.

И она достала упаковку запаянных красно-коричневых капсул «Эссенциале форте».