Дарья Калинина - Кража с обломом

— Если это адрес в Питере, то это может быть и улица, и площадь Ленина. А в Москве я помню только Ленинский проспект и Ленинградское шоссе, если не считать мавзолея, но тогда при чем тут цифры?

— Тогда поедем в оба конца, — заключила Мариша. — Авось что-нибудь да найдем.

— А ты не хочешь сначала позвонить по оставшемуся телефону? Вдруг удастся обойтись без крайних мер.

Мариша согласно кивнула, и мы пошли к метро, чтобы отовариться там телефонными жетонами.

Пока мы шли, Мариша все время беспокойно вертела головой и порой даже подпрыгивала, пытаясь рассмотреть кого-то позади себя. Меня ее поведение выводило из с таким трудом обретенного после рюмки водки душевного равновесия, и я злилась.

— Что ты там высматриваешь? — шипела я ей. — На нас люди оборачиваются. Если ты немедленно не прекратишь, я тебя стукну.

— Ты не поверишь, — несколько растерянно пробормотала Мариша, — Мне кажется, я схожу с ума.

— Мне это давно кажется, но я по этому поводу не прыгаю на месте, — сварливо ответила я.

— Да нет, у меня перед глазами в толпе постоянно мелькает Мишка, вот я и пытаюсь выяснить, чудится мне он или нет.

— Ну и что? — полюбопытствовала я.

— Ни разу не удавалось его целиком увидеть, — призналась Мариша. — То, понимаешь, лицо мелькнет, то спина, то затылок, а то, может, просто похожего парня принимаю за настоящего Мишку.

— Может быть, у него есть брат-близнец, который по какой-то причине ходит за нами следом и порой показывается тебе на глаза?

— Ничего про такого не слышала, Мишка мне всегда говорил, что он в семье единственный сын.

Есть еще, правда, несколько сестер, но они все давно повыходили замуж, и, что самое странное, все за границу.

— Как это им удалось? — заинтересовалась я.

— Две из них работали в бюро, которое занималось устройством таких браков. Вот и присмотрели себе и остальным женихов получше. Одна уехала в Швецию, а другая — в Нидерланды, остальные тоже разбрелись по всему свету. Все процветают и уже несколько раз сменили мужей, каждый раз улучшая свое материальное положение, — с ноткой зависти в голосе рассказывала Мариша.

И рассказывала бы еще долго, но мы дошли до кассы, где продавали жетоны для телефонов. Закупив на всякий случай сразу десяток, мы отправились звонить. Мариша набрала номер и слушала.

— Вроде никого нет дома. — Но почти сразу же закричала в трубку:

— Алло, это Мария Николаевна?

Нет? А где она? А куда я вообще попала? Вы шутите?

— Я дозвонилась до морга, — траурным голосом проговорила Мариша, вешая трубку.

— Очень символично, — не удержалась я от того, чтобы не съехидничать.

— Значит, телефон поменялся или это петербургский телефон. Так что придется нам с тобой отправиться по обоим адресам, — подвела итог Мариша.

Мы загрузились в метро и покатили. Ехать нам пришлось довольно долго, что в столице вообще-то дело привычное. Всю дорогу Маришу не оставляло смутное беспокойство, что где-то рядом с нами в толпе бродит ее бывший жених и, видимо, из-за внезапно развившейся у него стыдливости не решается с нами заговорить. Поэтому она металась по перронам, вагонам и вестибюлям и нервировала окружающих и меня, так как мне постоянно приходилось быть начеку, чтобы во время ее очередного рывка не упустить ее из виду. Я уже просто кипела от негодования, когда мы наконец вышли в вестибюль. Тут Мариша повела себя совсем странно: она рванула за ближайший ларек с газетами, спряталась за ним и немедленно начала делать мне знаки, требуя присоединиться к ней. Пожав плечами, я нехотя подошла к ней и спросила:

— А теперь что?

— Если я не окончательно спятила, то он сейчас поднимется за нами, — сообщила мне Мариша. — Хочу его хорошенько рассмотреть, иначе мне покоя не будет, все время буду думать, что это был он, а может, это вовсе и не он.

Мне ничего не оставалось, как пристроиться рядом с ней и молча уставиться на исчезающие ступени эскалатора в надежде, что этот таинственный кто-то не заставит себя долго ждать, потому что продавец уже кинул на нас пару взглядов, в которых пока что читалось только легкое недоумение, которое с течением времени легко могло перерасти в откровенную враждебность.

По эскалатору поднялось уже несколько десятков человек, и каждый второй выглядел, на мой взгляд, достаточно подозрительно, но Маришу они чем-то не устраивали, она ждала нечто особое и дождалась. На мраморный пол станции вышел молодой темноволосый человек высокого роста, с серыми глазами и носом с горбинкой. Историю появления у него на носу этой самой горбинки я помнила до сих пор, так как самолично присутствовала при той исторической драке, а их в моей жизни было не так уж много, чтобы путать. Вовчик в тот вечер чувствовал ко мне особо сильную любовь и повел меня в ресторанчик. Так как наши чувства никогда и ни по какому вопросу не совпадали, то я к нему ничего особого в этот вечер не чувствовала и настояла на том, чтобы с нами отправились и Мишка с Маришей. Совершенно порабощенный своими чувствами, Вовчик скрепя сердце согласился, и мы отправились все вчетвером. Вечерок удался на славу. Оба кавалера появились, уже изрядно приняв на грудь и повздорив между собой по какому-то поводу, о котором нам не рассказали. Поэтому сначала сидели в мрачном молчании, а после второй бутылки коньяка их потянуло общаться. Так как друг с другом они были в ссоре, то общаться они отправились к соседнему столику. Там тоже сидели любители горячительных напитков, достигшие как раз той стадии, с которой и начинается все веселье. Слово за слово, и потеха началась, на память о ней у Мишки и сохранилась горбинка на носу, а у Вовчика небольшой шрам на голове, но у него и так было их такое множество, что он особо ими и не гордился, а вот Мишка просто раздувался от гордости и по сто раз мог рассказывать о той драке, если только находились желающие слушать.

— Это он? — повернувшись ко мне, спросила Мариша.

Я убежденно кивнула в ответ. В это время Мишка тревожно обвел взглядом вестибюль и поспешил на улицу. Мимо нас он проскочил на полном ходу и потому не заметил. Мы выскочили из своего укрытия, к немалому облегчению продавца, и поспешили за нашим столь неожиданно обретенным другом. Двигался он существенно быстрей нас, но как-то беспорядочно. Сначала бежал направо, потом, разочаровавшись в выбранном направлении, бежал налево, а потом стал бегать по кругу, нарезая петли между многочисленных ларьков и торговых павильонов.

— Полагаю, что он ищет нас, — глубокомысленно сказала Мариша, удобно расположившись на парапете возле самого входа в метро и оттуда наблюдая за метаниями своего бывшего жениха.

Тот перемещался очень активно, но надолго его не хватило. Он скоро затих и, обреченно опустив руки, уставился вдаль, где за поворотом скрывался отошедший автобус.