Дарья Калинина - Кража с обломом

Увы, никто не ответил, и Мариша, отчаянно ругаясь, поползла на кухню. Оторвавшись от носика чайника, она мягко отпихнула урчащую Дину, затянулась первой сигаретой и поперхнулась. Под потолком парило тело. Оно расположилось в воздухе так вольготно, словно находилось у себя дома на кушетке перед телевизором.

— Ну что? Плохо тебе, бедняжка? — осведомилось тело и заботливо добавило:

— И еще хуже будет.

Ты лучше сядь.

Мариша послушно плюхнулась на табуретку и протерла глаза и уши на тот случай, если это выкрутасы ее измученного излишествами мозга. Но ничего не изменилось. Стало только еще хуже, как и было обещано. Гость перевернулся в воздухе на другой бок, и Мариша увидела его лицо.

— Ты же вчера умер! — воскликнула она и л ужасе зажала рот рукой.

— Вот именно, — ехидно подтвердило привидение и сделало в воздухе кувырок через голову.

Этого Маришины измученные нервы не выдержали: она завыла и, подхватив под мышку безмятежно слоняющуюся по столу Дину, бросилась к двери.

На отпирание всех замков, которые она вчера после ухода милиции тщательно позакрывала, у нее ушло много времени, его хватило на то, чтобы несколько собраться с мыслями и понять, что без верхней одежды на улицу соваться не стоит. Как бы ни было рано, а прохожие встретятся, и, не дай бог, ими окажутся Маришины соседи, болтовни потом не оберешься.

Но эти мысли носили чисто эпизодический характер, так как основные силы Мариши были направлены на борьбу с замками и поддержание достаточной для отпугивания призрака громкости своего воя. Поэтому она схватила первую же вещь, которая попалась ей под руку, и бросилась вон из дома.

Только на улице она сообразила, что прихватила с вешалки свое прошлогоднее зимнее пальто, с которого к тому же третьего дня спорола воротник, чтобы пристроить его на свое новое зимнее пальто. Теперь о воротнике можно забыть, но все-таки ходить по улицам, даже в столь ранний час, в домашних тапочках, теплом пальто со свисающими по вороту нитками и хмурой кошкой под мышкой Мариша отказывалась — чистый дурдом с одним пациентом. Поэтому она начала думать, где бы ей укрыться и что вообще делать дальше.

Путь домой был закрыт. Вернее, с самим путем все было в порядке, а вот в дом Мариша теперь бы не сунулась ни за какие коврижки. Она не боялась ничего на свете, но привидения навевали на нее какое-то тягостное чувство, и она предпочла бы пореже встречаться с ними. Значит, если не домой, то в гости. Оставалось выбрать кандидатуру, которая бы наименее бурно реагировала на ее появление во всей красе, да еще очень ранним утром у себя на пороге.

"Если я пойду к Насте, — рассуждала Мариша, — то там муж, а мы с ним не дружим, и он будет злорадствовать, а я этого не хочу. Можно пойти к Светланке, но у нее эрдель Макс, а у меня кошка Дина.

Они будут нервничать и не дадут нам поговорить.

Хорошо было бы пойти к Дашке, но она уехала на прошлой неделе. Вот положение — кому рассказать!

Выгнана из собственной постели каким-то нелепым привидением. А ведь всем известно" что привидений не бывает".

…Меня разбудил громкий звонок в дверь. Нельзя сказать, что просыпаться под оглушительный трезвон — один из излюбленных моих способов пробуждения. Обычно я предпочитаю спать до полудня, а потом долго и нудно вылезать из постели и при любой погоде за окном шлепать в душ. Но на этот раз мне пришлось изменить своим привычкам и вскочить с кровати сломя голову. Свалив по пути соломенный стул, приобретенный мною вчера по случаю лета, я помчалась к двери, чтобы угомонить звонок. Он звенел так, словно поставил себе цель оставить меня без ушей.

— Давно надо было поставить другой звонок.

Звенел бы колокольчиком, а не завывал, словно сирена, — ворчала я себе под нос, возясь с цепочкой.

Сегодняшний звон побил по громкости все прежние рекорды. К нему примешивалось еще какое-то странное завывание, которое я приписала пришедшей в негодность водопроводной трубе. Но нет, источник звука был иной. На пороге стояла подруга.

Прижавшись к стене, она не отпускала руку от кнопки звонка, несмотря на то, что дверь я уже открыла, и продолжала горестно стенать. Ее внешний вид описать было невозможно.

Первое, что я предположила, увидев Маришу в этом странном наряде, это что моя подруга решила переехать жить ко мне и начала с перевозки всего наиболее дорогого ей. В это объяснение укладывалась Дина. Но помятое пальто категорически выпадало из этого ряда. Поэтому я решила, что Мариша затеяла перешить свое старое пальто, а так как мех для него еще не приобрела, то захватила с собой кошку, так сказать, чтобы прикинуть. Мол, вот как это будет. Но тогда какого черта Мариша завывает при этом, словно паровозная труба?

— Ты долго еще намерена тут голосить? — осведомилась я. — Может быть, зайдешь, раз уж я проснулась?

— А, — очнулась Мариша. — Это ты?

— А кого ты надеялась у меня застать? — удивилась я.

— Да так, много тут разного шляется, — уклончиво ответила она и прошла в дверь, сунула мне свою взъерошенную кошку, определила свое пальто на вешалку, оставшись в одной футболке и вышитых тапочках с огромными красными бомбошками.

Мариша прошла на кухню и уселась за стол. Разговор она начинать явно не собиралась. Просто сидела и молча смотрела перед собой. На исходе шестой минуты я всерьез забеспокоилась — столь длительное молчание было не в привычках Мариши. Даже в одиночестве она могла проявить выдержку и помолчать не больше трех минут, а в обществе и того меньше. Даже если учитывать, что меня она не замечала, то все равно выходило что-то долго. Наконец она оторвалась от созерцания вчерашнего пятна от чая на белом пластике стола и спросила:

— Ты веришь в призраков?

— Многочисленные исторические свидетельства убеждают нас… — начала несколько неуверенно я.

— Ясно, — прервала меня Мариша. — Значит, сама ты не веришь. А я вот теперь верю. Сама видела не далее как двадцать минут назад.

— Где?! — поразилась я.

— У себя дома.

— И ты его узнала?

— В том-то и дело, что узнала, — сокрушенно вздохнула Мариша, как будто незнакомый призрак по каким-то одной ей известным критериям лучше призрака знакомого. — Он со мной говорил.

Я тут же поставила чайник на газ, подумав, что одним чаем тут не отделаешься, надо изыскать чего-нибудь покрепче, и осторожно спросила:

— И что он тебе сказал?

— Как и при жизни, всякую чушь.

— А кто он? — продолжала я вытягивать из нее сведения.

— Никита, — равнодушно ответила Мариша, видимо, все еще пребывая в шоке.

— Он же еще вчера был жив, — искренне удивилась я. — Я его видела, когда он к тебе шел. Мы с ним даже поболтали немного. Ты уверена, что это был призрак? А то знаешь, с утра после большой пьянки всякое может показаться.