Дарья Калинина - Кража с обломом

И даже описал, как они должны выглядеть. В виде аванса дал ему триста долларов, но при следующей встрече обманул. Сенька говорит, что парня жаба задушила. Деньги у него явно были, но расстаться с ними было выше его сил. В общем, он сбежал, оставив Сеньку с носом.

— Ну и родственнички у тебя, — заметила Мариша. — Белым днем из-под носа добро прямо из дома тянут.

— Он же не знал, что мы с тобой помиримся.

Я же ему рассказывал, что между нами все кончено.

Вот он и решил немного подзаработать.

— А зачем ты его на свадьбу пригласил и что это еще за свадьба такая, о которой я впервые слышу? — ощетинилась Мариша.

— Золотце, не злись. Разве ты против того, чтобы выйти за меня замуж?

— Конечно, я против! — возмущенно закричала Мариша. — Только сумасшедшая согласилась бы за тебя выйти. Лучше скажи, чем ты в Питере, по словам твоего Сеньки, занимался.

— Мы с ним только и успели что позавтракать.

После этого, он говорит, я пошел звонить, а потом сказал, что у меня встреча с одним творческим человеком, и предложил ему встретиться после обеда и вместе ехать в аэропорт.

— Про творческого человека мы уже достаточно и без того знаем, а вот куда ты пошел после того, как запрятал брильянты в его мастерской? — подал голос Жорик.

— Сенька говорит, что я примчался в аэропорт как раз к тому рейсу, на который он сам собирался после разговора с чернявым пареньком. Значит, летели мы с ним вместе, а к Марише у меня было время зайти только днем.

— Ты была дома? — перевел взгляд на нее Жорик.

— Дома, — подтвердила Мариша. — Днем я всегда дома. Но Мишку я не видела, а милиция тут все обыскала и сняла массу отпечатков пальцев. Можно будет спросить у Доронина, не попадались ли ему Мишкины отпечатки. Потому что отпечатки человека в кожаных перчатках, которые у нас тоже имелись, слишком малы будут для Мишки. Руки у него больно здоровые, а у того типа в перчатках, наоборот, маленькие. А других отпечатков перчаток не найдено. Значит, если Мишка побывал у меня дома, то он обязательно наследил, и не перчатками, а своими собственными пальчиками. Надо только снять его отпечатки и отдать их Доронину.

Жорику ее идея пришлась по вкусу. Он одобрительно похлопал Маришу по спине и заявил, что из нее толк будет. Пускай она берет этого охламона под свою опеку, глядишь, он у нее через пару лет человеком станет.

— Боюсь, что я столько не протяну, — поспешила разочаровать его Мариша.

Мы сунули Мишке отмытый до блеска стакан и велели хорошенько за него подержаться.

— Мариша, ты только не пугайся, если тебе скажут, что на мне висит куча статей, — заботливо предупредил ее Мишка, вертя в руках стакан. — У них там сейчас компьютеризация идет полным ходом, а все компьютеры выдают ошибки с таким видом, словно это и не их вина вовсе. Поэтому пускай все проверят несколько раз.

Стакан мы аккуратно завернули в Маришин шелковый шарфик, так как только он показался нам достойным такого важного груза, и в таком виде отнесли стакан с Мишкиными отпечатками в милицию.

Доронин не слишком-то обрадовался подарку.

— Что это? — подозрительно косясь на кучку алого шелка у себя на столе, спросил он. — Взятки я не принимаю.

«Еще бы женскую комбинацию притащили в качестве подарка, — подумал он про себя. — Совсем бабы ополоумели. Надо срочно что-то делать с ними, а то они еще и не то выкинуть могут. Осрамят на весь город».

— Это не взятка, — ангельски улыбаясь, заверила его я. — Это отпечатки пальцев одного Маришиного знакомого, который мог быть у нее в квартире до или после одного из убийств.

— Если вы точно знаете, что до или после, то чего вы волнуетесь? Это означает, что ваш знакомый не может быть убийцей, — ответил Доронин, брезгливо отодвигая подальше наше подношение, чтобы, не дай бог, не подумали, будто бы он имеет с ним что-то общее.

— Дело очень щекотливое, — вступила в диалог Мариша. — Этот знакомый на самом деле мой жених. Поэтому мы просто психологически не можем принять то, что он был у меня именно во время убийства. Но на всякий случай все-таки хотелось бы знать наверняка. Я ведь собираюсь с ним связать свою жизнь, а вдруг потом окажется, что это именно он убил моих знакомых? И вдруг он и дальше примется продолжать в том же духе?

— Послушайте, — простонал Доронин, последний раз пытаясь воззвать к нашему с Маришей здравому смыслу, который у нас с ней один на двоих и потому его решительно не хватает. — Сначала вы мне сказали, что ваш жених в тюрьме, поэтому мы его оставили в покое, хотя он был бы самым реальным подозреваемым. Потом вы сказали, что у него столько неприятностей в Москве, что ему оттуда никак не вырваться. И я снова, как дурак, не стал его тревожить. А теперь, когда прошло уже больше недели со дня первого убийства, вы заявляетесь ко мне и преспокойно говорите, что ваш жених очень даже мог быть причастен к убийствам. Но вам, видите ли, тяжело было в это поверить, и поэтому вы всячески вводили следствие в заблуждение. Это тянет на укрывательство преступника, вы хоть это понимаете?

И он замолчал, предоставив нам с Маришей осмыслить услышанное. Решив, что мы уже достаточно напуганы, он перевел дух, мысленно поменял пластинку и милостиво спросил:

— Что у вас там за улика?

— Стакан, — с готовностью ответила Мариша, до этого старательно изображавшая близкое к обмороку состояние, и принялась поспешно разворачивать перед Дорониным алый шелк.

Как и следовало ожидать, стакан с шелка соскользнул и свалился на пол.

— Надо сверить эти отпечатки с другими отпечатками, которые вы нашли у меня в квартире, — проконсультировала Доронина Мариша, ставя перед ним целехонький стаканчик. — Даже не разбился.

Доронин пробормотал, что ничего другого он и не ожидал.

— Когда будут готовы результаты? — спросила Мариша с таким видом, словно находилась в частной клинике, где у нее за все заплачено и не один раз.

Доронин проскрипел что-то насчет женского пола и приготовился указать нам на дверь. Во всяком случае, я только так могла трактовать его выразительно протянутую в сторону двери руку. Но потом ему на ум, должно быть, пришла мысль, которая заставила его передумать.

— А ваш жених где сейчас? — коварно поинтересовался он.

— У меня дома, — самодовольно ответила Мариша.

— В таком случае вам лучше подождать здесь, — просиял Доронин, хитро улыбаясь каким-то своим мыслям. — Мы управимся за полчаса.

— Какой милый мальчик, — довольно сказала Мариша. — Стоило на него хорошенько нажать, и он тут же стал паинькой.

— М-да, — промычала я, сильно сомневаясь в душе, что в природе встречается такой уникум, как милый участковый. — Подождем и увидим.

Мы очень мило проболтали с симпатичным курсантиком, которого прислали охранять нас, а также следить, чтобы мы чего не свистнули в те полчаса, которые Доронин отсутствовал. Вернее, именно благодаря тому, что он отсутствовал, мы их так приятно и провели. Через сорок минут Мариша посмотрела на свои часы и сказала, что пора бы уж Доронину вернуться. Еще через четверть часа начала закипать и я. А когда со времени его ухода миновало в общей сложности полчаса и еще один лишний и никем не указанный час, мы протестовали уже во весь голос.