Дарья Калинина - Преступление по нотам

Очень скоро охранники должны были сообразить, что если лазутчика нет ни в подвале, ни на первом этаже, ни на третьем, то единственный вариант, где он может оказаться, — это зрительный зал.

И стоило Саше об этом подумать, как в дверях возникла физиономия одного из охранников.

Саша не стал мешкать и поспешно плюхнулся на ближайшее к нему свободное кресло. Он оказался за одним столиком с холеным мужчиной, который даже не взглянул в его сторону. Он пристально смотрел на сцену, где тоненькая, словно былинка, девочка лет четырнадцати азартно пиликала на скрипочке. Смычок так и порхал в ее руках. Длинные светлые волосы разметались по плечам у скрипачки, глаза были прикрыты, и, пребывая в музыкальном экстазе, девчушка в этот момент была дивно хороша собой.

Внезапно руки скрипачки упали, она низко поклонилась, и вслед за этим раздались громкие аплодисменты. Многие из зрителей вставали, хлопали, обменивались друг с другом довольными улыбками. Другие уже продвигались к выходу.

Видимо, Саша успел на самый последний номер программы, ее гвоздь. И сейчас, похлопав от души юной скрипачке, зрители начинали понемногу расходиться. Для Саши это был шанс на спасение! И он собирался им воспользоваться.

Поднявшись, он вместе с остальными двинулся к выходу. Держаться он старался подальше от бдительных охранников, которые не решались расталкивать выходящих зрителей или как-то иначе препятствовать им. Если они даже и вычислили Сашу, то поднимать шум не стали.

Таким образом, Саша спустился вниз и оказался во дворе. Там он быстро обежал здание и позвонил у двери, ведущей обратно в гримерки артистов.

Ждать ему пришлось долго. Но потом ему все же открыли.

Знакомый охранник подозрительно оглядел Сашу с ног до головы и сказал:

— Долго же ты курил.

— Чего тут? — потирая руки, словно они у него слегка замерзли на улице, поинтересовался Саша. — Закончилось уже? Я видел, зрители по домам повалили.

— Закончилось.

Взгляд охранника стал чуть менее суровым. Внешняя беззаботность Саши заставила этого типа расслабиться.

А Саша изо всех сил изображал полнейшую невинность:

— Пойду, заберу свою протеже. А то мне ее еще до дома доставить нужно.

— С ней сейчас Станислава беседует.

Саша почувствовал тревогу.

— Я тоже к ним пойду, — сказал он, но охранник покачал головой.

— Тебе тут велено ждать.

— А где они вообще?

— Там.

— Где это там? — рассердился Саша.

— Наверху. Тебе туда нельзя.

Наверху — это, надо понимать, на третьем этаже? Выше тут ничего не было.

При воспоминании о том, что он видел на третьем этаже, Саша снова ощутил тревогу. Хотя, с другой стороны, находились они на первом, над ними был еще второй этаж.

Возможно, охранник имел в виду как раз его. В любом случае поделать сейчас Саша ничего не мог. И бежать на выручку Тимуру не мог. Охранник буквально не сводил с него взгляда. И когда Саша вздумал пройтись, встал и пошел следом за ним.

Было ясно, что охраннику велено не оставлять Сашу одного ни на минуту. Если сыщика и не разоблачили окончательно, то все равно подозрения на его счет у хозяев дома были весьма сильны. И охранник получил приказ следить за Сашей в оба.

К счастью, Тимур вернулся довольно быстро. И вид у него был довольный. Он подмигнул Саше и показал отогнутый большой палец — знак того, что все прошло как нельзя лучше.

О подробностях Саше довелось услышать уже по дороге, пока Тимур стаскивал с себя парик, перчатки и горжетку.

— Не надо было маскарад устраивать. Станислава меня все равно раскусила.

— В чем же мы прокололись?

— Она очень проницательная. Сказала, что заметила мой взгляд. И что женщины никогда так на нее не смотрят.

— Сердилась?

— Ничуть. Спросила, кто меня надоумил. Я сказал, что слышал, что у них на прослушивание берут только девушек. Тогда она засмеялась и сказала, что я очень сильно ошибаюсь. И что меня она принимает под свою личную ответственность.

— А что насчет Полины? Ты получил разрешение прийти завтра?

— Разрешение? — рассмеялся Тимур. — Да Станислава меня сама об этом попросила. Она сказала, что завтра познакомит меня с людьми, которые помогут мне в будущем очень сильно и не один раз. Как я рад! Правда, замечательно все сложилось?

Глаза Тимура светились. Он был горд своим триумфом. Все ими задуманное получилось как нельзя лучше. Но Саша не мог разделить его радости. Какое-то неясное чувство тревоги угнетало его. Плохо, что они не сумели найти Полину.

Конечно, вполне вероятно, что завтра они ее увидят. Но до завтра еще нужно дожить. А когда отправивший на тот свет уже двух человек преступник бродит на свободе, то завтрашний рассвет могут увидеть уже не все.

И еще Саше никак не давало покоя обнаруженное им сегодня странное сходство пропавшей из семьи девочки Полины и умершей Марфы. Кто-то подговорил девушку, похожую на Марфу лицом, сыграть ее роль. И целью этого спектакля было отправить журналиста Стукалина на концерт, где его ждала смерть. Так знал человек, отправивший Стукалина на концерт в эстетический центр, что отправляет его на смерть? И если знал и хотел этого, то не он ли и был убийцей? И учитывая, что было уже два убийства, не могла ли Полине грозить опасность быть устраненной как свидетельнице?

И еще один вопрос.

Где убийца мог увидеть Полину? Может, как раз на вечерах у мадам Станиславы? Тогда получается, что убийца тоже вхож в число зрителей? Может, он увидел Полину на сцене, поразился ее сходству с покойной Марфой и уговорил поучаствовать в небольшой любительской постановке? Тогда убийца и сегодня мог быть среди зрителей. Или он явится к мадам завтра.

Сыщика внезапно охватила досада. Такой отличный был бы шанс схватить преступника. Но Саша до сих пор не знает его личность и, хуже того, не представляет, как его вычислить.

Все эти мысли заставляли Сашу нервничать все сильней. И как только переодевшийся снова в свою одежду Тимур отправился домой, сыщик сделал новую попытку дозвониться до родителей Полины. На этот раз ему ответил мужской голос.

— Вы ищете мою дочь Полину? Но, позвольте, с какой стати вам заниматься ее поисками?

Саша объяснил. И голос мужчины стал еще строже.

— Убийства! Только этого еще не хватало! Не смейте впутывать в это дело мою дочь!

И невозможно было объяснить этому человеку, что его дочь и так уже «впуталась». И что теперь ей грозит куда большая опасность, чем потеря доброго имени.

А разозлившийся папаша Полины внезапно гаркнул:

— Моя дочь уже вернулась в семью, ясно?

— Могу я задать ей несколько вопросов?

— Нет!

— Парочку!

— Нет и нет!

— Хотя бы один!

— Оставьте нас в покое! — завопил этот баран, и трубка была брошена.