Кирил Бонфильоли - Эндшпиль Маккабрея [=Не тычьте в меня этой штукой]

Мы ехали дальше — на юг и восток; остановились съесть жутчайший ланч в местечке под названием Форт-Стоктон, где я исподтишка приобрёл карту и изучил её, запершись в отделе использованного пива. Потом мы проехали ещё немного — через реку Пекос, к Соноре. (Сейчас это просто географические названия, вся магия испарилась.) Перед самой Сонорой я сказал Крампфу:

— Мне жаль, дружище, но мы все-таки не сможем погостить у вас в эти выходные.

От руля он рук не отнял, но искоса воззрился на меня.

— То есть это как это?

— Видите ли, кое-что изменилось.

— Не понимаю — что могло измениться?

— Ну, вообще-то я только что получил телеграмму.

— Только что получили те…?

— Да, и она мне напомнила о следующем запланированном рандеву. Поэтому, быть может, вы окажетесь настолько ужасно любезны, что в Соноре свернёте на север?

— Мистер Маккабрей, я знаю, что вы меня как-то разыгрываете, поэтому я не стану никуда сворачивать до самого Залива, хе-хе. Учтите, — хмыкнул он, — если бы я не был уверен, что ваш пистолет остался в судебной лаборатории, у меня возникло бы искушение принять это всерьёз, хе-хе.

— Джок, покажи доктору Крампфу «люгер».

Джок показал, перегнувшись с заднего сиденья. Крампф тщательно его осмотрел; и если он понимал в «люгерах», то заметил маленький флажок «геладен», [199] Заряжено (нем.). торчащий над казенником. После чего поддал газу — разумно, поскольку никто не делает «гесникшусс» [200] Выстрел в затылок (искаж. нем.). приятелю, выжимающему семьдесят миль в час.

— Джок, точку левого плеча, пожалуйста. — Огромный кулак, подкованный латунью, опустился, будто паровой молот, и я перехватил руль, когда Крампфова рука отмерла.

Доктор сбросил скорость и остановился — нельзя вести машину как положено, если плачешь. Я быстро занял его место, и мы продолжили — у меня было ощущение, что медлить на Трассе 10 не стоит. Крампф сидел рядом, баюкал руку, ничего не говорил, смотрел сквозь слезы прямо перед собой. Верное подтверждение шкодных намерений, ибо честный человек будет многоречиво протестовать, верно?

Абилин располагается в ста пятидесяти милях к северу от Соноры; большую часть этих миль мы покрыли за следующие два часа, а Крампф по-прежнему сидел на месте и, судя по всему, ничего не боялся. Его вера в могущество сотни миллионов долларов оставалась неколебимой. После Сан-Анжело — я пел «Е lucevan lе stеllе», [201] «Е lucevan le stelle» («Горели звезды…») — ария Марио Каварадосси из оперы итальянского композитора Джакомо Пуччини (1858-1924) «Тоска» (1899). Сант-Анджело — замок и папская тюрьма, где происходит часть действия оперы. когда мы проезжали: любители оперы поймут, почему, — я принялся озираться, чтобы засечь пригодное местечко, ибо сумерки спускались, и вскоре после переезда Колорадо такое нашел. Ненумерованная грунтовка, шедшая вдоль пересохшего речного русла. Удовлетворившись, что за нами никто не подглядывает, я вышел из машины, подталкивая Крампфа перед собой.

— Крампф, — сказал я. — Боюсь, вы желаете мне зла. А в настоящее время в мои планы не входит потакать Крампфам — а равно и кому-либо другому — в их жажде моей крови, поэтому замыслы ваши я должен пресечь в корне. Я понятно излагаю? Я предлагаю оставить вас здесь — надёжно связанного, тепло одетого, но совершенно без денег. В аэропорту я напишу полиции, где вас искать, и приложу деньги, ибо я не воришка. Маловероятно, что вы умрёте до того, как вас найдут. Вопросы есть?

Он ровно посмотрел на меня, очевидно, прикидывая, удастся ли выковырять пальцами мою печенку. Ничего не сказал, даже не сплюнул.

— Бумажник, — щёлкнул пальцами я.

Он извлёк тоненькую хрень из змеиной кожи и грубо швырнул к моим ногам. Я подобрал, я не гордый. Внутри содержались водительские права, несколько кредитных карт из тех, что получше, фотографии каких-то мерзопакостных детей и портрет Мэдисона. [202] Джеймс Мэдисон (1751-1836) — четвёртый президент США (1809-1817). Последний был, разумеется, на тысячедолларовой банкноте.

— А помельче нет? — спросил я. — Да, видимо, нет. Вам бы не хотелось их мусолить, вы же не знаете, где они побывали. Да и на щедрого клиента вы не похожи.

— Мистер Чарли, — подал голос Джок. — Богатые фраеры в этих краях обычные деньги в бумажниках не носят, они их держат в штанах, в таком зажиме из золотой монеты.

— Ты прав, Джок, ставлю тебе «отлично». Крампф, зажим для денег, пожалуйста.

Он нехотя потянулся к боковому карману брюк — слишком нехотя, — и я вдруг понял, что у него там ещё; нацелил быстрый пинок ему в причинные, он шагнул назад, споткнулся и в падении выхватил пистолет «лилипут». Выстрела я не услышал, но левую руку мою, похоже, вырвало с корнем, и я, падая, успел заметить, как сапог Джока вошёл в соприкосновение с головой Крампфа.

Должно быть, на несколько мгновений я отключился; боль была мучительной. Когда я пришёл в себя, Джок промокал мне подмышку марлей из автомобильной аптечки. Маленькая пулька прошла вдоль моей подмышки, ужасно разорвав её, но не задев подмышечную артерию на несколько вполне безопасных миллиметров. Аптечка была очень хорошая. А когда мы остановили кровотечение и сносно всё перевязали, можно было обратить внимание и на бездвижного доктора Крампфа.

— Свяжи его, Джок, пока он ещё в отключке.

Долгая пауза.

— Э…, мистер Чарли, э…, вы не хотели бы на него взглянуть?

Я взглянул. Одна сторона Крампфовой головы на ощупь была как пакет «Картофельных Хрустиков Смита». Ещё одно поколение Крампфов повлекло свою биту в Судейскую Будку Вечности выяснять отношения с Великим Рефери.

— Ну в самом деле, Джок, куда это годится? — рявкнул я. — Уже дважды за два дня. Если я сказал тебе один раз, повторять больше не буду: я не потерплю, что ты всё время ходишь и кого-то убиваешь.

— Извиньте, мистер Чарли, — надулся он. — Но я ж не нарочно, ну? Я ж, в смысле, вам жизнь спасал, нет?

— Да, Джок, видимо, спасал. Прости, что я сказал это в запале — ты же понимаешь, мне отчасти больно.

Можно сказать, его хоронили мы ночью глухой, штыками ворочая камни. [203] Строка из стихотворения «Похороны сэра Джона Мура в Корунне» (1816) ирландского поэта и священника Чарлза Вулфа (1791-1823). После чего долго прислушивались, потом тихонько выехали снова на главную трассу и двинулись к Абилину.

Той ночью самолеты из Абилина летели в Денвер и Канзас-Сити; мы с Джоком взяли себе по одному.

— Стало быть, увидимся в Квебеке, Джок, — сказал я.

— Ну, мистер Чарли.