Ирина Меркина - Дело вахтерши Ольги Васильевны. Сверху видно все

— А вы, однако, модница, Ольга Васильевна, — покачал головой милиционер. Он уже перестал хихикать, только глаза смеялись. — С такой прической — и снова стричься. Браво!

Морозова с опозданием вспомнила, что только вчера ее замечательно подстригла Любочка. Даже Изольда Ивановна обратила благосклонное внимание на ее прическу и спросила, где это так хорошо укладывают и дорого ли. Ольге Васильевне пришлось наврать, что к дочке на дом приходила парикмахерша, а заодно и ее привела в порядок за полцены. Не хватало еще наводить Изольду на салон. Достаточно того, что участковый тут торчит неизвестно зачем.

Да, фиговый из нее конспиратор.

— Конспиратор из вас плохой, Ольга Васильевна, — словно подслушав ее мысли, сказал капитан. — Вот сыщик вы, пожалуй, отличный. Садитесь, вы ведь наверняка со свежими новостями.

Ольга Васильевна посмотрела на Любочку. Она улыбнулась и кивнула: можно говорить.

Наташа, уже успевшая переодеться, взяла у Морозовой пальто. Ольга Васильевна присела около чудесного итальянского столика и настороженно взглянула на участкового.

— Новости мои такие, — сказала она. — Тот пенсионер, который зашел вместе с парнями… Ну, вы еще думали, что они притащили убитого… его фамилия Грибоедов. Он оказался не пенсионер. То есть пенсионер, но не такой. И не ветеран.

— Он афганец, — подтвердил Казюпа, — это нам известно. Я с ним беседовал в тот же день, когда был обнаружен труп. На парней он не обратил внимания, как они за ним вошли в подъезд, не заметил, наверх ехал в другом лифте. И вообще с соседями не знаком, поэтому спрашивать его, кто из этого дома, а кто нет, бесполезно. Целый час плакался, какая у него маленькая пенсия.

— Пенсия маленькая! — фыркнула Ольга Васильевна, обиженная, что ее информации не придали большого значения. — Сам то и дело ездит в разные санатории. Вчера ночью аж машину за ним прислали. И почему это он притворяется стариком? Он не старше меня!

— Шестьдесят ему, — сказал участковый, — но Афган все что угодно может сделать с человеком. И в старика превратить.

— Удивительно, — покачала головой Любочка. — Никто ничего не видел, никто ничего не знает. И никому ничего не нужно. Как будто не у них в подъезде убили человека.

Она замолчала, потому что из Лениного кабинета вышла девушка в светлых кудряшках, порозовевшая от процедур. Вместе с Леной они подошли к Марине Станиславовне. Клиентка расплатилась, в некотором недоумении прошла сквозь строй безмолвных сотрудников и сняла с вешалки короткую белую шубку. «До свидания», — нежным голосом произнесла она, и спустя несколько секунд дверной колокольчик возвестил о том, что посторонних на территории детективного агентства не осталось.

— Человека убили не в подъезде, — напомнила Марина Станиславовна, считавшая, что она лучше других подмечает мелочи, — и в этом, как я понимаю, вся загвоздка.

— А что слышно от Карины? — спросила Ольга Васильевна, которой появление светленькой девушки навеяло какие-то смутные, неоформленные воспоминания. — Она еще не общалась с профессором?

— Мы думали, вы нам расскажете, — ответила Наташа.

— Давайте рассуждать системно, — провозгласила Любочка фразу, которая давно стала чуть ли не лозунгом агентства «Золотая шпилька». Ее автор, Наташин муж Сергей Градов, и не подозревал, что его слова пользуются такой популярностью. — Есть, собственно, две проблемы. Первая — за что убили фотографа. И вторая — почему его тело подкинули под дверь профессора Кабирова. Знаете, отчего мы все время заходим в тупик? Оттого что стараемся решить эти проблемы вместе. А если попробовать по отдельности?

— Это как? — заинтересовался участковый.

— Ну вот, например: за что могли убить фотографа? Скорее всего за то, что он что-то снял, чего снимать не должен был. Получил на кого-то компромат. Логично?

— Логично, — согласился Барабас. — Но далеко нас это не продвинет. Ведь никаких фотографий не осталось. Что снял, кого снял — неизвестно.

— А вспомните! — Любочка вышла на середину зала и торжествующе подняла вверх палец. — Друг Грищенко рассказал, что незадолго до смерти он говорил о каких-то хороших новостях. Если он мечтал прославиться, то, возможно, это означает, что его фотографии захотели напечатать в каком-то журнале. Именно эти фотографии убийца не мог позволить публиковать.

Ольга Васильевна в восхищении уставилась на Любочку, но милиционер был настроен скептически.

— И что из этого следует? — спросил он. — Или ничего? Каковы твои практические выводы, Любовь Ивановна?

— А выводы очевидные. Надо обойти все журналы, где Грищенко мог предложить свои работы…

Казюпа сморщился, как от зубной боли, и стал действительно похож на недовольного барбоса.

— Здорово придумала! Просто отлично! Знаешь, сколько в Москве выходит иллюстрированных журналов? Ты их за год не обойдешь, даже если вся ваша лавочка закроется и начнет бегать по редакциям.

— А почему мы? — удивилась Любочка. — Ведь это дело расследуют на Петровке. Разве они не могут…

— Не могут! — отрезал Барбос. — Если бы убили депутата, или телеведущего, или на худой конец олигарха, тогда бы да, весь личный состав на ноги подняли и бросили на расследование. А этот парень со своими погоревшими снимками никому не нужен. Скорее всего, поваландают дело и закроют. Будет «висяк». Не первый и не последний. Я уж по дружбе ребятам помогаю, они и так зашиваются. А кроме того, Люба, — продолжал он, вставая и разминая затекшую спину, — публикация фотографий — это твоя догадка. Может, он кого-то начал шантажировать своими снимками, раскатал губу на легкие деньги — вот тебе и хорошие новости. И опять мы упираемся в то, что этот красавец сумел заснять. Что, где, когда — полный туман.

— Ну уж и туман, — сказала Вика. Это были ее первые слова. Во время беседы она с независимым видом поглядывала в зеркало, как Любочка ее причесывает, а потом, когда сеанс закончился, полировала ногти костяной пилкой.

— Где, когда, никому не известно, — передразнила она участкового, наслаждаясь всеобщим изумлением. — А вот и известно.

— Что тебе известно, Вика? — спросила Любочка севшим от волнения голосом.

— Мне известно, где и когда ваш жмурик фотографировал. А вот что и кого — это пусть наша доблестная милиция выясняет. Ей деньги платят за риск для жизни.

Слава Горюнов был чересчур наивен, когда надеялся, что сможет скрыть от своей драгоценной половины истинную причину аварии. Они еще не успели доехать до дома, а Вика уже вытянула из него все подробности встречи с парапланеристом Олегом.

К его удивлению, жена с редким хладнокровием отреагировала на известие о том, что Славин номер телефона мог попасть в руки каких-то бандитов, способных за просто так выбить человеку зубы, а то и что похуже.