Ирина Меркина - Дело вахтерши Ольги Васильевны. Сверху видно все

Презрительная реплика Джафара была понятна без перевода: одно дело везти в больницу беременную женщину, и совсем другое — помогать ее армянскому мужу, чтоб он сдох, как собака, под забором. При всем уважении к профессору.

Ольга Васильевна любила ночные дежурства. Как и многие пожилые люди, она легко переносила нехватку сна; ей было вполне достаточно немного подремать прямо на стуле, а уж если она могла иногда пристроиться на диване в вахтерке и поудобнее уложить ноги, то чувствовала себя просто шикарно. Но сначала она просто отдохнет от шума и суеты, посмотрит телевизор, попьет чай с кусочком вафельного торта, и никто ей не помешает — ни настырная Изольда Ивановна, ни жильцы, которых после двенадцати ночи не так много даже в праздничные дни.

Она посмотрела ночные новости, снова поахала над катастрофой в Южной Азии, где уже обнаружились погибшие россияне, и переключилась на программу, транслирующую демонстрацию мод. Показывали модели «от кутюр», как объяснила за кадром дикторша. Ольга Васильевна не знала французского языка и полагала, что «кутюр» — это фамилия модельера или собирательное название художников, которые придумали эти наряды, как говорят: «от Диора», «от Кардена», «от Кутюр».

Показы мод она любила, хотя никогда мысленно не примеривала на себя роскошные одежды, в которых щеголяли манекенщицы. Наоборот, ей было от души жаль светских дам и девиц, вынужденных напяливать на себя эти сверкающие, невероятно узкие — или наоборот, широкие, как абажуры, — платья, огромных размеров шляпы и высоченные каблуки. Конечно, это красиво, что и говорить, но ведь красоту можно оценить только со стороны, когда смотришь на девушку в изысканном наряде из зрительного зала или, например, по телевизору. Так что красота модной одежды — это для зрителя, а тому, кто ее носит, достаются только мучения. Недаром же говорят: жертва моды.

У Ольги Васильевны за всю жизнь едва ли набралось бы с десяток платьев, которые можно было назвать не то что роскошными, а просто красивыми. Детство ее выпало на военные и послевоенные годы, потом была студенческая нищета, рождение детей, самоотверженные старания вырастить их на две инженерские зарплаты. Но никогда она не завидовала богатым людям, особенно тем, про которых в последние годы стали показывать сериалы и светские хроники. Ведь это они расхаживают перед ней на каблуках, красятся, причесываются, наряжаются, потеют, крутясь перед камерами, — чтобы доставить удовольствие ей, сидящей у телевизора в теплых носках и удобных растоптанных тапочках, со стаканом горячего чая и вкуснейшим шоколадно-вафельным тортом! Как говорится, почувствуйте разницу и поймите, кто тут кому должен завидовать.

Этот жизнерадостный взгляд на вещи она переняла у покойного мужа, который отличался необычайно миролюбивым и спокойным характером. Желая сделать ей подарок, он обычно брал билеты в кино и говорил, например: «Сегодня нас будет развлекать сам Смоктуновский!»

Чтобы не вспоминать, как муж Леша в одночасье умер от инсульта, Ольга Васильевна постаралась сосредоточиться на модном показе. Демонстрировали зимнюю одежду. Рослые девушки, профессионально виляя бедрами, ходили по подиуму в коротких шубках, выставляя на обозрение длинные ноги в высоких сапогах на шпильке. Ольга Васильевна опять пожалела тех дурочек, которые, гоняясь за модой, будут носить это безобразие в московскую зиму: такие шубейки не спасут от морозов, а на шпильках в гололед ходить невозможно. Она вспомнила, что примерно так же одевается Карина — правда, шубка у нее подлиннее, почти до колен, зато каблуки высокие и тонкие, как иголки.

От Карины ее мысли перешли к салону «Золотая шпилька», где она побывала вчера днем. Надо же, участковый был прав: Карина и ее подруги по работе действительно детективы. Особенно ее поразила Любочка, которая, быстро орудуя ножницами и расческой (Ольга Васильевна решила, что не станет являться в салон только для разговора, как бедная родственница, и может один раз позволить себе дорогую стрижку), задавала удивительно точные и дельные вопросы. А потом она быстро и четко изложила другим девушкам суть дела и распределила обязанности по расследованию. И подстригла вахтершу, между прочим, очень здорово!

Ольге Васильевне тоже досталось поручение — собирать сплетни и слухи. Занятие не из приятных, но она же понимает, что важная информация может прийти из самых неожиданных источников. В этом смысле ее напарница Изольда Ивановна — просто кладезь сокровищ, тем более что она старшая по дому и знает подноготную всех жильцов. Завтра, когда Изольда явится ее сменять, Ольга Васильевна не уйдет сразу, а посидит и послушает ее рассуждения. Вот если бы еще знать, о ком из жильцов надо собрать сведения, было бы легче. Но про Мурата Гусейновича Ольга Васильевна и так знает достаточно, Карина не в счет, а больше никто в этой истории не замешан.

Размышляя о своей роли в расследовании убийства и появления трупа на лестничной площадке, Ольга Васильевна незаметно задремала, откинувшись на спинку стула. Проснулась она от стука остановившегося лифта. Этот звук, практически постоянный в дневное время, среди ночи раздался громко и неожиданно. Ольга Васильевна встрепенулась и открыла глаза. Телеэкран тихо гудел, показывая лишь разноцветные вертикальные полосы, которые ее муж называл пижамой: «Смотри, уже первый канал пижаму надел, спать пора».

На круглых настольных часах было без четверти четыре, а заснула она, вероятно, около часа ночи. Интересно, кто это решил покататься на лифте в столь неподходящее время?

Двери лифта между тем разъехались, по вестибюлю зазвучали неторопливые шаги. Выглянув в окошко, Ольга Васильевна увидела пенсионера Юрия Павловича, который шел к выходу с небольшим рюкзаком на одном плече. Тоже мне, путешественник!

— Юрий Павлович, вы куда это, никак за грибами? — решилась пошутить вахтерша Морозова, хотя обычно она не задавала жильцам таких бесцеремонных вопросов. Это была прерогатива Изольды Ивановны, стремившейся на каждом шагу проявлять бдительность.

— В пансионат еду, — ворчливо ответил пенсионер.

— А что ж это среди ночи? Да и на чем вы поедете? — не унималась Морозова. Ничего не поделаешь, чтобы все знать, надо быть немножко Изольдой.

— Машину прислали, — сказал Юрий Павлович, останавливаясь перед окошком, хотя вовсе не обязан был отвечать на назойливые вопросы, — по нашим ветеранским каналам. А ехать далеко, в Сергиев Посад, вот и отправляюсь с ранья. Все равно сон стариковский недолгий. Вот и ты же не спишь.

— Ну, счастливо вам отдохнуть, — пожелала Ольга Васильевна.