Дарья Донцова - Дневник пакостей Снежинки

Зяма замолчала.

Я встала.

– Детка, почему встал вопрос о деньгах?

Зяма закрыла лицо руками.

– Академия балета, где я учусь, платная. Деньги надо вносить до пятнадцатого января за весь год. Мама всегда сразу всю сумму отсчитывала. Вчера по е-мейл прислали квитанцию… Липа велела мне идти в спальню и там сидеть. А сама позвонила директору и объяснила:

– Зиновьева у вас продолжать учебу не будет. Балерина из нее никогда не получится, вы сами это прекрасно знаете. У Алевтины не хватало мужества дочери правду сказать, но мне трусость не свойственна. Светлана пойдет в нормальную школу, где ей дадут базовые знания, которых в вашем училище она не получит.

Зяма втянула голову в плечи.

– Вот!

Я молча смотрела на девочку. У Олимпиады нет своих детей, а многие женщины, которым не довелось стать матерью, не любят чужих отпрысков. Хотя порой и те, у кого сидят семеро по лавкам, своих чад обожают, а чужому запросто подзатыльник отвесят. Но поведение Олимпиады вообще ни в какие рамки не лезет! Алевтину еще не похоронили, а ее лучшая подруга уже стала распоряжаться судьбой Зямы!

– Она со мной поговорила, – прошептала Зяма, – спросила: «Решай, как мы будем беседовать? Как взрослые умные люди? Или станем общаться по схеме: малышка – тетя?» Я ей ответила, что не считаю себя маленькой. И услышала…

Зяма пригладила ладонью волосы.

– Липа долго говорила. Сейчас основные ее мысли изложу. Девушка с нарушением координации движений никогда не сможет танцевать на сцене. Идея работать хореографом тупая. Академию я окончу в семнадцать лет. В этом возрасте балеты никто не ставит. Меня даже поставить концертный номер не пригласят. Я маленькая, глупая, без балетного опыта. Инвалид. Кто такую на работу возьмет? Надо с этим смириться, окончить нормальную школу, поступить в институт, выбрать профессию для жизни. Бухгалтера. Редактора. Еще какую-нибудь, где на стуле надо сидеть. Иначе я с голоду умру.

Девочка поежилась.

– Но я хочу танцевать! Да, пока у меня не получается как надо. Но есть успехи. Я уже могу сделать три фуэте! Сразу после больницы я даже голову повернуть не могла. Педагоги говорят, что если я позанимаюсь еще лет пять, то все у меня получится. Директор мне предложил после окончания академии взять подготовительный класс. Буду малышей обучать. Но Липа не хочет платить. Вот так. Мама же собиралась для меня детскую студию открыть. Почему она все деньги Олимпиаде завещала?

По щекам Зямы опять потекли слезы.

Я протянула ей бумажную салфетку.

– Подожди расстраиваться. Лучше подумай, кто может с Маркиной поговорить? Кого Липа уважает? Или побаивается? Кто имеет на нее влияние?

Зяма протяжно вздохнула.

– Ну… дядя Сережа Баклан. Только… он умер. Я не очень хорошо его помню. Большой такой! Прямо огромный! Веселый! Добрый. От него конфетами пахло. Он мне всегда плюшевые игрушки дарил! А мама очень уважала своего гомеопата, постоянно к нему бегала. Лев Владимирович его зовут, он в клинике «Природонатуро» принимает.

– Как же ты в больницу ко мне одна добралась? – с запозданием удивилась я. – Не побоялась!

Личико Зямы вытянулось.

– Клиника находится недалеко от нашего дома. Я села на маршрутку у здания администрации поселка, доехала до метро. С непривычки было страшно. Но тетя Липа права, она мне сказала: «Аля тебя в вату укутывала, но она умерла. Теперь никто тебя за ручку водить не станет. Учись самостоятельности. Хочешь поехать встретиться с друзьями? Пожалуйста! Садись на автобус и езжай. Вот тебе тысяча рублей на день. Больше не дам. Укладывайся в бюджет». А у меня друзей нет. Правда, в академии ко мне все хорошо относятся. Одноклассники раньше звали в кино или в парк. Но мама меня не отпускала. И они перестали меня приглашать. Вот. Я подумала: Липа права, мне пятнадцать лет, я уже взрослая. Надо учиться всему, чего я не умею, покачу одна в Москву. Зайду в больницу, возьму мамин браслет.

– Вроде я отдала его тебе? – удивилась я.

– Вы его хотели мне вернуть, – пробормотала девочка, – он на запястье у вас висел. Потом вы руки помыли, вернулись, сели чай пить, вам плохо стало. Может, вы его в сумку положили?

Я встала, достала из шкафа ридикюль, порылась внутри и вытащила браслет.

– Вот он! Странно. Совсем не помню, как его сюда сунула. Да и зачем? Когда я ехала к тебе, он у меня на руке висел.

Зяма посмотрела на украшение.

– Нет! Я покупала маме другой.

– Ты путаешь! – заспорила я.

Девочка двумя пальцами очень аккуратно взяла браслет, положила на тумбочку и повторила:

– Нет. Не он это. Браслеты очень похожи. Но на моем «love» вышито красными нитками, а на вашем зелеными. Бусины серые и синие.

– Сейчас они голубые и молочные, – пробормотала я, – но в тот день, когда к нам неожиданно приехала Алевтина, посторонних в коттедже не было. Гости давно к нам не заходили. У Маши родилась Дуняша, а когда в семье есть младенец, гостей редко приглашают. Этот браслет точно потеряла твоя мама. Ни у меня, ни у Маши подобных вещей нет. Я вообще браслеты не ношу, они с моей руки падают. Маруся ветеринар, ей украшения мешают работать, кроме того, они источник инфекции.

Зяма сгорбилась.

– Мама не носила кофточки с коротким рукавом, говорила: «Руки у меня жирные, надо на фитнес ходить, но лень». Браслеты у нее всегда под рукавом оказывались. Но дня за три-четыре до… ну до того… как мама… умерла, она браслет в ванной оставила на первом этаже. А я туда пошла, смотрю, он лежит. Взяла его, несу маме, думаю: что-то с ним не то! Но не успела сообразить, мамуля навстречу идет.

– Ой! Опять я его в ванной забыла? Давай сюда!

Зяма поморщилась.

– Не знаю, куда делся тот, что я купила, но это не он, я его не возьму. Не нужен он мне. Он чужой.

После ухода девочки я стала собираться домой, переоделась в свои вещи, нашла врача и спросила:

– Кто-то может мне такси вызвать?

Игорь Федорович встал из-за стола и показал на кресло у столика.

– Давайте поговорим спокойно. Понимаю ваше нежелание обсуждать при других, пусть даже и близких людях, свою проблему. Но я доктор, поэтому обязан объяснить. Дарья! Прием психотропных лекарств без контроля специалиста преступление против себя. Если самран вам посоветовал принимать врач, то я рекомендую найти другого специалиста. Вы попали в руки глупого, непрофессионального человека.

– Поверьте… – перебила его я.

Игорь Федорович поднял руку.

– Разрешите договорить. Да, есть наблюдения, которые позволяют сделать вывод: этот препарат может помочь при мигрени. Но не всем! И очень опасно сочетать его с рядом других лекарств. Ваш анализ крови свидетельствует о том, что вы приняли самран.

– Мне в голову не могло прийти это сделать! – возразила я.