Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

— Да, ладно. Не расстраивайся, Андрюха. Ты ж ему за дело врезал?

— За дело.

Игорь хлопнул друга по плечу.

— Ну, вот. Значит, все нормально. В конце концов, на армии свет клином не сошелся.

Андрей горько усмехнулся. Может и не сошелся, но ему от этого не легче. Он себе не представляет, что теперь делать. Чем заняться.

— А, ты, иди к нам, в охрану. Ну, по крайней мере, пока не определишься, чего дальше делать, — предложил Игорь.

В охрану Андрею не хотелось. Но Игорь прав. На первое время пойдет. Все равно нужно куда-то устраиваться. Без денег-то не проживешь. А там, может, что-то другое подвернется или он, в самом деле, определится, чем хочет заниматься. Сейчас ему, в общем-то, безразлично, где работать.

— К вам это куда? — спросил он у приятеля, давая понять, что согласен.

На следующий день, ровно в 10:45 Андрей Кириллович Чернышов вошел в высокое современное здание, целиком и полностью занимаемое офисами всевозможных организаций, фирм и компаний.

— Здорово, Андрюха! — поприветствовал приятеля Игорь, одетый в строгий темный костюм охранника. — Шеф тебя ждет. Он любит, тех, кто служил. Сам бывший военный. Так что не дрейфь, ты ему понравишься. Он нормальный мужик.

— Куда идти-то? — поинтересовался Андрей. Он немного нервничал. Царившая вокруг обстановка навевала некоторую робость. Все блестит, сверкает, переливается. В воздухе витает запах денег, деловитости. Не слишком уютно. Игорь хлопнул его по плечу.

— Поднимайся на второй этаж. Офис двести два.

Андрей направился к лифту.

— Андрюх, потом расскажешь, как прошло, — вдогонку ему крикнул Игорь. Андрей махнул рукой и кивнул.

Через пять минут соискатель на должность охранника уже сидел напротив седого усатого майора в отставке, начальника службы охраны.

— И чего же, ты, голубь, из армии-то решил уволиться? Там сейчас, вроде, и платить стали и условия для офицеров неплохие, — просмотрев документы, спросил бывший майор. Андрей решил, что лучше не начинать рабочие отношения с вранья и рассказать все как есть. А уж если начальник охраны сочтет, что такой сотрудник ему не нужен, то значит не судьба.

— Вот значит, как! — приглаживая ус, хмыкнул майор, выслушав историю о причине отставки. Внимательные, привыкшие подмечать каждую мелочь, глаза пристально смотрели на нарушителя воинской дисциплины и устава. Майор снова хмыкнул. В глазах заплясали веселые искорки.

— Ты, конечно, считаешь, что ты сына своего командира за дело ударил. И ты сторона, несправедливо пострадавшая. А, вот я тебе скажу, что, какова бы ни была причина, ты нарушил устав. То есть совершил тяжелый проступок, преступление, попросту говоря. И таких вещей я не приветствую. Но! — майор поднял вверх указательный палец. Руки у него были большие, сильные, с выступающими вздутыми венами и узловатыми пальцами. Майор выдержал небольшую паузу, затем продолжил, — но! Ты, сказал правду. Хотя мог бы придумать какую-нибудь историю. Или вообще сказать, что просто решил уволиться, ты же сам в отставку подал, никто тебя не выгонял. Я, Андрей, сам врать не люблю и в людях ценю, когда они правду говорят, не изворачиваются. В общем, если тебе условия работы здесь подходят, можешь завтра приступать. Пока будешь дежурить на подземной парковке. Это минус второй этаж. Потом, когда место освободится, я тебя в здание переведу. Договорились?

Бывшие служаки пожали друг другу руки. Начальник сообщил время начала дежурства, дал еще несколько указаний по поводу формы одежды, дисциплины и всякой другой ерунды.

— Ну, до завтра, Андрей Кириллович, — улыбнулся майор. — Сейчас я позвоню ребятам из охраны парковки. Спустись к ним, посмотри, что и как. Они тебе все покажут и расскажут.

Андрей направился к лифту.

Когда двери открылись, отставной капитан решил, что у него неожиданно случилась галлюцинация или произошло помутнение в голове. В кабине находились трое.

Женщина в костюме и очках. Деловая, элегантная. Молодая и довольно симпатичная, но с каким-то кислым, не располагающим к себе, надменностью и сердитым взглядом лицом.

Мужик лет за тридцать. Ухоженный, явно при деньгах, но в то же время по виду, по крайней мере, не какой-нибудь зажравшийся «хозяин жизни», глядящий на всех как на отбросы, путающиеся у него под ногами, а нормальный, вполне приятный, и именно «мужик». Лицо волевое, умное.

В общем, эти двое не представляли, из себя, ничего особенного. Обычные люди. С обычными эмоциями на обычных лицах. Уверенность в том, что он пребывает в здравом уме, пошатнули не эти двое, а третий персонаж, присутствующий в кабине. Рядом с бизнесменом и сердитой молодой женщиной, одетыми строго и по-деловому, выделяясь ярким и неуместным пятном, стоял оживший персонаж японского мультика аниме. Бросив на Андрея скучающий, презрительный взгляд, «мультяшка» отвернулся и занялся рассматриванием затейливого брелока на ключах от машины.

Молодой парень, а скорее очень молодо выглядящий мужчина в кожаной куртке с великим множеством разноцветных нашивок и надписей. В потертых джинсах с провисшей, до колен, «мотней», на коленях которых красовались большие прямоугольные заплатки лимонного цвета с зелеными полосками. Здоровенные бордовые ботинки на толстой подошве. Серьга с внушительного размера камнем, играющим всеми гранями в ярком белом свете люминесцентных ламп. Довершала необычайный наряд трогательная розовая распашонка, выглядывающая из-под расстегнутой на груди куртки. Все это, само по себе являло весьма впечатляющую картину. Но, самой бросающейся в глаза деталью, поражающей воображение и приковывающей взгляд, была прическа человека-мульта, разом заставлявшая забыть обо всем остальном. Поверх темных, прямых, сияющих «от корней до самых кончиков» ненатурально-здоровым блеском волос, в разные стороны, в тщательно продуманном и умело уложенном беспорядке расходились такие же гладкие и сияющие яркие разноцветные пряди. Цвета были настолько сочные и насыщенные, что сразу вспоминались какие-нибудь тропические птицы, или разноцветные бабочки, порхающие там же, в тропиках, рядом с птицами. Голубой, розовый, оранжевый, салатовый, фиолетовый, красный, зеленый, синий, желтый. В глазах мутилось и рябило от такой красоты. Прядь голубого цвета была длиннее остальных и свободно спадала вниз, прикрывая правый глаз этого чуда.

Видимо, вследствие неожиданно перенесенного потрясения, войдя в лифт, Андрей пробормотал: «Здрассьте…».

Это было ужасно глупо. Кто, скажите, здоровается с незнакомцами в лифте многоэтажного офисного здания? Вероятно, только идиоты, или жители глухих деревень, где все со всеми здороваются, уж так заведено. Но жители глухих деревень, обычно, не оказываются в таких местах, соответственно, в глазах присутствующих, он идиот. Ну и ладно. Сейчас он выйдет из проклятого лифта и больше, скорее всего, никого из них никогда не увидит. А и увидит, ничего страшного. Тут всем друг на друга наплевать. Никто никого не замечает. И в лицо не запоминает. В следующий раз никто из них, не узнает друг друга, даже если столкнется нос к носу. Ну, разве, что мультяшку, но такого и не заметить, и не узнать невозможно. Всегда бывают исключения из правил.