Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

— Если бы Вы и Ваши сотрудники, как следует, исполняли свои обязанности, ничего этого вообще бы не произошло! — возвысив голос, до звука скрипящего тележного колеса, выговаривала посетительница красному, как рак, начальнику.

— Да, Инесса Павловна… — сделал он попытку вклиниться в монолог дамы, что бы хоть как-то реабилитировать себя и своих подчиненных.

— Давно пора очистить Москву от всякого сброда, и тех, кто представляет опасность и несет угрозу обществу, — еще громче заскрипела строгая дама, игнорируя попытку хозяина кабинета, поучаствовать в беседе. — Приличные люди не могут шагу ступить, не опасаясь за свою жизнь! Безобразие! Столица это не место для всякого отрепья и криминальных элементов, которые наводнили ее. Здесь должны жить те, кто занимается делом, вносит свой вклад в развитие экономики и важных областей, влияющих на процветание и развитие государства. А не уголовники, наркоманы и бродяги. Те, чей статус и положение не соответствует нормам столичной жизни, вообще не должны здесь не то, что находиться и проживать, а даже и допускаться сюда, даже на минимальный срок! Им нечего здесь делать! Слышите?! — завизжала дама. Начальник подскочил в кресле. Крупная голова нервно дернулась вбок.

— Инесса Павловна! — предпринял он еще одну попытку сказать свое слово, и вновь безуспешную.

— Не понятно, почему власти до сих пор не занялись этим вопросом. Кто как не Вы, — костлявый палец ткнул в сторону начальника управления, который в глазах богатой дамы, вероятно, являл собой главного виновника всех тех безобразий и разгула преступности, которые творились в огромном городе, — да, да, кто как не Вы, допустили, что столица превратилась в один большой притон?

— Инесса Павловна… — прохрипел начальник.

— И это Ваша обязанность навести порядок, обеспечить безопасность и соблюдение законов. Нужно в принудительном порядке повыселять отсюда всякую шваль. Вы хоть понимаете, что я пережила, какой стресс, какое потрясение?

— Я…

— Можно сказать, в самом центре города. Не где-нибудь в подворотне или в каких-то трущобах. Нет. В здании, где располагается мой офис. Мой! — снова взвизгнула дама, как будто кто-то имел наглость оспаривать ее право на владение офисом. — Я направляюсь на работу, где меня ждут важные неотложные дела, где у меня назначена встреча. И, что же я вижу, вызвав лифт, в здании, которое предназначено для ведения бизнеса, а уж точно не для бандитских разборок? Я вижу труп! — дама обхватила рукой шею, замотанную обезглавленными останками лисицы. — Какой-то ряженый, с мечом, торчащим из груди. Ужас! Как он туда попал, этот скоморох? Скажите мне?

— Мы это выясняем, Инесса Павловна, — просипел, наконец, получивший возможность высказаться, начальник управления. — Все силы на это брошены.

— Нет, Вы, понимаете, что мало того, что я нахожу этот труп там, где его вообще не должно быть. Так еще Ваши сотрудники задерживают меня саму, как какую-нибудь преступницу, а потом, продержав бог знает сколько, еще задают идиотские вопросы, вместо того, что бы искать преступников! А я, между прочим, занятой человек. Мое время стоит дорого.

— Инесса Павловна! Положено опросить свидетеля, нашедшего тело…

— Опросить?! Положено?! Я просидела сорок минут, прежде чем меня опросили! — заорала возмущенная бизнесвумен. — Они полчаса топтались над телом, а я ждала. Даже самым узколобым должно быть понятно, что тело уже никуда не денется, и может спокойно ждать сколько угодно, а для меня, между прочим, время деньги! Ничего! Я добьюсь от вашего управления компенсации и за моральный, и за понесенный мною, материальный ущерб. Не сомневайтесь!

— Инесса Павловна…

— Сегодня труп. Завтра попрошайка, клянчащий деньги под дверями офиса. А там, глядишь, цыганский табор разобьет лагерь прямо на этаже. Так, что ли?!

— Инесса Павловна…

— Гнать всех этих оборванцев в шею! — заорала, вконец, озверевшая богачка. — Выкидывать туда, откуда они повыползали, пусть сидят в своих трущобах и там режут, убивают, обворовывают друг друга. Закрыть доступ в те части города, где живут и работают нормальные люди! Доступ по пропускам!

«Во тетка дает!» — широко открыв глаза, изумленно смотрел, на про-фашистски настроенную даму, Прохоров. Конечно преступности и беспорядка вокруг много, и что-то действительно нужно менять, но, вот так, призывать превратить столицу в место для избранных, а всех у кого не имеется шестизначного счета в банке, согнать в гетто, это как-то уж слишком. Так можно до такого дойти…

Дама поднялась. Начальник тоже вскочил из своего кресла. Лицо его уже было не красным, а пошло пятнами разных оттенков.

— Сегодня муж обедает с замминистра. Будьте уверены, что о работе следственного комитета и о действиях ваших сотрудников речь тоже зайдет. Думаю, очень скоро, вам, наконец-то, придется начать работать не спустя рукава, а как положено, — надменно, не без доли ехидства в голосе, проскрипела дама. Развернувшись, она направилась к выходу. Начальник бросился следом.

— Не утруждайтесь. Я сама дойду, — холодно бросила она. — Надеюсь ни на какой труп, по дороге, не наткнусь. А Вы, лучше займитесь работой для разнообразия. — Дама издала странное хриплое карканье. Когда она повернулась, Прохоров догадался, что эта смесь скрежета, вороньего карканья и хрипа — смех воинственной особы, ратующей за «чистоту и порядок» на улицах столицы.

— Чертова сука! — прорычал начальник, после того как дверь закрылась, и прошла еще пара минут. — Да лучше б эту тварь прибили в том лифте!

Прохоров испытал некоторую неловкость, и, даже укор совести, подобная аморальная, недобрая и анти-профессиональная мысль, промелькнула и в его голове. Только его собственная мысль, была еще более циничной — и с опознанием не пришлось бы возиться. «Если ад существует, гореть мне в нем бок о бок рядом с шефом, и видеть его физиономию до скончания веков»— подумал, далеко не религиозный следователь, и даже ужаснулся, мысли о возможности, никогда так и не расстаться с любимым начальником. Это ж надо, чего в голову-то лезет. Кошмарнейший кошмар. Бред, да какой страшный!

— Подожди, — сказал начальник, расфантазировавшемуся подчиненному, и погрозил пальцем в сторону двери, — она еще у нас кровушки попьет, попомни мое слово. Это та еще штучка! И муженек ее не лучше, и со связями… — палец начальника многозначительно указал на потолок, намекая на то, какие связи имеются у мужа любительницы попить чужой кровушки. Подойдя к шкафу, он достал бутылку коньяка и махнул рюмочку, с целью снятия стресса. Крякнув от удовольствия, он обратился к подчиненному.

— Так, Прохоров! Ты сам видел, эта чертова баба уже выпила у меня всю кровь, так что давай, рассказывай, что у тебя по этому делу. Нужно, как можно быстрее, от него отделаться. Личность Робин Гуда из лифта установили?