Татьяна Василевская - Хуже и быть не может

— Послушайте, не нужно так волноваться. Ничего еще не ясно. Вполне возможно, все в порядке. Знаете, как бывает? Случаются самые невероятные недоразумения. Мы прикладываем все силы, что бы разобраться, — заверил, не успевший зачерстветь на работе, младший следователь расстроенного хозяина кабинета, близко к сердцу принимающего случившееся с его «подопечным».

Встретившись в вестибюле, и обменявшись полученной информацией, следователи пришли к неутешительному выводу, что все, что им удалось узнать, нисколько не приближает их к раскрытию обстоятельств дела. Все только сильнее и сильнее запутывается. Необъяснимое, странное, практически, фантастическое исчезновение четырех человек посреди бела дня в современном, напичканном камерами наблюдения здании в центре Москвы. И труп, непонятно кого, в одежде, которую носили лет пятьсот назад, непонятно откуда взявшийся, в том же месте, откуда пропала вышеупомянутая четверка. Каждое из этих происшествий, само по себе было загадкой, тайной, настоящей головной болью. Но оба события, произошедшие одно за другим, это действительно серьезный повод задуматься, не застрелиться ли, на самом деле, чтоб не мучиться.

— Нужно еще с родственниками побеседовать, — сказал Саша.

— И чего же, ты, такой умный, еще в младших следователях сидишь? — с тоской в голосе спросил Прохоров. Ни с какими родственниками ему беседовать не хотелось. Что им говорить? Ваш сын, или дочь спускались на лифте и пропали. Да-да, прямо из лифта. Представляете! Но, вы, не волнуйтесь, вполне вероятно, он или она живы, здоровы. Труп-то, найденный в лифте, это, вообще, неизвестно кто. Мужик посторонний, так что если ваш пропавший родственник или родственница и являются, на текущий момент уже тоже трупом, то, нам, об этом, ничего не известно.

Вынырнув из тягостной черноты без сновидений, Аня почувствовала, что лежит на чем-то жестком, мокром и холодном. Вокруг было темно, и пахло странно и неприятно. Аня была девушкой приличной, хорошо воспитанной, из интеллигентной семьи. Красный диплом, три языка. Просыпаться в незнакомых подозрительных местах, не помня, как она здесь оказалась, было не в ее привычке. Настороженно посмотрев по сторонам, она смогла смутно разглядеть темный силуэт чего-то большого, лежащего рядом с ней. Позади нее на приличной высоте виднелось маленькое окошечко, через которое проходило ровно столько света, что бы темнота вокруг не превратилась в непроглядный мрак. Пошарив вокруг себя рукой, Аня обнаружила, что под ней и рядом с ней рассыпана влажная, судя по ощущениям «на ощупь», полусгнившая солома. Мозг, еще не сбросивший до конца остатки сна, переваривал открытия довольно медленно. Аня даже не успела еще, как следует, удивиться и испугаться, когда заметила какое-то шевеление рядом с собой. Бесформенная куча, которую она смогла разглядеть, когда только проснулась, начала двигаться. Аня почувствовала, как волосы на голове встают дыбом. Тело покрылось «гусиной кожей», а кровообращение полностью прекратилось, так как кровь в один миг превратилась в лед. «Мама!» — Аня зажала себе рот ладонями, чтобы не начать орать от охватившего ее ужаса. Расширившимися глазами она наблюдала за продолжающей шевелиться массой, не в силах ни встать, что бы попробовать убежать или спрятаться, ни даже просто пошевелиться. Из груди вырвался тоненький всхлип. Аня еще сильнее прижала ладони к губам. На глаза навернулись слезы. «Это» продолжало безмолвно ворочаться, готовясь, вероятно, с секунды на секунду броситься на нее и растерзать. «Мамочки!» — Аня снова всхлипнула.

— Ууу! — простонало существо собиравшееся лишить жизни Анну Владимировну Свиридову, и добавило совершенно обычным мужским голосом. — Вот черт!

Аня судорожно вздохнула. Господи, какое счастье! Человек! Мужчина! Не какое-нибудь страшное чудовище. Обычный человек. Конечно, бывают представители гомо сапиенс, пострашнее любых чудовищ. Но в данный момент Аню это не волновало. Главное, что рядом с ней, в темноте не что-то жуткое, неведомое, и от того еще более страшное и опасное, а обычный человек.

— Что за…? — подал голос из темноты еще один представитель мужского пола.

— Че за вонь?! — заорал третий голос.

«Боже, что происходит?» — с тревогой, близкой к панике, все более отчетливо осознавая, что попала в какую-то странную и, однозначно, неприятную историю, подумала Аня.

— Кто-нибудь, что-нибудь понимает? — требовательно спросил богатый мужик в шикарном костюме, когда все расселись «в кружочек» друг напротив друга. — Где мы, вообще, что происходит?

— Какая-то х…я происходит. Ой, простите, девушка, — ответил качок.

— Ничего, — успокоила его Аня. Ее сейчас меньше всего беспокоили манеры собравшихся. Пусть, хоть, как сапожники матерятся, только пусть, сделают так, что бы этот бред закончился.

— Да расслабьтесь. Это шоу! Я же вам говорил. Это Геныч все устроил, — легкомысленно сказал Юлик. Ему было не понятно, чего эти трое так переполошились. Ему приключение нравилось. Как раз то, что он хотел — новые, необычные ощущения. Все как по-настоящему. Таинственность. Даже немного жутковато. Конечно, немного подпортила впечатление потеря дорогущего телефона, но ничего. Телефон можно новый купить. А вот, по-настоящему интересные, незабываемые ощущения, за деньги не купишь.

— Какое еще шоу? Какой Геныч? — сердито спросил богатый мужик.

— Ну, шоу, где вы участвуете во всяких приключениях, выполняете разные задания. Чего, не знаете что ли? Ни разу по телевизору не смотрели? — Юлик хмыкнул. Бывают же такие темные! — Это Геныч, — снова повторил он. — Я его просил придумать что-нибудь этакое, что бы интересно, необычно. Ну вот. Он и постарался.

— Да, кто такой этот чертов Геныч? — взорвался богатый мужик.

— Мой агент.

— Агент? — переспросил бизнесмен. По голосу чувствовалось, что то, что таинственный Геныч, устроивший все это, агент ни о чем ему не говорит. — Какой агент? Вы кто?

Юлик гордо расправил плечи.

— Звезда, — как ни в чем не бывало, ответил он.

— Кто? — тупо переспросил качок.

Юлик понял, что публика попалась неблагодарная и глуповатая.

— Актер. Юлиан Краснов.

Вместо «Ой, да, точно! И как я сразу не узнал (не узнала)?», денежный мешок неопределенно, без какого-либо интереса, сказал:

— Да?

А качок нагло заявил:

— Даже не слышал ни разу.

Очкастая мымра ничего не сказала, но и она, видимо не входила в число поклонников. Иначе пискнула бы чего-нибудь. Юлик испытал легкое разочарование и досаду. Да, что они, в кино не ходят и даже телевизор не смотрят, что ли? Угораздило же его попасть в компанию убогих не сведущих в мире искусства. Ну, денежный мешок, наверняка, целыми днями миллионы свои считает, ему не до кино. Качок железки тягает. А мышь после офиса дергает в библиотеку, книжной пылью дышать, или летит домой мужу и детям борщ варить. Эх, невежды!