Дональд Уэстлейк - Что смешного

– Я уже бывал в тюрьме, Мэй,– напомнил он ей. – Там не так уж и плохо. Как-нибудь переживу.

– Тогда ты был не так умен,– пыталась она его успокоить.

– Можно вернуться к старым привычкам,– говорил он. – Возможно, у меня еще осталось там пару знакомых с тех времен.

– А может они по новой там оказались.

– Да, возможно. Старое место притягивает.

Мэй прекрасно знала, что у Джона была дурная черта: когда ситуация становилась критической, он с большим удовольствием предпочитал тонуть в теплой ванне отчаяния. Как только ты поддался отчаянию, твоя песенка спета. Уже нет смысла бороться, ты списал себя со счетов. Отчаяние – как скамейка, а ты только ее подогреваешь.

Мэй знала, что в такие моменты это ее работа – вытаскивать Джона из цепких лап отчаяния и тащить его в сторону правильного направления. И даже не суть в том, выиграешь ты или проиграешь, главное – это оставаться в игре.

– Джон,– твердо сказала она,– не будь эгоистом.

Он в недоумении захлопал ресницами, словно его резко выдернули из воображаемой тюрьмы, где он вернулся к своему тюремному братству.

– Что?

– А что будет со мной?– требовательно спросила она. – Ты вообще обо мне когда-нибудь думаешь?– С тобой в тюрьму я пойти не могу, ты это прекрасно знаешь.

– Да, но…

– Что я буду делать, Джон, если тебе припишут от десяти до пятнадцати?– не унималась она. Я тут взяла на себя некоторые обязательства, и ты это тоже знаешь, я надеюсь.

– Мэй, но дело ведь не во мне, а в этом копе.

– Нет, это ты тут сидеть собрался,– не сдавалась она,– как будто автобуса ждешь. Вот ты и дождешься этого автобуса. Прямиком в тюрьму! Да что с тобой, Джон?

Он неуверенно пытался отстоять свою позицию.

– Мэй? Ты что, хочешь, чтобы я полез в это подвальное помещение? Ладно с этим помещением, ты хочешь, чтобы я каким-то непонятным образом попал в лифт, который ведет туда? Там все деньги банка, Мэй, ты представляешь, какая там охрана? И даже если я свихнусь настолько, что решусь туда пойти, кто мне там поможет? Кто еще согласится пойти на такой смертельный номер?

– Звони Энди,– коротко ответила она.

Ночью купол совсем не выглядел золотым. На строительной площадке горел свет, хоть работы и не велись на данный момент, свет больше горел, дабы избежать хищений, но обычно речь шла о досках или гипсокартоне, но никак не о золотом куполе пятнадцать футов в высоту. В этом свете, подумал Энди Келп, этот купол больше был похож на абрикос. Даже не персик, нет, там был не такой четкий цвет, а именно абрикос, хотя на нем не было той самой полоски, характерной для абрикосов, которая всегда выглядит так, будто на фрукт натянули купальный костюм с трусами-стрингами.

Энди Келп, худощавый остроносый парень во всем матовом черном, отлично сливался с темнотой ночи, поэтому он спокойно передвигался из одного места в другое, будучи незамеченным. Сейчас он ходил по периметру огороженной стройплощадки, где начала возводиться мечеть, но на данный момент строительство было приостановлено, потому что сообщество столкнулось с вопросами культуры и идеологии Нью-Йорка.

А ходил Энди Келп вокруг этой площадки, думая о том, что идея кражи чего-то таких габаритов, особенно у людей, которые в прошлом всегда считались крайне вспыльчивыми, была ужасной, потому что единственное, чего не хватало Келпу – так это мнение Джона Дортмундера по поводу этой затеи. Он был практически уверен в том, что Джон видел эту затею ровно так же, как видели ее все остальные, но, к несчастью, Джон не пришел на встречу в заднюю комнату в «Бар и Гриль», чтобы однозначно поставить крест на этом плане, потому что его выловил какой-то непонятный коп.

Не только из-за нехватки звеньев в логической цепочки этого плана, но и потому, что ему нечем было заняться в данный момент, он взял машину на Восточной Тридцатой улице на Манхэттене и поехал в Бруклин, чтобы осмотреть этот купол, обойдя его по кругу два раза. Как он и предполагал, его первое решение оказалось правильным, и тут возле ноги завибрировал телефон – молчание в некоторых ситуациях дороже любого золотого купола – он достал трубку и промычал:

– Угу.

– Занят? Этот был тот самый Джон Дортмундер, чье вчерашнее отсутствие привело его сегодня сюда.

– Не особенно,– ответил Келп. – А ты?

– Может поговорим?

Келп удивился:

– О работе?

Джон удивился в ответ:

– Да.

Келп сделал шаг назад, чтобы посмотреть не купол с другого ракурса, но даже с нового места он казался слишком большим и громоздким.

– Хочешь сказать, что ты хочешь взяться за это дело?– с недоумением спросил он.

– У меня нет выбора.

Джон чувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как отправиться за этим золотом.

– По правде говоря, я думал, что тут можно отрезать кусок, например,– сказал Келп, хотя на самом деле он об этом даже не задумывался до этой минуты. Но, если Джон верил, что с этой золотой глыбой можно что-то сделать, значит Келп тоже должен плыть в том же направлении.

– Этот твой план? Или как?– не понял он.

– Отрезать что?

– Кусок от купола,– пояснил Келп. – Целый купол мы все равно не утащим, Джон, я вот стою, смотрю на него и…

– Купол? Ты имеешь ввиду тот самый исламский купол Стэна?

– А ты разве не это имел ввиду?

– Ты сейчас там? Ты там что, уже отрезаешь куски от него?

– Нет, я просто осматриваю его, чтобы понять, что к чему.

– Стэн там?

– Нет, я приехал один, спонтанно, так сказать. Не хочу раньше времени обнадеживать Стэна. Джон, а ты не о куполе сейчас говорил?

– Ты думаешь я совсем придурок?

– Нет, Джон, но ты сказал…

– Может встретимся? Поговорим? Или ты собираешься оставаться там и кромсать купол на куски?

– Уже еду, Джон. Где и когда?

– В «Бар и Гриль», в десять. Встречаемся только вдвоем, так что задняя комната не понадобится.

– Это пока не серьезная работа?

– О, поверь мне, серьезнее некуда,– ответил Джон.

– Тогда я в деле.

Когда Дортмундер вошел в «Бар и Гриль» в десять вечера, Энди Келпа еще не было, а завсегдатаи, которые уже могли свободно дышать в отсутствии Эппика, теперь обсуждали фильмы про Джеймса Бонда.

– Это был фильм,– сказал первый завсегдатай,– где плохой герой гонялся за его корзиной с лазером.

– Нет, все не так,– не согласился второй завсегдатай. – Ты, наверное, путаешь с тем, где играл Джордж Лэзенби, он играл Бонда только один раз в том фильме… Как он назывался?

Дортмундер направился в другой конец бара, где Ролло, бармен, без устали тер одно и то же место на барной стойке, как будто был уверен, что в какой-то момент появится джин. В это время заговорил третий завсегдатай:

– «Секретная служба его величества».