Дональд Уэстлейк - Куда уж хуже

– М-м-м,– пробормотал он.

Трейси подалась навстречу, улыбнулась и, возбужденно дыша, проворковала:

– Приве-е-ет!

Макс стал одним коленом на кровать (на самом деле шелк очень холодный и не столь романтичный, как принято думать) и наклонился вперед, умильно глядя на безупречно круглый пупок Трейси. Но вдруг он замер, поднял голову и прислушался.

– Сладенький мой, я...

– Тс-с-с!

Она моргнула и прошептала:

– Что случилось?

– Звук.

Эклер моментально превратился в сугроб.

– Жена?

– Полагаю, грабитель,– прошептал в ответ Макс и потянулся к прикроватной тумбочке, где держал оружие.

– Существует много способов обойти или отключить сигнализацию. По дороге от станции Дортмундер и Гас обсудили их, особо остановившись на наиболее излюбленных и сойдясь во мнении, что все зависит от производителя.

– Давай этим займешься ты,– предложил Дортмундер.– У меня пальцы иногда скользят.

– Мои – нет.

Дом был именно таким, как описал его Гас: большой, солидный и темный – за исключением дежурного освещения на втором этаже, который всегда подсказывает грабителям, что там никого нет. Гас взглянул на парадную дверь и прошелся вдоль фасада, присматриваясь к окнам. Затем он вернулся к входу и быстро вскрыл дверь, лишь на пару секунд замерев, чтобы уделить внимание сигнализации.

Внутри они обнаружили типичную корпоративную обстановку. преобладающие бежевые цвета, много добротной, но безликой мебели – в общем, ничего выдающегося. Было сразу заметно, что здесь уже давно никто постоянно не жил.

На это Дортмундер с Гасом и рассчитывали. Когда большие боссы тратят наличность компании на собственные развлечения, они имеют привычку разбрасывать повсюду деньги. Таким образом, имело смысл хорошенько пошарить вокруг.

Они начали с большой столовой, где располагался стол на шестнадцать персон, а четыре французских двери [9] Французская дверь – пара полностью застекленных дверей. вели на закрытую веранду с чудесным видом на бухту Карра. В длинном массивном буфете из красного дерева нашлось много достойных внимания вещей.

– Отлично,– заметил Гас, вытаскивая серебряную лопатку для торта. На ее широком плоском лезвии была выгравирована мшим сцена с лошадьми и санями.

Дортмундер заглянул а ящик, который открыл Гас, и обнаружил, что тот забит столовыми приборами из серебра, скорее всего, старинными.

– Пойду поищу наволочки,– решил Дортмундер и, оставив Гаса продолжать изыскания, вернулся в прихожую и начал подниматься по широкой лестнице на второй этаж, когда внезапно зажегся свет.

Яркий свет. Дортмундер замер, поднял голову и увидел плотного пожилого мужчину в белом махровом халате. Телефонная трубка в его левой руке не понравилась Дортмундеру, равно как и пистолет в правой.

– Гм-м-м,– произнес он, стараясь придумать ответ, объясняющий его присутствие на этой лестнице, который не приведет к его немедленному убийству или ранению, а также вызову представителей закона.– Гм-м-м-м-м...

– Замри,– приказал мужчина.

«Замри». Почему в последнее время все говорят именно так? Куда подевалось старое доброе «руки вверх»? Ты просто поднимал руки, демонстрируя тем самым, что согласен с парнем, который наставил на тебя ствол, и не собираешься создавать никаких проблем. А что делать, когда тебе говорят «замри»? Застыть с поднятой ногой и идиотской гримасой на лице? «Замри» – это для актеров из телесериалов; к реальной жизни это отношения не имеет.

Поэтому Дортмундер проигнорировал команду. Большую часть его внимания привлекал пистолет, а оставшуюся – трубка, на которой мужчина одной рукой набирал какой-то номер. (Краем сознания он также отметил едва слышный свистящий звук, донесшийся из столовой: это открылась и закрылась французская дверь. Гас Брок, к счастью, благополучно свалил). И вместо того, чтобы замереть, Дортмундер положил руку на перила, опершись на них, и принялся лихорадочно соображать.

Итак. Когда делать нечего, надо что-то делать.

– Мистер,– окликнул Дортмундер, наперед понимая, что это бесполезно,– знаете, я готов прямо сейчас уйти. Давайте забудем про все. Ничего не повреждено, ничего не взято.

– Если ты двинешься,– ответил мужчина,– я прострелю тебе коленную чашечку. Останешься хромым на всю жизнь. Я неплохо стреляю.

– Не сомневаюсь,– вздохнул Дортмундер.

Муниципальная полиция города Каррпорта находилась на четвертом месте по величине зарплат в штате Нью-Йорк. Парни и девушки в синей форме наслаждались своим положением и работой и не видели причин требовать увеличения окладов. Преступность в Каррпорте была низкой, употребление наркотиков – умеренным и ограниченным, в основном, домами зажиточных горожан, а риск быть покалеченным или убитым на службе был гораздо меньше, чем во многих пригородах Нью-Йорка. И пусть местные цены на аренду недвижимости были высоки даже по меркам хорошо получающих полицейских, а дерьмовые продукты в супермаркетах продавались по ценам изысканных деликатесов, ну и что с того? В их трудовых контрактах были прописаны компенсации на случай инфляции, и в любом случае они не страдали от этого. В общем, «Служить с улыбкой» было бы гораздо более подходящим девизом для Муниципального полицейского управления Каррпорта (МПУК), нежели «Защищать и соблюдать закон», придуманный каким-то давно позабытым олдерменом [10] Олдермен – член муниципального совета в Англии и США. и красующийся под гербом на каждой местной полицейской машине.

Оборудование у МПУК тоже было вполне достойным и современным, хотя, конечно, не настолько, как у полиции Лос-Анджелеса или Майами. Отцы города предпочитали вкладывать деньги в сотрудников, а не в хитрые игрушки, которые вряд ли когда пригодятся. (Кроме того, если бы вдруг возникла потребность в каком-нибудь особо крутом полицейском оборудовании, всегда можно было обратиться к коллегам из графства Саффолк, которые были столь хорошо обеспечены всем необходимым, что при желании в свободное от работы время могли бы самостоятельно вторгнуться в Сирию).

Звонок по номеру 911 в графстве Саффолк был принят в штаб-квартире в Риверхеде в 21:11 и переключен на МПУК, где дежурный сержант зафиксировал адрес: Виста-драйв, 27 – и немедленно связался с патрульной машиной, где находились офицеры (точнее, офицерша и офицер) Кеббл и Оверкраут. Кеббл сидела за рулем, так что на вызов ответил Оверкраут.

В доме 27 по Виста-драйв задержан грабитель. Хозяин вооружен и держит его на мушке. Домовладелец – мистер Фербенкс.

Эта фамилия, безусловно, была известна и Кеббл, и Оверкрауту, но они воздержались от комментариев. В былые времена они обменялись бы по рации с участком несколькими шуточками по этому поводу, но, увы, не теперь, когда все переговоры записываются. Творчество задушили на корню.