Дарья Калинина - Дурдом с мезонином

— А длительные поиски ее тела на дне озера? Как с ними быть?

— Мы искали не ее тело, мы искали улики. И мы их нашли. Камень в виде спасательного круга и груз, который был привязан к плоту и который его уравновешивал. К нему еще была привязана веревка, один конец которой оказался обрезан. Покончив, как он считал, с Ларисой, Ефимыч перерезал трос, который удерживал груз, и плот освободился.

— Да, я помню, как наш плот снова шмякнулся на воду и стал после этого вроде как повыше, — пробормотала Аня. — Я-то подумала, что это потому, что Ларисы с нами нет. А оказывается, это от него груз отцепили.

— Но каков Ефимыч! — восхитилась Лидуся. — Вот это артист! Сколько он нырял за Ларисой! Себя не жалел. Все мы поверили, что он хочет ее спасти даже ценой собственного здоровья.

— Не спасти он ее хотел, а удостовериться, что она мертва. А тело-то тю-тю! Вот он и нырял чуть ли не до посинения. Все никак не мог понять, бедняга, куда же она со дна реки подевалась.

Да уж, Ефимыча можно было даже пожалеть. Казалось бы, так хорошо все придумал. Плот сконструировал. Катастрофу подстроил. И врагиню свою не просто утопил, но еще и надежно придавил сверху камешком, а она от него куда-то улизнула. Непорядок!

— Я рада, что Лариса Дмитриевна жива.

— И не только жива, но и активно сотрудничает со следствием. Дает показания и против Ефимыча, и против его дочери, и против своей сестры с мужем, и даже против самой себя, но, конечно, в куда меньшей степени и с меньшей горячностью.

— Значит, у нее есть шанс оказаться на свободе?

Насчет этого майор сильно сомневался.

— Хотя, если сумеет найти денег, чтобы заплатить хорошим адвокатам, может отделаться условным сроком. Все-таки она лично никого не убивала, лишь манипулировала людьми так, чтобы это они убивали друг друга.

— Как это никого? А медсестра? Это же Лариса скормила несчастной смертельную дозу снотворного?

— Доказать, что сделала это именно Лариса, будет практически невозможно. Даже поставить ей в вину подделку предсмертной записки и то будет трудненько.

— Но чистый лист с подписью медсестры хранился у директрисы.

— А она скажет, что листок у нее куда-то запропастился или его вовсе украли. И что ей возразишь?

— Но есть показания Ефимыча.

— Это просто слова. Слова Ефимыча против слов Ларисы. Он сказал, она сказала. Разве это доказательство чьей-то вины? Суд такие показания всерьез не примет.

При таком раскладе главными виновниками оказывались Ефимыч и Анна Савельевна. Последняя уже во всем призналась. А вина Ефимыча в покушении на жизнь директрисы и убийстве ее племянника была доказана многочисленными уликами.

— Наследил он на месте Славиного убийства предостаточно. И испачканную кровью жертвы одежду мы тоже нашли. И рост предполагаемого нападающего совпадает, и телосложение. И даже то, что убийца левша. Одним словом, Ефимычу будет трудно отвертеться от тюрьмы.

— Туда ему и дорога!

А майор внезапно произнес:

— Должен вам по секрету признаться, что в этом деле есть толика и нашей вины.

— В чем же?

— Сразу же после пожара в Рабочем поселке, когда почти дотла сгорел дом провидицы Глафиры, к нам в отделение поступило заявление от самой хозяйки.

— От Глафиры?

— Глафира обвиняла в поджоге своего дома некую Ларису Дмитриевну — директрису детского центра опережающего развития «Маленькие гении». Разумеется, мы сочли заявление бредом. Ничто не указывало на то, что такая уважаемая дама вдруг станет шнырять по ночам с канистрой бензина в руках. К тому же в качестве мотива для совершения поджога гадалка указывала какие-то невероятные вещи.

— Какие, например?

— Она написала, что с помощью гадания на гречишных зернах сумела проникнуть в самую глубину черной души директрисы. И что та об этом каким-то мистическим образом догадалась, какой-то обитатель тьмы ей это сказал. И теперь директриса боится и ненавидит Глафиру за то, что гадалка знает о ее истинных планах. И, мол, директриса хочет извести Глафиру насмерть, так что последняя ее боится и просит нашего заступничества.

— Вы ни в чем не виноваты! — решительно заявила Аня.

— Это и впрямь смахивает на бред, — поддержала ее и Лидуся.

— Получи я такое послание, вызвал бы к отправителю психиатров!

Майор покачал головой:

— Но на деле-то оказалось, что, прояви мы бдительность, убийств Славы и Ани можно было бы избежать.

— Глафира сама виновата, что не призналась вам полностью.

— Провидица явно знала или догадывалась о том, что с ее приемной дочерью творится что-то не то.

— Когда мы у нее были, она всячески пыталась отвадить нас от Славки. Даже смертью пугала, которая, дескать, ждет всякую женщину, которая захочет оказаться рядом с ним.

— Наверняка знала что-то о готовящемся преступлении.

— Или просто для своей Анечки старалась. Чужих девок от ее жениха отваживала.

— Наверняка они с Аней были близки. Неспроста же Глафира оставила налаженный быт и метнулась сюда. Она поехала следом за своей приемной дочерью, не хотела оставлять ее одну. И потому Глафира должна была прямо написать вам в заявлении, что ее приемная дочь свихнулась от ревности и с попустительства директрисы планирует убийство своего жениха, а также его родителей! Вот тогда бы вы и приняли меры, чтобы избежать жертв. А вот если бы вы этого не сделали, тогда и могли бы себя корить.

— А так нечего себя ругать, вашей вины в этих преступлениях нету.

— Вы поступили так, как и должны были поступить.

— Вы всегда так делаете!

— Это все знают!

Но, несмотря на их дружные заверения, майор все-таки выглядел смущенным и все порывался объяснить, что для хорошего сыщика очень важно в первую очередь чутье. А у него, похоже, чутье притупилось. И раз так, то пора ему на покой. Редко встречаются люди, которые стараются быть в первую очередь честными с самими собой. Друзья поэтому еще больше зауважали майора. Пусть тот и совершил промах, но не стыдился в нем признаться.

Чтобы отвлечь этого сверхпорядочного человека от его тяжелых мыслей, Лидуся воскликнула:

— Но я не понимаю, а кто же все-таки вредительствовал у нас в центре? Ведь вредитель был! Кто это? Анна Савельевна?

Ее вопрос вызвал бурное обсуждение. Убийства убийствами, а кто испортил динамики на открытии центра, кто стащил речь директрисы, кто сломал плиту на кухне и потравил невесть чем детей, так и осталось невыясненным. За крупными преступлениями более мелкие отошли как бы в тень. Но они никуда не исчезли. И еще нужно было найти человека, их совершившего.

Майор взглянул на кучку поваров, устроившихся в уголке столовой поближе к своей кухне.

— Ну что? — спросил он у них. — Каяться будем?

Все с удивлением посмотрели в ту сторону. Повара шушукались и молчали. Неожиданно вперед вышла Тамара Васильевна.