Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

— Спасибо тебе, Муза. Не пугай, будь на связи. Как только я освобожусь — приеду к тебе. Мне надо слышать твой голос.

— Удачи! Это самое главное для вас.

— Целую!

— Взаимно.

После этого разговора Муза внезапно почувствовала безумный прилив сил. И ее понесло… Заняться было нечем, но она нашла дело себе на голову. Муза спустилась к стойке администратора и обратилась к хмурой девушке, сосредоточенно смотрящей в монитор компьютера.

— Здравствуйте. Не могли бы вы оказать мне услугу?

— Смотря какую, — недовольно буркнула администраторша. При ближайшем рассмотрении она не показалась очень молодой, да и не была занята чем-то особо важным, чтобы напрягаться от просьб жильцов отеля.

— Мне бы узнать кое-что о девушках, которые жили примерно год назад у вас в гостинице, — сказала Муза.

Девушка нахмурилась.

— Какие девушки? Что за бред? Зачем вам это? Может быть, позвать начальство?

— А что я такого спросила? Хочу знать, много ли у вас проживало одиноких девушек, — удивилась ее реакции Муза.

— А вы что, из правоохранительных органов, чтобы меня об этом расспрашивать? — недовольно зыркнула на нее девушка из-под густой челки. — Это конфиденциальная информация.

Тут Муза вспомнила, что она весьма состоятельная дама, ведь ей оказали спонсорскую помощь. Она достала десять тысяч рублей и положила перед девушкой.

— Что это? — удивилась та.

— Я покупаю важную для себя информацию. Криминального в этом ничего не вижу. Может, я человека разыскиваю? — сказала Муза.

На лице девушки отразился ряд эмоций, от сомнений до алчности, потому что перед ней лежала сумма, явно превышающая половину ее месячной зарплаты.

— Одинокие девушки? — уточнила администраторша уже совсем другим тоном, давая понять, что она согласилась оказать посильную помощь. — А более подробные данные? Период? Возраст?

— Ничего больше не знаю. Одинокие девушки, жившие здесь примерно год назад, — припомнила Муза, что ей поведала о девушках пожилая, в принципе, женщина. Какой возраст под словом «девушка» она подразумевала, было неясно. — Я не думаю, что к вам приезжает очень много одиноких женщин. В основном люди путешествуют парами, компаниями, — предположила Муза, опираясь на стойку.

— Это так, а если по одному — в основном командированные мужчины, — согласилась девушка, вздыхая. — Попробуем…

— Посмотрите год назад, плюс-минус три месяца, женщин от двадцати до сорока лет, допустим, — сказала Муза.

— Хорошо. На это надо время, — стрельнула в нее глазами девушка.

— Я подожду. Делать нечего, я в отпуске…

Администраторша застучала по клавиатуре, сосредоточившись на мониторе.

— Да, задачку вы мне задали!

— Невыполнимую?

— Выполнимую, но сложную — отфильтровать всех ненужных. Гостиница, может, и не самая популярная в сезон и практически пустая в несезон, но она большая, номеров полно, — ответила девушка. — А компьютер старый, и программа старая. Вы подойдите попозже.

Муза пошла в ресторан и выпила чашечку кофе, а когда вернулась на ресепшн, девушка подала ей распечатку.

— Вот всё, что нашла.

— Десять женщин? — уточнила Муза.

— Все, которые подходят под ваше описание, — подтвердила девушка.

— Тут все их данные и контакты? — спросила Муза.

— Сведения из паспортов, — подтвердила девушка. — Еще что-то?

— Нет, спасибо. Огромное!

Муза в задумчивом состоянии вернулась в номер и углубилась в изучение списка.

Действительно, десять женщин. Разного возраста и местожительства. Имена, фамилии ничего не говорили Музе.

«Кого я хочу найти? Что доказать? Что с одной из них что-то случилось в этой гостинице? Что, если ни одна не захочет говорить со мной на эту тему? Сразу скажет “нет”?»

Муза поняла, что сама она ничего не выяснит, что с ними должен говорить специалист-психолог, который сможет заметить малейшую фальшь. И сразу же перед глазами встал ее бывший муж Генрих Маслович. Нет, работал он, конечно, дирижером, но по второму образованию был психологом. Это ему помогало в отношениях с женщинами, он умел их и соблазнять, и дурить с большой легкостью. Генрих вообще был хорош. Со своими горящими, страстными глазами, развевающимися волосами и напором, который некоторые по неопытности принимали за сексуальный, он на многих производил неизгладимое впечатление.

— Да, Генрих бы пригодился, — протянула вслух Муза, и тут в номер постучали.

Решив, что вернулась Алиса, Муза спокойно и решительно открыла дверь. На пороге стоял мужчина, которого Муза сначала даже не узнала. Сутулый, трясущийся, с бегающим взглядом и всклокоченными волосами, в несвежей одежде. От него пахло спиртным.

— Привет, — буркнул он, отодвинул ее плечом и вошел в номер.

— Генрих?! — оторопела Муза. Она только что о нем подумала, а он тут же нарисовался на пороге.

— Чего так удивляешься? — не понял он.

— Ты откуда? — спросила Муза. — Господи, неужели изобрели телепортацию?

— Какую телепортацию? — обернулся к ней Генрих, трясущимися руками ощупывая все предметы на столе, явно что-то ища. Выглядело это так, словно он был слепой.

— Я только что о тебе подумала, и ты появился! Ты не поверишь!

— Вот удивила! Я и не думал, что ты обо мне вообще вспоминаешь, — сказал он, озираясь. — Нет выпить? — Наконец-таки рассекретил он свои почти ритуальные действия около стола.

— Есть бутылка вина! — ответила Муза, все еще не веря своим глазам.

— Дай, пожалуйста! Умру сейчас! Синдром у меня.

— Какой еще синдром? — не поняла Муза.

Генрих не отрываясь смотрел только на бутылку вина в ее руках.

— Похмельный! — выкрикнул он. — Наливай скорее! Не томи душу! Все вопросы потом!

— Совсем ты дошел! — недовольно ответила она, но бутылку откупорила.

— Да, я пью! И что? Я больной человек. Мне можно только посочувствовать! Между прочим, после твоего ухода я и запил.

— Не ври! Ты и при мне пил, как конь на водопое! Я из-за этого и ушла, а еще из-за того, что ты накрывал своим телом каждую девушку в оркестре, видимо, по пьяни.

— Нашла о чем опять вспоминать. Сто лет прошло! — с укоризной посмотрел он на нее. — Ты лучше напои путника с дороги водицей, то есть вином, — облизнул он пересохшие губы.

— Да наливаю уже! Пей! Путник! — фыркнула Муза. — Какими судьбами?

— Узнал, где ты! Как же хорошо! — Генрих выпил стакан залпом.

— У моей мамы? — спросила она.

— Светлана Игоревна — святая женщина, — кивнул он, хлебнув еще и разбрызгав часть вина из-за того, что у него сильно тряслись руки.

— Я же говорила ей! Хотя чего уж, о тебе я и не думала, — махнула рукой Муза. — И что тебя привело сюда?

— Ты, радость моя! Что же еще? — налил он второй стакан. — Спасибо за откровенность, что и не думала про меня.