Татьяна Луганцева - Мир вашему дурдому!

Когда Муза вернулась в гостиницу, она застала мирно спящего Генриха в окружении пустых бутылок из-под пива. Лицо у него при этом было довольное и умиротворенное. Она тут же вспомнила все время, проведенное с этим человеком абсолютно впустую, без пользы для своей старости, которую она должна была встретить не в одиночку, и воспылала к нему если и не ненавистью, то конкретным раздражением точно.

Она принялась его трясти, как грушу, и кричать:

— Чего развалился?! Ну-ка просыпайся! Где это ты успел так нажраться? Кто принес пиво? Я тебя о чём просила? И зачем ты только свалился на мою голову! — сокрушалась она.

Генрих недовольно поморщился, а затем так же недовольно заворчал:

— Ты чего? Не надо… Муза, прекрати… чего ты меня трясешь? Мне больно… Меня штормит. Ты хочешь, чтобы меня вырвало? Нет? Тогда оставь меня в покое.

— Я тебя просила позвонить! Ты сюда нажираться приехал? Я тебя сейчас быстро выставлю! — ругалась она.

— Да звонил я! — Генрих сел на кровати, держа голову обеими руками, словно она была колобком, готовым сбежать от дедки и бабки.

— Вот и говори, чего назвонил! — плюхнулась рядом с ним Муза, отчего Генрих даже застонал.

— Ты изменилась, девочка моя, точно изменилась…

— В чем же?

— Стала жестокой и бессердечной. Чего вот так будить-то меня и буйствовать?! Дала бы путнику отдохнуть, потом…

— Поднесла бы рассол и расспросила бы обо всем? — закончила за него мысль Муза.

Но бывший муж ее сарказма не понял.

— Вот хорошо бы было! Не помешало бы! Уважение к мужчине бы проявила! А уж когда я бы принял в себя, тогда бы и расспрашивала.

— А я без рассола, извините! Пришел в себя? Вот и отлично! Буду расспрашивать! Прямо сейчас! Что узнал? — строго посмотрела на него Муза.

— Ты прямо как цербер, — поежился Генрих.

— Надеюсь, что ты подошел с душой к делу? — спросила она.

— Я ко всему подхожу с душой, ты же знаешь.

— Особенно к женщинам, — вынуждена была с ним согласиться Муза.

— Да! Что в этом такого? Я разве виноват, что это самое совершенное, что создал бог на земле? Я позвонил всем твоим женщинам по списку, я получил и от этого удовольствие по возможности…

— И что? — напряглась Муза.

— Я дозвонился до всех! — улыбнулся Генрих.

— До всех? — переспросила Муза, почему-то не ожидая такого.

— Да. А ты чего ожидала? Я не понимаю! Что все эти женщины окажутся покойницами? К чему все это?

— Ты говори, что ты выяснил! Остальное тебя не касается, — прервала его Муза.

— Из десяти женщин восемь вообще ни при чем. Я не буду вдаваться в подробности, просто поверь моему профес… сио… професс… Тьфу! Просто поверь мне! Я — психолог, и я хорошо знаю женщин! Мне можешь доверять! — заявил он.

— Это-то да! Вопрос, с какой долей ответственности ты отнесся к моей просьбе, если вообще не являешься ответственным человеком… — задумалась Муза.

— Муза моя! Конечно, я отнесся очень ответственно! Во-первых, я сейчас полностью зависим от тебя! Во-вторых, я искренне проникся историей о пострадавших девушках, и, ты не поверишь, во мне взыграл профессиональный интерес, смогу ли я что-то понять по телефону, — посмотрел на нее Генрих. — И я еще не был пьян! Я очень внимательно пообщался с каждой из женщин, можешь мне поверить. Я смог разговорить каждую.

— И что? — смилостивилась Муза.

— Восемь из десяти совсем ни при чем, они не помнят гостиницу «Турист», можешь мне поверить. Они реагировали по-разному, от полного непонимания, зачем я звоню, до посылания меня матом. Но это в любом случае была нормальная реакция человека, который не понимает, что от него надо и почему его беспокоят звонками. А вот две девушки отреагировали так, как могли отреагировать только люди, которые попали в какую-то ситуацию, приключение или еще что-то, как хочешь назови.

— Две? — переспросила Муза, которая уже давно не испытывала к бывшему мужу никаких чувств, но она ему верила, зная, что в чем-то он профессионал, к тому же эта информация совпадала с данными Люси о количестве пострадавших.

— Да! Точно! Две! Я не буду тебе говорить, как и почему я это понял. Просто поверь мне! Эти две девушки что-то знают. Одна — Татьяна Ершова, другая — Тамара Зайцева, — передал бумажку Музе Генрих и задумчиво погладил себя по животу. — Выпить бы!

— Прекрати! Ты уверен? Уверен, что это Татьяна и Тамара? — спросила Муза.

— Абсолютно!

— И что с ними произошло? — поинтересовалась она.

— Ого, какая хитрая! В этом я — пас! Я могу почувствовать, что что-то не то, что люди врут, и это по телефону! Но я не ясновидящий, чтобы сказать тебе, что именно произошло, если сам человек делает все, чтобы забыть или скрыть, а именно это они и делают. И даже если бы состоялась личная встреча, я не владею способами погружения людей в транс или гипнозом. Поэтому что почувствовал, то и говорю, — сказал ей Генрих, и Муза ему поверила и поняла, что он сказал все, что знал.

Она внимательно посмотрела на две подчеркнутые им фамилии с именами. Татьяна Ершова проживала в городе Удомля, останавливалась в гостинице «Турист» на две недели, было ей двадцать четыре года. Вторая девушка, Тамара, была постарше, ей исполнилось тридцать лет, приехала она из города Бежецка, провела в «Туристе» всего недельку. Оба эти города были в Верхневолжской области.

— Вторая девица, Тамара, особа весьма нервная и агрессивно настроенная, — предупредил ее Генрих. — А что ты дальше собираешься делать? Я помог?

— Сама не знаю. Может, встретиться с ними? Спросить в лицо, что произошло? — вслух сама себе задала вопросы Муза.

— Зачем тебе это надо? — спросил Генрих.

— Сама не знаю. Словно последние слова женщины, которая умерла, не дают мне спокойно спать.

— Убили! Женщину-то, — напомнил ей Генрих.

— Ее больше нет, а она словно завещала мне информацию, которую я должна проверить, — сказала ему Муза, делая вид, что не понимает его предостережений.

Генрих придвинулся к бывшей жене поближе.

— Я тебе открою один секрет. — Его голос стал более интимным.

— Я вся внимание.

— Ты никому ничего не должна. Понимаешь? Даже наоборот! Это совсем не твое дело! — покачал он головой, обнимая ее.

— Я ничего другого от тебя и не ожидала, — ответила ему Муза, отвешивая легкую оплеуху, — ты всегда только для себя и за себя!

— Это правильно! Чего ты лезешь, куда не надо? Это ведь ненормально! — обиженно поджал губы Генрих.

— Со мной живет девушка Алиса, к ней тоже уже приставали в этой гостинице. Поэтому она и перебралась ко мне. При твоем подходе полного пофигизма беспредел, если он есть, так и будет господствовать в этом городишке.

— А ты думаешь, что добудешь против кого-то доказательства и накажешь? — округлил свои красивые глаза Генрих. — И при этом еще и живой хочешь остаться?