Наталья Александрова - Призрак мыльной оперы

Дверь снова открылась, и в кабинет, пыхтя и топая, вбежал толстяк-охранник. В руке его был зажат большой черный пистолет.

— Стоять! — закричал он, оглядывая присутствующих. — Всем стоять на местах!

— Толян, действуй, — прошипел узкоглазый.

Бритоголовый здоровяк подскочил к охраннику, ударил его по руке и тут же подхватил выпавший из этой руки пистолет. Этот пистолет он направил на Галину Стрешневу, а затем на нотариуса.

— Как видите, ситуация немного изменилась, — насмешливо проговорил узкоглазый, повернувшись к оставшимся. — Документы подписаны, так что не советую пытаться что-то переиграть! Советую соблюдать спокойствие и не мешать нам уйти.

— В чем дело? — удивленно спросила Стрешнева, глядя на него. — Что здесь происходит? Ведь мы с вами обо всем договорились.

— Он обманул тебя, Галя! — страдальчески скривившись, произнес Осадчий. — Я был в Якутии и все узнал. Эта шахта — она стоит миллионы! Многие миллионы! В ней снова нашли алмазы! Я сообщил об этом Павлу, и тогда этот человек его убил!

— Это правда? — Галина в упор взглянула на узкоглазого.

— А что мне оставалось? — Тот пожал плечами. — Вы не представляете, какие люди стоят за моей спиной! Я никак не мог их подвести. Поэтому, узнав, что Павел отправил своего доверенного человека в Якутию, я разработал собственный план: нанял девушку из банка, чтобы она разыграла роман с вашим мужем, чтобы в нужный момент все поверили, что они сбежали вместе.

— А на самом деле?

— На самом деле…

Закончить узкоглазый не успел.

Нотариус потянул на себя ящик стола, запустил в него руку, и тогда Толян нажал на спуск.

Прогрохотал выстрел, и нотариус обмяк в кресле. На груди у него расплылось темно-красное пятно.

Секретарша нотариуса завизжала — тонко, страшно, на одной ноте.

Толян повернулся к ней и снова нажал на спуск.

Девушка упала лицом на стол.

— Это было лишнее, Толян! — поморщился узкоглазый.

— А чего она визжала? — процедил громила. — Не люблю, когда визжат!

— Что вы сделали с моим мужем? — дрожащим голосом проговорила Галина. — Впрочем, можете не отвечать. Теперь я вижу, какими методами вы действуете! Вы его тоже убили? Вижу, что так. Хотя бы скажите, где он похоронен!

— Мы его закатали в бетон, — ответил узкоглазый. — Он похоронен в фундаменте жилого дома на юго-западе! Ну что, вам легче? Все, Толян, пошли!

— Постой, шеф! — Громила подскочил к столику Прохора Петровича, схватил чемоданчик с деньгами и вслед за узкоглазым стремительно вылетел из кабинета.

Едва дверь за бандитами захлопнулась, «убитый» нотариус начал проявлять признаки жизни. Он пошевелился, сел, зябко повел плечами и сбросил залитый кровью пиджак.

— Как вы, в порядке? — проговорил он, взглянув на Стрешневу.

— Все нормально, — отозвалась та. — Хотя, признаюсь, все выглядело очень достоверно, и я перепугалась, когда он открыл стрельбу.

— Ну, мы же вас предупредили, что в пистолете охранника патроны будут холостые. Кстати, Лола, — воскресший нотариус повернулся к «секретарше», которая все еще не шевелилась, — они ушли, так что можешь подниматься. Занавес опущен.

Девушка вздохнула и села.

— Ну, как я сыграла свою смерть? — спросила она, повернувшись к компаньону.

— Отлично! — похвалил ее Маркиз. — Прямо как Комиссаржевская в роли Марии Стюарт! Я бы тебе похлопал, да боюсь, эти аплодисменты сорвали бы наш спектакль!

— Жаль, что этого не видел никто из моих коллег по сцене! — вздохнула Лола. — Режиссер Семизаров наконец оценил бы мою игру по достоинству! А играть перед дилетантами — это все равно, что метать бисер перед свиньями! Я, конечно, извиняюсь за сравнение.

— Я бы попросил! — Маркиз нахмурился. — Между прочим, ты играла вовсе не перед дилетантами. Ты сыграла свою смерть перед настоящими бандитами, а уж они-то в этом разбираются лучше любого режиссера. Если в твою игру поверили бандиты, в нее поверил бы сам великий Станиславский!

— Ты думаешь? — И взгляд Лолы мечтательно затуманился.

Успокоив свою боевую подругу, Маркиз снова повернулся к заказчице:

— Галина Сергеевна, приношу вам свои соболезнования. Теперь вы знаете, что случилось с вашим мужем.

— Вообще-то, я уже давно чувствовала, что Павла нет в живых, — проговорила женщина, опустившись на свободный стул. — Конечно, какие-то сомнения все же оставались, но теперь мне все ясно. Единственное, что не дает мне покоя: неужели его убийцы останутся безнаказанными, выйдут сухими из воды?

— На этот счет можете не беспокоиться. — Маркиз повернулся к «адвокату». — Ухо, груз доставлен по назначению?

— А как же! — усмехнулся «адвокат». — Полный порядок! Ну, сейчас-то можно снять пиджак? Я в нем себя чувствую, как будто меня упаковали в фанерный ящик для посылок и отправили малой скоростью во Владивосток.

В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и внутрь заглянул один из хмурых мужчин, дожидавшихся своей очереди в коридоре.

— Слюняевых примете? — спросил он, оглядывая присутствующих.

Узкоглазый господин и его бритоголовый охранник вошли в кабинет директора транспортной фирмы «Быстрый переезд».

За столом директора сидел пожилой человек с мрачным, изборожденным морщинами лицом.

— Ну что, чукча, как дела? — спросил он скрипучим, как старая дверь, голосом, едва за пришедшими закрылась дверь кабинета.

— Я же просил тебя, Молоток, не называть меня чукчей! — окрысился узкоглазый. — Я не чукча, а якут, саха, и то только наполовину. Мать у меня была русская.

— Как хочу, так и буду тебя называть! — перебил его Молоток. — Захочу — буду звать крысой или червяком! Ты мне лапшу на уши не вешай, пургу не гони! Я спросил: как дела?

— Нормально, — ответил узкоглазый. — Она все подписала. Документы у меня. А Толян еще и деньги сумел прихватить.

— Деньги? — Молоток сузил глаза. — Как это? Ты мне что-то не договариваешь!

— Ну, там случилась накладка, и пришлось стрелять, — неохотно признался узкоглазый. — Пара жмуриков осталась — нотариус и его секретарша, так что нам с Толяном придется залечь на дно. Но ты не волнуйся, документы они успели оформить.

— Покажи документы, — оборвал его Молоток.

Узкоглазый положил перед ним папку. Старый авторитет открыл ее, вынул стопку листов и побагровел.

— Ты мне что принес? — проревел он, подняв на узкоглазого горящий ненавистью взгляд. — Ты мне что приволок, червяк помойный?

— Что… что такое? — Узкоглазый склонился над столом.

Перед ним лежала стопка чистых листов.

— Ты меня что — хотел развести, как лоха? — гремел Молоток. — Ты забыл, кто я такой?

— Я не виноват, Молоток, — лепетал якут, — они меня провели!

— Где мои деньги? — Молоток ударил по столу кулаком и поморщился от боли. — Где мои двести тысяч?