Наталья Александрова - Трам-парам, шерше ля фам

– Так они еще ничего не знают? – Надежда поежилась и посмотрела на часы. – Ох, время-то как бежит!

– Поедем, – согласился Поползнев, – у меня тоже дела. В последний раз прошу вас, дорогая моя, будьте осторожны! Потому как никаких гарантий, что маньяк этот остановится. Если уж у человека мания – это на всю жизнь. Может затаиться, схорониться на время, а потом снова начнет.

– Почему вы так думаете? – Надежда прищурилась и отняла руку, которую капитан в пылу разговора взял и забыл отпустить.

– А потому, – Поползнев понизил голос, – что просмотрел я старые дела. Примерно лет восемь назад тоже такие случаи были. Тоже два женских трупа задушенных – и никаких зацепок. Вот так, дорогая моя. Так и висят эти трупы.

Надежда сердечно распрощалась с капитаном, который подвез ее к кольцу маршрутки, передала привет кошке Марусе, после чего забралась в пустой салон и задумалась. Капитан, конечно, человек неплохой, но разговор вышел совершенно бесполезный. Само собой, она получила кое-какую информацию, но лишнюю, не относящуюся к ее делу. В голове мелькнула было какая-то мысль, но как раз в это время в маршрутку влез толстый дядька, увешанный пакетами, и наступил Надежде на ногу. Она вскрикнула, дядька стал многословно просить прощения, и мысль ушла.

К тому времени, когда маршрутка доехала до ее дома, Надежда Николаевна приняла твердое решение – прекратить поиски Светланы Павлюченко. Как говорится, главное не победа, а участие. Уговорил ее Вадим помочь, она честно сделала все, о чем он просил, и не ее вина, что не вышло.

«Даже то, о чем не просил, – тут же ехидно вмешался внутренний голос. – Перевыполнила, можно сказать, план».

Да, вовсе не ее вина, продолжала думать Надежда, не отвлекаясь на перепалку с внутренним голосом, что ничего важного она так и не выяснила. Значит, по месту прописки Светлана Павлюченко не проживает. Муж говорит: уехала. А куда – молчит, как партизан. Темнит, словом. С другой стороны, он не обязан посвящать первую встречную в семейные дела. А что соседка ничего не знает – так это тоже правильно, Надежда сразу определила, что тетка та еще сплетница, мигом любую информацию разнесет – не отмоешься потом.

Теперь насчет пансионата «Камешки».

Судя по всему, нет там Светланы. А что телефон пансионата Надежда нашла на обороте ее рисунка, так это ни о чем не говорит. Мало ли для чего Светлана его записала. Может, хотела на работу устроиться или отдохнуть потом, после развода.

В общем, надо закругляться. Вадиму, конечно, насчет пансионата стоит сказать, может сам туда съездить. Но Надежда ему звонить больше не станет. Ему нужно – пускай сам побеспокоится. Вот так вот.

С этими благими мыслями Надежда Николаевна попросила водителя остановить у магазина и купила фруктов, овощей и банку кошачьего корма для Бейсика.

Дальше события разворачивались непредсказуемо.

В собственном дворе Надежда Николаевна была немедленно атакована кокером Сеней. Тот с размаху бросился на нее и завизжал.

– Дорогой, – умилилась Надежда и почесала кокера за ушами.

Потом она разогнулась и столкнулась нос к носу с молодой особой, которая выгуливала кокера в отсутствие хозяина.

– Здравствуйте! – сказала Надежда. Нарываться на знакомство она не собиралась, но промолчать было неудобно.

– Вас-то мне и надо! – вроде даже обрадовалась девица. Надежде, правда, не понравился ее фамильярный тон.

И вообще, воспитанные люди вначале здороваются. Надежда Николаевна пригляделась к приятельнице Вадима внимательнее.

Ничего особенного – девица как девица, не слишком молоденькая, но для Вадима вполне. Несколько вульгарная: макияж боевой, пальтецо короткое, сапоги-ботфорты, волосы закручены в модную кичку, на шее яркий шарфик – в общем, все как у всех, ничего экстраординарного.

– Вы что-то хотели? – улыбнулась Надежда.

– Хотела? – прошипела девица. – Да, хотела. Чтобы ты отвязалась от моего навсегда!

Любезная улыбка сползла с лица Надежды Николаевны.

– Вы это о чем? – выдавила она.

– Не придуривайся! – скривилась девица. – Захаживаешь к нему на огонек? В твои-то годы! Ты, тетя, давно на себя в зеркало смотрела?

Злить Надежду не следовало. Человеком она была воспитанным и выдержанным, но постоять за себя умела. В данном случае следовало действовать быстро и решительно, пока девица не стала орать. Невдалеке как раз нарисовалась Антонина Васильевна – уши в трубочку. Слух у нее отличный, даром что телевизор каждый вечер орет так, что весь подъезд слышит.

– Сбавьте-ка обороты, голубушка, – мягко посоветовала девице Надежда. – Мы с вами не знакомы, водку вместе не пили. Сами говорите, что я вам в тетки гожусь. Так имейте уважение к моему возрасту, обращайтесь на «вы».

– Очень надо! – фыркнула девица.

«Дура», – поняла Надежда.

– Вот вы сказали «мой», – вела дальше Надежда, – и что это значит? Кем вам приходится Вадим Алексеевич? Мужем?

Она прекрасно помнила, как Вадим сказал, что дважды был женат и третьего раза не будет. И поморщился при этом.

– Не твое собачье дело! – рявкнула девица, и тут же кокер Сеня отозвался на знакомое слово звонким лаем.

– Тебе велели с собачкой гулять, так и гуляй, – вполголоса, но твердо сказала Надежда, – а в дела Вадима не вмешивайся. И не ори во дворе, не позорь приличного человека, а то вон кумушки только и ждут скандала. – Она мотнула головой в сторону Антонины.

Девица с трудом, но сообразила, что нарываться на ссору не в ее интересах, и Вадим, если узнает, по головке не погладит. Пробормотала уж вовсе неприличное ругательство, резко дернула Сеню за ошейник, так, что тот взвизгнул, и пошла к подъезду.

С вполне объяснимым злорадством Надежда наблюдала, как в запале девица не заметила, что шелковый шарфик соскользнул и висит на плече. Так, еще несколько шагов, и шарфик упал, вдобавок Сеня прошелся по нему грязными лапами. Девица достала ключи и нагнулась за шарфиком. Кокер бросился ей под ноги, она споткнулась, выронила ключи. Подобрала их и грязную тряпку, бывшую недавно шарфом ручной работы, другой рукой дернула собаку за уши. Надежду передернуло, а несчастный Сеня заорал на весь двор.

– Дрянь какая! – не выдержала Надежда.

Она оглянулась на дворовую общественность в лице Антонины Васильевны и двух общительных старух. Те наблюдали за мучениями кокера молча. На их лицах застыло то самое неповторимое выражение, какое бывает у девчонок в средней группе детского сада: «Все будет рассказано!»

Надежда вернулась домой в дурном настроении. А кому приятно, когда на тебя набрасываются и обзывают неприличными словами? Тем более ни за что. Надежда жаждала мести.

Чтобы успокоиться, она занялась мелкими домашними делами, и через некоторое время план сложился.