Наталья Александрова - Пролетая над пучком петрушки

– Она у вас здесь? – удивился Маркиз.

– Да-да. Я занимаюсь этими башенными часами довольно давно и обустроил здесь мастерскую. Перенес, знаете ли, некоторые инструменты и книги – все, что может понадобиться. Подождите пару минут, я сейчас.

Он ловко перемахнул через перила галереи, вскочил на огромную, медленно вращающуюся шестерню, проехал на ней, как на ступеньке эскалатора, перепрыгнул на качающийся рычаг и скрылся за незаметной дверцей.

Леня ждал.

Вдруг сверху, куда скрылся Константин, донесся сдавленный крик. Леня всполошился.

– Константин! С вами все в порядке?

Ответа не было.

Пришлось вспомнить цирковое прошлое. Леня повторил головокружительный маршрут Константина, перелез через перила, запрыгнул на вращающуюся шестеренку, проехал по ней до самого верха, перебрался на рычаг, с него – на узкую ступеньку перед железной дверкой, за которой, судя по всему, и находилась мастерская.

Для порядка он даже постучал, но ответа снова не получил. Маркиз нажал на дверцу. Она чуть поддалась, но распахнуться целиком ей что-то мешало.

Маркиз навалился на дверь всем телом и чуть-чуть сдвинул ее с места – ровно настолько, чтобы суметь протиснуться. Наконец он увидел, что ему мешало.

Тело лежало на полу.

Тело Константина.

Он упал лицом вниз и не подавал никаких признаков жизни.

Маркиз попытался найти пульс. Пульса не было. Тогда он перевернул его на спину.

Лицо Константина было ужасно: глаза вылезли из орбит, кожа побагровела, из полуоткрытого рта высунулся язык. Все вместе эти малоаппетитные детали недвусмысленно давали понять, что часовщика задушили. Леня высвободил шею и нашел орудие убийства: в шею Константина глубоко врезался тонкий шелковый шнурок.

Этому человеку уже ничем нельзя было помочь.

Маркиз выпрямился и огляделся. Убийца должен быть здесь, в мастерской, ведь отсюда никто не выходил!

Мастерская Константина представляла собой каморку, где едва помещались рабочий стол и пара стульев. На столе лежали инструменты: какие-то хитрые отвертки, клещи, плоскогубцы и молотки. Сбоку висела узкая полка с книгами. Дальний от входа угол был задернут шторой из потертого малинового бархата.

Если кто-то здесь и мог прятаться, он должен быть за этой шторой.

Леня схватил со стола молоток, шагнул и резким движением отдернул штору.

За ней никого не было.

Зато было окно, точнее, прямоугольный проем, выходящий во внутренний дворик башни.

Леня выглянул и успел заметить фигуру, скользящую по веревке. Пока он пытался разглядеть незнакомца, тот опустился до самого основания башни, ловким движением сдернул веревку и исчез в боковой арке.

О том, чтобы догнать его, нечего было и думать.

Итак, Константин поднялся сюда, чтобы найти какую-то книгу, в которой говорится о часах с секретом. Здесь его подкараулили и убили. Интересно, он успел взять книгу?

По Лениным расчетам выходило, что Константин провел в мастерской несколько минут. Значит, он нашел книгу и собирался вернуться с ней вниз, к Маркизу. О том же говорило и положение трупа: на человека напали, когда он подошел к двери.

Маркиз отчетливо представил картину преступления. Вот Константин входит в мастерскую, ищет на полке нужную книгу, заглядывает в нее и направляется к двери. Из-за портьеры выходит убийца и нападает на него.

В таком случае где же эта книга?

Выходит, ее забрал убийца.

Леня в последний раз взглянул на несчастного часовщика. Правая рука его была сжата, из кулака торчал смятый клочок бумаги.

Маркиз опустился на колени и осторожно разжал пальцы мертвеца. К счастью, трупное окоченение пока не началось.

На ладони лежал клочок пожелтевшей бумаги, на котором было что-то напечатано замысловатым готическим шрифтом. Увы, по-немецки Леня не читал.

– Ладно, с этим разберемся потом, – пробормотал он и спрятал бумажку в карман.

Похоже на то, что убийца в самом деле унес книгу, а Константин в последнюю минуту сумел вырвать только этот клочок.

Теперь Маркизу предстояло уйти из башни, и желательно таким образом, чтобы не попасть под подозрение.

Если его здесь обнаружат, доказать, что это не он убил Константина Соловушкина, будет непросто.

Ситуация усугублялась тем, что Леню наверняка запомнил охранник у входа.

В романе «Бесы» великий русский писатель Достоевский описал удивительное, сугубо российское явление административного восторга, иначе говоря, состояние, в которое впадает человек, облеченный самой мелкой административной властью. В наше время социальные психологи говорят о синдроме вахтера – заболевании, которым страдают собственно вахтеры, а также низшие полицейские чины (в особенности сотрудники патрульной службы), гардеробщики, бабушки из регистратуры, трамвайные контролеры и прочие люди, которым кажется, что они наделены властью.

Человек с синдромом вахтера уверен, что его работа – важнейшая в мире, а сам он единственный и незаменимый. Основным его занятием является переживание собственной значительности. К числу базовых потребностей такого лица принадлежит желание внушить мысль о собственной значительности каждому, кто попадается на его пути. Имитацию кипучей деятельности и всегдашней крайней занятости тоже следует отнести к родовым свойствам данного типа.

Если вы обращаетесь к нему по делу, административно восторженное лицо сперва должно вам внушить, что дело это крайне сложное, выполнить его почти невозможно, а если и возможно, то будет стоить ему сами понимаете каких усилий. Посетитель обязан уразуметь, что лишний раз обращаться к столь занятому человеку не стоит: своим мелким капризом вы отвлекаете должностное лицо от важных государственных забот.

Консьержка Аделаида Семеновна для изучения описываемого синдрома подходила идеально. Себя она называла не консьержкой, но исключительно администратором и на проходящих смотрела свысока.

Жильцы дома, правда, решительно отказывались воспринимать ее в качестве начальника. Зато Аделаида отыгрывалась на всевозможных посыльных, курьерах и прочих подневольных людях.

Этим утром к проявлениям синдрома добавилось дурное настроение. Накануне Аделаида поссорилась с невесткой Авдотьей и в результате не выспалась. Сын Аделаиды Семеновны был дальнобойщиком, стоило ему отправиться в рейс, как невестка совершенно распоясывалась. Она спала до полудня, болтала с подружками по телефону и часами занимала ванную, так что ни руки помыть, ни постирушку устроить. Внучек Аделаиды Семеновны, двойняшек пяти с половиной лет, эта легкомысленная особа отдала в садик, а сама отдыхала дома. На любое замечание вредная Авдотья только огрызалась и жаловалась мужу. Как известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует, так что сын вступаться за мать совершенно не собирался и по обыкновению отмахивался – надоели, мол, обе, хоть домой не возвращайся.