Наталья Александрова - Пролетая над пучком петрушки

Вот и вчера вечером невестка разоралась на пустом месте – Аделаида Семеновна подвинула ее сохнущую на балконе блузку и повесила свои трикотажные брюки. А что от соприкосновения с ними белая блузка покроется грязно-синими разводами и пригодна будет только для помойки, об этом Аделаида понятия не имела. Проще надо быть, вещи покупать немаркие и недорогие. Не принцесса ее Авдотья, чтобы в шелках ходить.

Невестка затаила злобу и нарочно допоздна не выключала телевизор, так что Аделаида Семеновна заснула только в третьем часу утра.

В такое неудачное утро во вверенный Аделаиде Семеновне подъезд вошел тщедушный молодой человек в форменной куртке с каким-то английским словом на спине. Через плечо – кожаная сумка, на лице – выражение служебной скуки, словом, типичный курьер.

Аделаида в эту минуту всего лишь разгадывала кроссворд. Однако при виде курьера она отложила журнал с таким видом, как будто это был наиважнейший дипломатический документ или контракт на поставку серии авианосцев.

– К кому?

– Экспресс-почта! – выпалил молодой человек. – Срочная курьерская доставка в шестнадцатую квартиру.

– Срочная! – передразнила его Аделаида. – Ишь какой шустрый. Сейчас освобожусь и позвоню.

Она снова придвинула журнал и углубилась в столбцы кроссворда.

– Дама, вы чего? – возмутился курьер. – Я же сказал: доставка срочная. Меня за каждую минуту опоздания штрафуют.

– Это не моя забота, – сухо ответила Аделаида. – Вы видите, что я занята? Вас много, а я одна.

– Кого много? – Курьер повернул голову и убедился, что никого другого в подъезде нет.

– Вас, посетителей. – Аделаида была непреклонна. – Ладно, что там у вас? – Она снова отодвинула кроссворд.

– Экспресс-почта в шестнадцатую квартиру. – Курьер от неуверенности пустил петуха.

– Можете оставить, я передам, – милостиво разрешила консьержка.

– Что значит – оставить? – взорвался он. – Мне нужно лично передать, в собственные руки, по предъявлении документа! И обязательно чтобы вот здесь расписались. – Он показал Аделаиде толстую прошнурованную книгу.

Аделаида Семеновна хмыкнула, неторопливо сняла трубку, так же неторопливо нашла в списке номер и потыкала пальцами в кнопки. Минуту она слушала длинные гудки и наконец злорадно сообщила курьеру:

– Нет их никого. Так что ничего не попишешь: или оставляй мне свою почту, или приходи в другой раз.

– Точно нет? – не поверил тот. – Может, еще раз попробуете?

– Нечего мне пробовать! – окрысилась Аделаида. – Сказано, нет, значит, нет!

– А можно вас попросить перезвонить мне, когда вернутся? – Курьер искательно заглянул ей в глаза.

Аделаида Семеновна очень любила, когда перед ней заискивают. Робость молодого человека доставила ей несомненное удовольствие. Она почувствовала собственную значительность до такой степени, что даже готова была согласиться помочь этому парню.

Но в эту минуту некстати вспомнился хамский тон невестки, и настроение у Аделаиды резко испортилось.

– Делать мне больше нечего, буду я звонить всякой шантрапе. Тебе надо письмо передать – вот и карауль их.

Курьер пригорюнился, сгорбился и покинул подъезд несолоно хлебавши.

Аделаида Семеновна осталась наедине с чувством собственной исключительности.

Через пару минут подъездная дверь снова отворилась. На этот раз появился седой мужчина средних лет в черных очках – не по сезону.

– К кому? – рявкнула Аделаида и снова отодвинула кроссворд.

Но от этого человека исходило такое ощущение власти, на фоне которого административная спесь несчастной консьержки скорчилась, как осенний лист, случайно оставшийся между страницами книги. Правда, черные очки не характерны для облеченных властью людей. С другой стороны, и власть бывает разной, некоторым непростым людям черные очки очень даже нужны.

– Аделаида Семеновна? – негромко поинтересовался незнакомец.

Голос у него тоже был властный и значительный.

– Так точно! – отрапортовала Аделаида и с трудом удержалась, чтобы не вскочить со стула, вытянуться по стойке смирно и щелкнуть каблуками.

Она ничуть не удивилась, что незнакомцу известны ее имя и отчество. Сомнений не оставалось: перед ней лицо значительное. Более того, ей показалось лестным, что такое значительное лицо знает ее имя.

– Что же вы, такая ответственная женщина, и отфутболили официального курьера?

Сейчас она испытывала двойственные чувства. С одной стороны, не могло не льстить, что такой, судя по всему, важный человек называет ее особой ответственной. С другой – выходило, что он ее осуждает. И из-за чего, спрашивается? Из-за какого-то курьера!

– Но откуда мне знать, что он официальный, – пролепетала Аделаида. – Я же думала, он так, сам по себе курьер.

– Никто у нас не бывает сам по себе. – Незнакомец поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть бесспорность этого заявления.

Слова его пали на благодатную почву: Аделаида и сама порой склонялась к такому мнению. Правда, она не была уверена, что это мнение совпадает с сегодняшней официальной линией. Теперь сомнения отпали.

– Значит, жильцов из шестнадцатой в данный момент нет?

– Так точно! – отчеканила она и на этот раз все же щелкнула каблуками, пусть под столом и негромко.

– Но как только они появятся, или кто-то один из них, вы немедленно дадите нам знать.

С этими словами седовласый человек протянул Аделаиде картонный прямоугольник, на котором значился семизначный телефонный номер. Больше на этой карточке ничего не было, и эта лаконичность еще больше утвердила ее в мысли, что перед ней лицо, наделенное огромной властью.

Но и этого ему показалось мало.

Значительный человек придвинулся к окошечку консьержки и снял темные очки.

Под очками обнаружились удивительно яркие и пронзительные глаза. Аделаиде Семеновне показалось, что эти глаза просветили ее насквозь, как рентген в сорок пятой поликлинике, и увидели все ее мелкие тайны и грехи.

– А что я в булочной орехи подбираю, – пролепетала она не в силах отвести взгляд от удивительного незнакомца, – так это просто привычка такая с детства…

– Это ничего, – милостиво разрешил незнакомец и снова надел очки.

Аделаида вздохнула с облегчением.

– Значит, немедленно дадите знать. – Он кивнул и развернулся к двери.

– Непременно! – преданно выдохнула Аделаида в спину власти.

– Да, и вот еще что, – добавил он, не оборачиваясь. – Членистоногое из одиннадцати букв – сколопендра.

– Спасибо, – пролепетала Аделаида и вписала недостающее слово в кроссворд.

Лоле снился ужасный сон. Нет, сначала в этом сне все было хорошо: она летела в Милан на сезонную распродажу, и Пу И был при ней – тоже рассчитывал прикупить себе кое-что от Дольче и Габбана. Но когда самолет был уже на середине пути, из кабины неожиданно выглянул перепуганный пилот и, заикаясь, сообщил, что у них сломался мотор, кончилось горючее и лайнер совершит вынужденную посадку.