Наталья Александрова - Селфи человека-невидимки

– То есть ты хочешь сказать…

– Хочу сказать, что здесь могут держать настоящего Воропаева. И даже проводить гемодиализ. От посторонних глаз эту тайную клинику защищают собаки – кстати, вовсе не бродячие, ты видела, какие они сытые и здоровые? В общем, нужно сюда вернуться в более подходящее время. Скажем, сегодня ночью…

– А как же собаки?

– С собаками я как-нибудь разберусь. Предупрежден – значит, вооружен. Кроме того, ты не забыла, что когда-то я работал в цирке?

– Где уж тут забыть, если ты об этом то и дело напоминаешь! Не пойму только, при чем тут цирк. Ты что, хочешь пройти от ворот до здания по канату?

– Вовсе нет! Но в цирке я чем только не занимался! Среди прочего, я дрессировал… животных.

– Тигров и львов?

– Ну, таких крупных хищников мне не доверяли. Да их в нашем цирке и не было. Я дрессировал… – Леня смущенно потупился. – …я дрессировал собачек.

– Собачек?! – Лола едва сдерживала смех. – Маленьких собачек? Таких, как Пу И?

– Нет, конечно. Таких, как наш Пу И, тогда еще не было. Но разных болонок и шпицев. Была у нас такая заслуженная дрессировщица мадам Мусина, у нее этих собак было штук двенадцать! Ну, меня после училища к ней и определили ассистентом. Директор сказал – ничего, что не по специальности, набирайся, мол, опыта. А какой там опыт, когда Изабелла все на меня свалила – и кормежку, и прогулки, и внешний вид, вот прямо как ты с Пу И!

– Я внешним видом своей собаки сама занимаюсь! – обиделась Лола. – Посторонним не доверяю!

– Это кто тут посторонний? – Леня сделал вид, что разозлился всерьез, и резко тронул машину с места.

Домой ехали в напряженном молчании, и к концу дороги Лола решила мириться. В самом деле, Леня ведь очень часто гуляет с Пу И, когда ей не хочется утром вылезать из-под одеяла. И моет ему лапы, если на улице дождь. И песик его любит, так что зря она сказала про постороннего.

– Ленечка, а как же ты от этой Мусиной ушел? – спросила она.

– Думаешь, она меня выгнала? – усмехнулся Маркиз. – А вот и нет, Изабелла Порфирьевна очень была мной довольна и даже обещала со временем мое имя на афише поставить. Маленькими буквами, конечно. Но тут, понимаешь, несчастный случай произошел: репетирует Изабелла номер на арене, и вдруг кто-то клетку со львами случайно открыл. И пошли они прямо на собачек!

– Да ты что? – ахнула Лола. – Ну и порядки у вас в цирке! Точнее, никакого порядка.

– Да, бывает такое, но очень редко. Потом злые языки говорили, что это нарочно кто-то Изабелле подгадил. Она вообще-то вредная тетка была, склочная и скандальная. Все время к директору жаловаться бегала, в местком заявления писала.

– Что такое местком?

– Вот, – вздохнул Леня, – всего-то ты меня лет на восемь моложе, а уже не знаешь…

– И вовсе не на восемь, – надулась Лола, – а гораздо больше.

Леня точно знал, что на семь с половиной, но предпочел не углубляться.

– Короче, львов, конечно, в клетки вернули, но собачек своих Изабелла не досчиталась. И сама еле спаслась, по канату взобралась, несмотря на лишний вес и солидный возраст. Ну, конечно, потом в больницу легла, нервы лечить. А как вышла, то сразу на пенсию. Номер сняли, собачек, которые остались, кого куда, двух она сама на память забрала. А меня к жонглерам определили, булавы подавать. Потом уже в номер с фокусами взяли. Хорошее было время… – Леня так задумался, что даже не услышал приветствия консьержки.

Действовать решили глубокой ночью, потому что летние ночи в городе Санкт-Петербурге весьма светлые, и самое темное время в районе двух, да и то не ночь это, а сумерки.

За ужином Лола заявила, что она непременно пойдет на дело с Леней, это вообще не обсуждается.

– За тебя еще там волноваться… – заворчал компаньон, – некогда мне…

– Я тебя одного не пущу, если надо – у двери лягу! – Лола подбоченилась и встала в проходе.

И глаза у нее был такие, что Маркиз понял: его боевая подруга не шутит.

– Ладно, в машине посидишь, – процедил он.

Лола поскакала подбирать костюм, ее мудрый компаньон прилег вздремнуть. К тому времени, как он проснулся, Лола уже заварила крепкий кофе и сунула чашку ему под нос. Впрочем, и без кофе ее компаньон был бодр и готов к подвигам.

– Как ты собираешься справиться с собаками? – спросила Лола, зашнуровывая кроссовки.

– Не беспокойся, я же сказал, что умею обращаться с животными! – отмахнулся Маркиз.

– Что – будешь щелкать пальцами, а они пролают тебе таблицу умножения? – фыркнула Лола. – Ты, мой дорогой, не в цирке, и собачки не той породы!

– Все учтено могучим ураганом! – Маркиз похлопал себя по карману. – У меня есть очень вкусное мясо, нашпигованное специальным лекарством. Собачки просто заснут, никакого вреда для здоровья.

Лола вспомнила старый фильм про Шурика, где тот сделал с помощью снотворного из докторской колбасы любительскую, а хитрый бульдог аккуратно выплюнул все таблетки, и прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Ну идем уж? – недовольно спросил Маркиз.

– Сейчас! – Лола забежала на кухню.

– Начинается! – вздохнул Леня. – Потом тебе в ванную, потом в туалет, до утра из дома не выйдем…

– Я уже тут! – пропела Лола.

По пустым улицам до Петроградской стороны доехали очень быстро, Леня остановил машину чуть в стороне от покосившихся ворот бывшей больницы. Велел Лоле сидеть тихо и никуда из машины не отлучаться. Лола клятвенно заверила его, что не сойдет с места и будет вести себя тише воды, ниже травы.

Маркиз сунулся было в ворота, но в этот момент мимо проехал какой-то припозднившийся гуляка. Из машины доносилась громкая музыка и женский визг. Фары осветили ворота, Маркиз едва успел отскочить в тень.

Автомобиль свернул в проезд между домами на другой стороне. Музыка стихла. Маркиз осторожно прошел вдоль забора, который был хоть и старым, но высоким, так что заглянуть через него не было возможности. Но вскоре ему повезло. Со стороны переулка возле забора росло одно-единственное, весьма развесистое дерево, и один сук снизу приглашающе скрипнул.

Леня оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души, машина, в которой сидела Лола, осталась за поворотом. Леня подпрыгнул и без труда подтянулся на суку, отметив с удовлетворением, что отказ от булочек и пирожных дает свои плоды.

Сидя на заборе, он мельком оглядел захламленный двор бывшей больницы. Вроде все тихо, даже давешние собаки куда-то подевались. Леня бесшумно спрыгнул на ту сторону, и тут же сзади послышался топот и сопение.

Собак было две. Впереди выступала совершенно огромная, лохматая псина неизвестной породы. То есть породы в ней, конечно, были, и очень много. Голова у пса была огромной, лапы – как четыре колонны, одно ухо торчало, второе висело, что придавало псу не слишком умный вид. Однако размеры впечатляли. Следом бежала собака поменьше, в ней явно прослеживалась дальняя родственница добермана. По тому, как аккуратно она ставила лапы и вообще двигалась с прирожденной грацией, Леня определил ее, как суку.