Наталья Александрова - Гоните ваши денежки

В дальнем конце гостиной Леня заметил знакомое лицо.

Рвакля сидел в одиночестве за шахматной доской и обдумывал сложную партию, в которой он играл белыми. В отличие от остальных пациентов он был одет в темно-красную шелковую пижаму. В нем сейчас трудно было узнать грязного, лохматого бомжа.

Словно почувствовав Ленин взгляд, Рвакля поднял голову и беспокойно огляделся. Маркиз хотел спрятаться за пальму в кадке, но потом сообразил, что бомж не узнает в лощеном посетителе клиники своего случайного знакомого.

Так и случилось. Рвакля успокоился, сделал ход, перевернул доску и снова задумался, на этот раз над ходом черных.

Почувствовав легкое беспокойство за судьбу монеты, Леня спросил провожатую:

— Скажите, а где хранятся личные вещи ваших пациентов? Ну, скажем, та одежда и обувь, в которых они к вам поступили?

— Как где? — удивленно переспросила девушка. — Разумеется, у них в палатах. В отдельном шкафчике. Кстати, мы с вами сейчас осмотрим такую палату…

Лола была девушка наблюдательная, в том числе и за это качество Маркиз в свое время выбрал ее в помощницы. Сейчас она уловила, как Леня едва заметно вздрогнул, уставившись на человека за шахматной доской. Собственно, одно это привлекло бы ее внимание — молодых людей в гостиной было немного — этот, с шахматами, да еще девушка с длинными разноцветными волосами, открытым ртом и пустыми, словно стеклянными глазами. Девушка одиноко сидела в углу, уставившись в стену, как будто на ней были начертаны огненные письмена.

Ну, с этой-то все ясно — болен человек, не в себе. А вот тот тип в пижаме производил вполне нормальное впечатление — не дергается, не ерзает, сидит спокойно, в шахматы сам с собой играет. Внешне даже симпатичный — глаза голубые, волосы смешно растрепаны, напоминают… Лола вспомнила носовского Незнайку, который утверждал, что если мелко нарвать какие-нибудь бумажки, то это и будет рвакля. Так вот, волосы этого типа напоминают самую настоящую рваклю, за то и кличку такую он получил.

Рвакля внезапно поднял глаза и посмотрел на Лолу в упор, она едва успела занавеситься ресницами. Непростой человек, интересно, за что он тут сидит?

Они покинули гостиную, прошли через зимний сад и оказались в коридоре, куда выходили двери палат. На этих дверях были не номера, а картинки с изображением птиц, животных и цветов.

Перехватив Ленин взгляд, провожатая пояснила:

— У нас предусмотрено все, чтобы сделать пребывание пациентов в клинике наиболее комфортным. Конечно, человеку гораздо приятнее сознавать, что он живет в комнате «синичка» или «колокольчик», чем в номере шестнадцать или двадцать три. Причем пациенты сами выбирают картинку для своей двери.

— Что-то мне это напоминает… — пробормотал Маркиз. — Ах, ну да! Когда в глубоком детстве я ходил в детский сад, у нас там тоже на шкафчиках для одежды были такие картинки. У меня, например, на шкафчике была вишенка…

— А у меня — кузнечик! — подхватила Лола, и взгляд ее затуманился от приятных воспоминаний.

— Ну, вы же понимаете, — проговорила их провожатая, немного смутившись. — Пожилые люди в чем-то возвращаются на ранние стадии развития…

— Проще говоря, впадают в детство, — уточнил Маркиз. — Ну, я это просто так, к слову. В принципе, это очень мило.

— Рада, что вы это оценили. — И Марианна постучала в дверь, на которой была нарисована хризантема.

— Заходи, Люся! — донесся из-за двери старческий голос.

За дверью оказалась небольшая уютная комната, обставленная старинной мебелью. На стенах висели гравюры и фотографии в изящных рамках. За маленьким круглым столиком красного дерева сидела аккуратная старушка, лицо которой показалось Лене смутно знакомым. Старушка ела ложкой из банки вишневое варенье. Увидев посетителей, она засмущалась, накрыла банку вышитой салфеткой и проговорила:

— А где Люся?

— Дочь к вам непременно придет, — заверила ее Марианна. — Сейчас она в командировке…

— Да-да, — солидно закивала старушка, — Люсенька очень занята…

— Простите, — шепнул Маркиз провожатой. — А это не…

— Да, вы совершенно правы, — вполголоса ответила ему Марианна, и назвала фамилию актрисы, широко известной в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века. — Дочь поместила ее к нам и совершенно не навещает… но я просто хотела вам показать, как выглядит наша обычная палата.

— Очень миленько, — одобрила Лола. — Маме у вас наверняка понравится!

— А как у вас с питанием? — осведомился Маркиз, когда они покинули комнату старой актрисы.

— О, с питанием у нас все организовано прекрасно! — оживилась Марианна. — За кухню отвечает наш шеф-повар Аристарх Аристархович, настоящий мастер своего дела! Он предлагает пациентам на выбор блюда итальянской, японской и греческой кухни. Продукты у него свежайшие, их ежедневно доставляют лучшие поставщики города. Впрочем, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — И девушка повела посетителей в просторное помещение, которое никто не посмел бы назвать столовой и уж тем более пищеблоком.

Это был самый настоящий ресторан — с крахмальными скатертями на столах, с цветами в вазах, с хрустальной посудой и дорогими столовыми приборами.

Пройдя через зал ресторана, Марианна ввела Лолу и Маркиза на кухню.

Это было огромное помещение, где царил рослый подтянутый мужчина лет шестидесяти в высоком белоснежном колпаке. Он стоял в центре кухни, как дирижер за пультом симфонического оркестра, и отдавал своим подчиненным короткие приказы.

— Окорок пора вынимать, а лопатку положить в маринад! Тесто срочно в холодильник, а то перестоит!

— Извините за вторжение, Аристарх Аристархович, — робко проговорила Марианна. — Я показываю клиентам нашу клинику…

— Не возражаю, — сухо ответил повар и повернулся к молодому подмастерью, который протягивал ему ложку с чем-то густым и зеленым. Попробовав ее содержимое, Аристарх Аристархович поморщился:

— Укропу переложил, а лимонной цедры мало!

Леня оглядел кухню. Всюду что-то шипело, скворчало, жарилось и тушилось. Молодой парень с голыми по локоть руками месил тесто, чуть в стороне другой открывал большую картонную коробку.

— А что в этой коробке? — поинтересовался Маркиз, прочитав на ней название известного итальянского ресторана «Тутти Фрутти».

— Я не знаю, — растерялась Марианна. — Может быть, Аристарх Аристархович…

Шеф-повар, казалось, не обращает на посетителей никакого внимания, однако тут он внезапно повернулся к ним. На его лице отчетливо проступило смущение.

— Понимаете, — проговорил он, как бы извиняясь, — у меня недостаточно людей, чтобы здесь, на месте делать все виды пасты. Ну, конечно, обычные спагетти, лингуине, пенне — это не проблема, но у нас клиенты продвинутые, многие заказывают фарфалле, ньокки, тальятелле, капеллини, феттуччине и другие необычные виды пасты… конечно, все это разнообразие мне не охватить, поэтому я договорился с этим рестораном, и мне оттуда поставляют готовую пасту. Конечно, это не высший класс, но у меня просто нет выхода…