Наталья Александрова - Гоните ваши денежки

— Итак, запоминайте. — Заказчик наконец перешел к делу. — Сегодня в одиннадцать ноль-ноль вы приедете в новый визовый центр на улице Красных Жестянщиков. Знаете, этот новый центр, который только что открыли недалеко от Смольного…

— Да-да, знаю, — подтвердил Леня.

Последние недели весь город пестрел рекламой этого центра. Особенно часто попадался плакат, на котором рыжий подросток заявлял: «Оформлю финскую визу и поеду на деревню к дедушке Матти».

— Знаю, — повторил Маркиз.

— Очень хорошо. Значит, вы приедете туда к одиннадцати и пройдете прямо в зал выдачи документов. Подойдете к тому окну, к которому вызовут господина Мармеладова. Отдадите клерку в окне… то, что вы для меня достали, а он вам передаст остаток денег. Да, предмет, который вы принесете, должен лежать в обычном конверте без марки, в каких обычно пересылают документы…

— Это понятно, — заверил заказчика Маркиз.

— Ну, если вам все понятно, не буду больше отвлекать вас от дел! — И из трубки понеслись гудки отбоя.

— Визовый центр, значит… — задумчиво проговорил Леня, убирая телефон. — А что, удобное место… С другой стороны — что это он так шифруется? То прямо в свой ресторан меня приглашал, а то такие сложности. Но клиент всегда прав, что уж тут говорить…

Он еще немного подумал и добавил тем же задумчивым тоном:

— Господин Мармеладов, значит… Достоевского наш заказчик любит… ну-ну… ох уж эта загадочная русская душа! Ох уж мне эти униженные и оскорбленные!

— Я в «Униженных и оскорбленных» играла! — подала голос Лола. — Правда, не главную роль…

Оказывается, она давно уже стояла в дверях, в голубом халатике и синих тапочках с помпонами.

— Что? — переспросил Маркиз. — Главная роль здесь чересчур опасна, ее придется сыграть мне…

— А ты когда вернулся? — спохватилась Лола. — Нашел хоть монету?

— Ага, купил-нашел, едва ушел, — согласился Леня, — а ты все на свете проспала!

Лола обиделась. Она-то волновалась, места себе не находила, в голову лезли всякие ужасы, а он теперь хамит!

— Ты меня совсем не слушаешь! — надулась Лола. — О чем ты все время думаешь?

— О том, что наш заказчик нравится мне с каждым днем все меньше и меньше! Но сегодня мы произведем с ним окончательный расчет и разойдемся, как в море корабли…

— Кстати, об этом заказчике… — начала было Лола, но Маркиз ответил совершенно невпопад:

— Да, этот цвет тебе гораздо больше идет…

— Какой цвет? — оторопела Лола. — Этот халат?

— При чем тут халат? — заорал Леня. — Что ты лезешь ко мне со своим халатом! Стану я еще в бабских тряпках разбираться, когда такое дело несуразное!

— Какое дело? Леня, я должна тебе сказать… — заторопилась Лола, — понимаешь, я вчера…

— Да можешь ты оставить меня в покое? — зарычал Маркиз. — Я тороплюсь на важную встречу, так хоть позавтракать куда-нибудь зайти! В доме шаром покати! Пришел вчера — хоть табуретку грызи!

— Так в духовке же индейка! — закричала Лола, но злобный с утра ее компаньон только махнул рукой и удалился.

Лола с опаской открыла духовку и заглянула в латку. Чем угодно можно было назвать это месиво, но только не индейкой с грибами.

За десять минут до назначенного времени Маркиз вошел в визовый центр, поднялся в зал выдачи документов и занял свободное место. Он принял непринужденную позу и положил на колени конверт, в котором лежала злополучная монета.

— Господин Куроедов, к третьему окну! — произнес приятный женский голос в динамике.

— Извините, какую фамилию назвали? — вскинулся краснощекий толстяк, сидевший справа от Лени. — Не Шоколадов?

— Нет, Куроедов, — проговорил Маркиз вежливо. — А Шоколадов — это, должно быть, вы?

— Да, совершенно верно, меня зовут Станислав Шоколадов! — представился сосед, скромно потупившись. — Такая уж фамилия… известная фамилия, между прочим. Мы, Шоколадовы, 200 лет держали большую булочную и кондитерскую на Васильевском острове. А сейчас, видите ли, приходится ехать в Финляндию, там у меня двоюродная прабабка обнаружилась…

— Рад за вас! — пробормотал Маркиз, непроизвольно покосившись на часы.

Он подумал, что большую часть XX века потомственные кондитеры Шоколадовы вряд ли торговали сладостями на Васильевском острове. Скорее они продавали валенки и ватники в отдаленных районах Крайнего Севера.

Шоколадов хотел продолжить, но в это время мелодичный голос объявил:

— Господин Фиолетов, к пятому окну!

— Извините, какую фамилию назвали? Не Шоколадов? — всполошился толстяк.

— Нет, Фиолетов, — ответил Леня уже не так вежливо.

— То есть, — продолжил сосед с прежнего места, — прабабка как раз не обнаружилась… она скончалась и оставила мне наследство, кондитерский магазин в Хельсинки…

— Рад за вас, — повторил Леня сухо и подумал, что стоит пересесть подальше от разговорчивого кондитера.

— Вот и приходится оформлять визу… — не унимался толстяк. — Так бы я никуда не поехал, я считаю, что путешествия — это пустая трата времени и денег…

— Господин Абрикосов, к четвертому окну! — проговорила невидимая дежурная.

— Извините, а сейчас не Шоколадов? — подскочил толстяк.

— Да нет, вовсе не Шоколадов! Абрикосов! — выпалил Маркиз раздраженно.

Он было собрался пересесть, но в последний момент вспомнил, что выдержка и терпение — обязательные качества в его профессии, и взял себя в руки. Шоколадов не заметил сложных движений Лениной души и продолжил свой нескончаемый монолог:

— Вы понимаете, может быть, я бы не поехал только ради магазина, но адвокат сообщил мне, что прабабка помимо прочего завещала мне рецепт знаменитого морошкового шоколада. Этот шоколад был семейным секретом моих предков, но секрет его изготовления был утрачен в начале прошлого века и сохранился только в финской ветви нашей семьи… и мой отец, и мой дед мечтали вернуть утраченный рецепт… я обязан вернуть его хотя бы ради их памяти…

— Господин Мармеладов, подойдите к шестому окну! — раздался голос в динамике.

— Это меня! — воскликнул Шоколадов и кинулся к окошку.

— Постойте, это вовсе не вас… — проговорил вслед ему Леня и встал, чтобы исправить ошибку, но толстяк уже подскочил к окну служащего и сунул туда голову.

Леня подошел следом за ним и осторожно тронул Шоколадова за плечо:

— Это вызвали не вас, а меня… не Шоколадова, а Мармеладова!

Однако потомственный кондитер не ответил и вообще никак не отреагировал на Ленины слова. Он тяжело навалился на прилавок, отделявший его от окошечка. Голова его была внутри.

— Эй, что с вами? — забеспокоился Леня.

Шоколадов начал медленно сползать на пол. Его голова появилась из окошка.

Маркиз придержал его за плечо, заглянул в лицо…