Дарья Калинина - Одиноким предоставляется папа Карло

— Что не в первый раз?

— Стреляли.

— В тебя стреляли и раньше? — нахмурилась Ната.

— Да. Два раза.

Ната побледнела.

— Ты мне не рассказывал!

— Не хотел тебя волновать.

— Когда это случилось? И где?

— На охоте. Это было на охоте. Оба раза я был в лесу один, свидетелей не было. И если честно, то первый раз я вообще счел, что это недоразумение. Бывает, что неопытный охотник палит наугад, не думая, что за кустом может притаиться вовсе не лось или кабан, что там может прятаться другой охотник.

— Значит, в тебя стреляли, и ты решил, что это случайность? И конечно, не подумал сообщить об этом куда следует?

Голос Наты не предвещал ее мужу ничего хорошего.

Но Виктор упрямо продолжал каяться:

— Да. Первый раз в меня стреляли на майских праздниках.

— На этих?

— Да. А второй раз в меня палили в конце мая, числах так уже в двадцатых.

— Ты даже не помнишь, когда именно!

— Оба раза промазали. Хотя после второго раза у меня зародились кое-какие подозрения. Я понимал, что случайностью вторую попытку объяснить нельзя. Ведь после первого выстрела, под который я едва не угодил, я стал надевать в лес очень приметную и яркую одежду.

— Да. Красная куртка, желтая кепка и ярко-зеленые брюки. Я дразнила тебя светофором, а ты, значит, пытался уберечься.

— Спутать меня с животным теперь не мог бы и слепой. А значит, второй раз стреляли в меня, и стреляли прицельно. И сегодняшний случай — это третий в общей цепи.

Сейчас было начало июня. И получалось, что между покушениями на жизнь Виктора всякий раз проходило около двух недель.

— Я не понимаю, — растерянно произнесла Ната. — Почему ты раньше мне об этом не рассказывал?

— А что бы это изменило? Ты могла мне помочь?

— Нет, но я хоть была бы в курсе.

— И волновалась бы, и ночей не спала, и накручивала себя. Нет уж, знаю я эти ваши женские штуки. Напридумывала бы себе всякого.

— Витя, я тебе поражаюсь! Тебя могли убить!

— Пока что я жив.

— Чудом! И вместо тебя пострадал другой человек.

— Трудненько будет убедить нашего Антона Степановича, что покушались на меня. Но я уверен, что неизвестный стрелок собирался всадить пулю в меня. Евгений Васильевич попал на линию огня случайно.

— Но как получилось, что вы так удачно отошли в сторону?

— Я случайно вспомнил, что не отдал Евгению Васильевичу ножны, которые он просил меня поправить. Пошел за ними, и вдруг выстрел, крик. Евгений Васильевич падает. Я заметил, пуля вошла в него в том месте, где была моя голова. Это стреляли в меня. И стрелок тот же. И оружие то же.

— Как вы поняли?

— Узнал звук. Запомнил его по прежним двум случаям.

— Разве выстрелы можно отличить?

— Конечно. Разное оружие звучит по-разному. И знаете, что я вам скажу? Та пуля, которой пытались завалить меня, с ней все очень непросто. Хотите знать что?

Еще бы друзья не хотели. Очень хотели. И Ната тоже хотела.

— Так вот, когда первый раз в меня выстрелили, я был еще непуганый, не знал, что нужно бояться, бежать и прятаться. Я решил найти пулю, которая засела в дереве.

— Боже! — ахнула Ната. — Ты безумец!

— Мне повезло, Рой спугнул своим лаем стрелявшего. Других выстрелов не последовало, иначе я бы здесь с вами не беседовал. Пока я ковырялся, то представлял собой легкую мишень. Но я не поленился и нашел выпущенную в меня пулю.

— Зачем она вам понадобилась?

— Мне думалось, что с ее помощью я смогу определить оружие. Что там было у стрелявшего в меня охотника? Карабин или двустволка. В наших краях не так уж много охотников, я бы нашел стрелявшего и поговорил с ним по душам. Растолковал бы этому недотепе, как нужно вести себя в лесу. В общем, я стал искать пулю. Мне показалось, что она ударила в ствол дерева у меня над головой. Там я ее и нашел. И хотя я хорошо разбираюсь в современном охотничьем оружии, такой пули я никогда не видел. Мне даже стало интересно, я влез в Интернет и там поискал похожую. Нет, и среди боевого оружия таких пуль я тоже не обнаружил.

— Странно.

— Да, — согласился Виктор. — Но это еще не все! Самое странное знаете что? Самое странное, что та пуля, которую извлекли из Барона и отдали мне, вот она точь-в-точь как та, что чуть было не спровадила меня на тот свет.

Виктор замолчал, с сожалением глядя на бутылку коньяка, которую Ната все еще сжимала в руке. Художнику хотелось выпить, но он не смел нервировать еще больше свою жену. Ната и так выглядела бледной, как покойница.

— Витя, — прошептала она. — Ты немедленно должен рассказать обо всем следователю! Прямо сейчас!

— Думаешь, я сам этого не понимаю? Но сейчас я не могу. У меня нет сил.

— И ты должен показать ему пули! Это важная улика! А ты присвоил ее себе!

Тут оживились и Вован с Костиком.

— А можно нам тоже на них взглянуть? На эти пули!

Виктор поколебался, но потом все-таки полез в карман и извлек оттуда бумажку. Внутри нее оказались две вытянутые и заостренные на концах пули, каждая из которых была украшена продольными бороздками.

— Вот эту извлекли из Барона, — указал Виктор на ту, что лежала справа. — Видите, на ней ржавые пятна? Это его кровь. А вот эту, у которой носик слегка затупился, я извлек из дерева.

Но если не обращать внимания на эти отличия, пули были совершенно одинаковыми. Их явно отлили в одной форме. И сам металл, из которого пули были отлиты, тоже был одинаковым. Но что это был за металл, сказать было сложно. Он был тусклым и серым.

— И вы не знаете, от какого оружия могут быть эти пули?

— Нет. Говорю же, здесь нужен эксперт. Настоящий эксперт по стрелковому оружию.

Друзья еще раз посмотрели на пули. Допустим, Виктор говорит правду. А если нет? Что, если эти пули у него были припасены давно? И оружие, для которого они предназначались, тоже? Но если Виктор врет, то с какой целью? Они снова взглянули на Виктора. Бледный, трясется, нет, не похоже, чтобы человек всю эту историю придумал. Скорей уж Виктор похож на того, кто напуган до крайней степени.

— Скажите, а у вас есть подозрение, кто мог в вас стрелять?

— Да!

Ответ был таким быстрым и четким, словно Виктор давно обдумал и приготовил его.

— Я знаю, верней, я догадываюсь, кто мог в меня стрелять! Я знаю, кому я здесь как кость в горле! Знаю, кто мечтает от меня избавиться и заграбастать этот клочок земли себе!

— Витя! — возмущенно воскликнула Ната. — Снова ты об этом!

— Молчи, Ната! Молчи, потому что я сейчас на грани и за себя не отвечаю. Если ты снова примешься защищать этих святош, то я наговорю тебе такого, о чем потом крупно пожалею!

— Это достойные люди! Я с ними разговаривала. Они бы никогда не стали…

— Не смей защищать этих святош, которые едва не угробили твоего мужа! Не смей, это я тебе говорю!