Дарья Донцова - Дворец со съехавшей крышей

Артем встал и начал ходить по комнате.

– Таковой не сущетвует.

Ирина молча взяла с дивана плед и накрылась им с головой.

– Но парень, который сделал фильм… – начала было я.

– Это женщина, – перебил Томилин.

– Почему ты так решил? – удивилась я. – Текст был от лица мужчины.

– Стиль изложения не мужской, много лишних эпитетов. Явно прослеживается желание отомстить за Мещерякова, и вообще на такую многомесячную, если не многолетнюю работу способна исключительно женщина, – пробормотал Артем. – Мужчина психологически проще, он бы пришел и убил Ирину. А здесь изощренное иезуитство. Сначала обвинение в краже, чтобы помучить жертву, затем уже добить с помощью сего произведения искусства. Да еще диск прислан в день рождения. Нет, затея точно бабская. Ира, высунься!

– Не могу, – донесся из-под пледа шепот. – Что будет с Фисой? Она еле пережила ту историю.

– Анфиса Альбертовна молодец! – воскликнул Артем. – Смогла измениться, переделать себя, встала на ноги. А ты была ребенком, несчастным, запуганным, униженным. Ну почему не сообщила мне тогда правду?

– Лариса так велела, – еле слышно прошелестела Ира. – Сказала: «Следователь очень молодой и считает, что к вам вор залез, ведь ваша квартира вся перевернута. Томилин подумает, что грабитель Николая и убил. Воришку он не найдет, не умеют наши менты работать, дело закроют. Вы свободны, забудьте про садиста, ваш мучитель получил, что заслужил».

– Ошиблась мадам, – явно сдерживая гнев, произнес Артем. – Но кое в чем она оказалась права. Я действительно не имел опыта и накосячил. Анализ крови Николая Матвеевича показал наличие у него в крови сильного транквилизатора. Анфису и Ирину допросить не представлялось возможным, обе попали в клинику, врачи меня к ним не пустили. Я беседовал с Ларисой, а та изложила складную историю, дескать, Розовы обожали друг друга, сообщила, что Николай Матвеевич страдал мигренями. Сидела передо мной, такая маленькая, хрупкая, глаза как блюдца, кудряшки, и лепетала, комкая в руках платочек.

Артем открыл свой ноутбук.

– Сейчас точно ее речь процитирую. Когда Иришку обвинили в краже кубка, я подумал, сам не знаю почему: может, оговор как-то связан с убийством Николая? Взял копию дела, теперь она у меня в цифровом виде есть. Вот, слушайте… «Коля замечательный человек, он ради жены и детей на все был готов. Приехал из командировки, почувствовал начало приступа мигрени, но не захотел своих девочек радости лишать. Поднялся вместе с ними ко мне, хотел посмотреть, как я его жену и дочь в гейш превращаю. Первой я стала Анфисе волосы укладывать, а японская прическа не простое сооружение, много времени требует. Гляжу, Николай за виски хватается. И я ему предложила свое лекарство. Мне его невропатолог выписал, я тоже страдаю жестокими головными болями. Таблетки на всех по-разному действуют, я от них не сплю, а Николаша зевать начал. И тут у меня лак закончился. Ирина в ванной голову мыла, Анфисе нельзя вставать, иначе прическа бы развалилась, вот Коля и пошел в свою квартиру за баллончиком. И пропал».

Томилин помолчал секунду, а затем продолжил делиться мыслями:

– Ларисе следовало не костюмером работать, а актрисой. Я поверил ей. Мне и в голову не могло прийти, что дочь убила отца. Все до единого повторяли: «Прекрасная семья, Николай Матвеевич о своих трогательно заботился. Анфиса после работы бежала в магазин за продуктами и домой. Ирочка отличница». И мать, и девочка тихие, вежливые. Правда, Ира ни с кем не дружила, а Анфиса никогда не общалась с соседями, но разве это плохо? Розовым хватало своей семьи. Ирина не курила, не пила, по танцулькам не бегала. Ясное дело, я не усомнился ни в одном слове Ларисы.

– Мещеряков говорил другое, – перебила я, – он утверждал, что увидел на полу спящего пьяного мужчину.

Артем потер затылок.

– Слова Ларисы против слов Алексея. Кому верить? Положительной со всех сторон женщине или парню, у которого за плечами срок в малолетке и воровской опыт чуть ли не с младенчества? Да и соседи, и коллеги Николая подтвердили слова Ларисы о прекрасной семье.

– Иногда положительные со всех сторон люди оказываются отрицательными персонажами, – вздохнула я. – Ты можешь найти эту женщину и поговорить с ней? Пусть она сообщит, что именно Анфиса и Ирина рассказывали ей про садиста, подтвердит: идея накачать Розова таблетками принадлежит ей. То, что совершила Ирина, нельзя назвать преступлением, она была доведена до убийства отцом-садистом. И девочка не знала, как все обернется для Мещерякова.

– Лариса еще во время следствия сломала шейку бедра, – вздохнул Томилин, – ей сделали операцию, вставили протез сустава, но она умерла на третьи сутки – тромб оторвался.

– Уходите, – глухо попросила Ира.

– Никогда! – хором ответили мы с Артемом.

Плед полетел на пол.

– Убирайтесь вон! – заорала Розова. – Ненавижу вас!

– Спокойно, – приказал Артем. – Режиссер фильма как раз и хочет, чтобы ты ударилась в панику. Не доставляй ему удовольствия.

– Мне лучше прыгнуть с балкона, – заплакала Ира, – тогда фильм не попадет в Интернет. Представляете, что будет, если все его увидят? Лучше смерть!

– Твое самоубийство не остановит Мышку, – отрезал Артем, – она все равно выкинет свой фильм в Сеть.

Ира кинулась к ноутбуку, трясущимися руками откинула крышку и уткнулась глазами в экран.

– Останусь тут ночевать, – заявила я, – спать не стану. Ириша, можно кофе попить?

Розова повернула голову и неожиданно заговорила:

– Анфиса пролежала в психушке долго. Ей попался отличный врач, который внушил подопечной, что она сможет начать жизнь с чистого листа и принести много пользы людям. Мама вышла из клиники другим человеком, поменяла квартиру и пошла на работу в МВД. Причем не стала менять ни имя, ни фамилию, хотя доктор ей дал такой совет, просто с тех пор она представлялась Фисой. Психологи хорошо зарабатывают, мамочка могла набрать клиентов и жить спокойно, получая не одну сотню долларов за консультации. В полиции совсем небольшие оклады, даже у таких эксклюзивных специалистов, как переговорщики, но мама считает, что она выполняет некую миссию, помогает людям. Мы никогда с ней не разговариваем про отца, только я знаю: своей службой мамуля искупает вину… Нет, фильма на ю-тубе пока нет.

– И раньше девяти утра он в Сети не появится, – деловито сказал Артем, беря телефон. – Мышка же хочет, чтобы ты покончила с собой. А потом уж она может делать, что пожелает.

– Непременно выпрыгну из окна, – прошептала Ира. – Все будут в меня пальцем тыкать! Пожалуйста, Артем, сделай что-нибудь, пусть Фиса никогда не узнает об этом диске. Умоляю, мама сойдет с ума!

– Твоя мать не человек Интернета, – протянул Томилин.