Дарья Донцова - Дворец со съехавшей крышей

Я набрала полную грудь воздуха.

– А к тому, что люди часто ошибаются, думают, что правы, видят чайник для компьютеров, а не компьютер для чайников.

Иру наконец-то покинуло напускное спокойствие.

– Гениальная мысль! Браво! Непременно запомню и со всеми поделюсь.

Я схватила Розову за руку.

– Слушай, во всей этой истории есть один момент, который не дает мне покоя. Артем зачитал отрывок из показаний Ларисы, процитировал ее слова. У меня отличная память, но точно их сейчас не воспроизведу, хотя суть передам правильно. Соседка первой уложила волосы Анфисе, а тебя она отправила мыть голову. Так?

Ирина пожала плечами, потом кивнула. Я продолжила:

– Лариса сказала Томилину, что Николай пошел за лаком, спустился в квартиру, а там как раз был вор, который и убил Розова.

Снова кивок.

– Но мы знаем, – напомнила я, – что садист спал в гостиной. А ты находилась в ванной Ларисы, с волосами в шампуне. Так кто пошел за лаком, а? Анфиса! Это не ты, а Фиса убила Николая. У тебя еще не было прически, неоткуда было шпильку вытаскивать. А вот твою маму уже причесали, не хватало только лака. Лариса здорово повлияла на Анфису, за короткое время знакомства успела перелопатить ей душу. Я не знаю точно, что случилось в квартире, может, Николай сказал супруге гадость, а у той неожиданно отказали тормоза, но представляю, как события развивались дальше. Анфиса кинулась к Ларисе, а та сбегала на место происшествия и быстро наметила план действий. Сказала вам: «Попытаемся все свалить на вора, он там точно был. Грабителя никогда не поймают. Но если вдруг неожиданно умный мент до чего-то докопается, надо говорить, что отца Ирина убила. Она ребенок, ее не осудят, в особенности когда правду про садиста услышат. А вот тебя, Анфиса, надолго за решетку упрячут. Ира, если не хочешь жить в детдоме, запоминай, что говорить надо. И маму спасешь, и сама в интернат не угодишь». Соседка заставила вас вызубрить роли. Но вам не пришлось озвучивать эту «правду» в милиции, Томилин не поверил Алексею, и Мещеряков отправился на зону. Вроде все хорошо? Однако Лариса не учла, что с вами будут работать психиатры, а врачи не отставали от пациенток до тех пор, пока те не рассказали эту самую зазубренную «правду», мол, Ира лишила отца жизни при помощи заколки. То, что происходит между доктором и пациентом, является тайной и не может быть пересказано милиции. Ваши истории болезни спокойно хранились в архивах, пока туда не добрались Майя с Марией, а когда «истина» всплыла, на тебя открыли охоту. Горская и Филимонова совершили ту же ошибку, что ранее Томилин, – все читали показания Ларисы, но не заметили ее слов: «Ира пошла мыть голову». Вы с Анфисой просто стойкие оловянные солдатики, сумели обвести вокруг пальца медиков. Наверное, ты очень любишь маму, раз взяла всю тяжесть вины на себя. Представляю, как тебе было трудно на сеансах у психотерапевта. И, наверное, он был не так уж профессионален, раз его ввела в заблуждение школьница. Думаю, ты совершала в разговоре с врачом ошибки, но тот не обратил на них внимания. А я заметила, что после просмотра фильма ты беспокоилась не о себе, а о маме, повторяла: «Ей нельзя об этом знать». Или вот еще твоя фраза: «Фиса искупает своей службой вину». О какой вине идет речь, если Николая убила ты? Теперь ты опять взяла вину на себя, потому что испугалась, как бы маму…

Ирина вскочила и бросилась в туалет. Я не сразу выбралась из-за тесно придвинутого стола и пошла следом. Розова стояла около умывальника, дверки кабинок были нараспашку – несмотря на переполненный зал, здесь никого не оказалось.

Услышав мои шаги, Ира повернула голову.

– Ты права. Но в твоей картине не хватает деталей. Сейчас расскажу, как все было на самом деле.

…Когда Анфиса спустилась вниз за лаком, из гостиной донесся стон. Розова решила посмотреть, что там такое, и вошла в комнату. Николай лежал на полу. Жена наклонилась, и тут у нее из волос выпала заколка. Только подняла ее, как муж вдруг четко произнес:

– Вы червяки, я вас раздавлю.

И тогда Анфиса его ударила. Она не хотела убивать Николая, но и слушать про червей не желала. Переполнилась чаша терпения.

Маме и дочке не потребовалось рассказывать молодому следователю Артему Томилину версию, придуманную Ларисой, – тот был уверен в виновности Алексея Мещерякова. А вот когда они оказались в психлечебнице…

С ними занимался один врач, он проводил сеансы и сразу догадался: что-то тут не так. Ирина исполнила заученную со слов соседки роль – призналась, что лишила жизни отца-садиста. Психолог ее выслушал и вдруг сказал:

– Если ты устала, только скажи: «Все, на сегодня хватит». Сразу прекратим беседу.

И девочка начала этой уловкой пользоваться. Чуть почует опасность в вопросах доктора, немедленно кричит:

– Все! На сегодня хватит!

Но об убийстве врач с Ириной всего один раз разговаривал, его больше волновало детство пациентки, что заставлял ее делать отец, как с одноклассниками отношения строила. И с Анфисой было так же – в биографии женщины врач копался, а смерть Розова вроде его и не интересовала. Но в день выписки он вдруг сказал:

– Ирина! В твоей истории болезни написано, что ты убила отца. Я не милиционер, я медик. Моя цель не преступника отыскать, а помочь человеку скинуть некие оковы, мешающие развиваться его личности. За Анфису Альбертовну я спокоен, она нашла в себе крепкий стержень, и во многом благодаря тебе. А вот ты… Сможешь ли нести груз, который взвалила на свои плечи?

Ирочка сделала вид, что вообще не понимает, о чем он говорит, а врач попросил:

– Пообещай, если захочешь поговорить или тебе понадобится помощь, ты придешь ко мне. Страх перед отцом ты заменила другим страхом, теперь боишься за маму. А чего в конечном итоге добивался Николай Матвеевич? Он хотел, чтобы жена и дочь испытывали вечный ужас. Розов мертв, но ты будешь жить, ощущая внутреннюю панику. Значит, садист добился своего, победил тебя из могилы…

Ирина, замолчав, оперлась руками о раковину.

– Очень хороший врач. Он все понял и не выдал нас, пытался мне помочь. Сколько раз я его вспоминала потом! Но на прием к нему все не шла. Собралась лишь тогда, когда фильм в Интернете очутился.

Розова опять замолчала.

– И что? – не удержавшись, тихо спросила я. – Какой совет он дал?

Подруга неожиданно стащила с головы парик и бросила его на пол.

– Он давно умер. А у меня не хватило смелости даже постричься и покраситься, я надела фальшивые волосы. Как всегда – боюсь. Я трусиха! Мне, наверное, следовало тогда, в день рождения, прыгнуть с балкона. Но снова стало страшно.

Я бросилась к Ирине, обняла ее и начала гладить по спине.

– Нет, ты отчаянно храбрая! Спасла маму от тюрьмы, много лет тащила на своих плечах тяжелый груз… Но доктор был прав. Если ты сейчас уйдешь из бутика «Бак», спрячешься, это будет означать, что Николай победил. Нельзя бояться! Надо посмотреть своему страху в лицо и сказать: «Я боюсь, потому что разрешаю себе бояться, зацикливаюсь на ситуации. Не страх мой хозяин, а я его хозяйка. Ни один врач и никакие таблетки мне не помогут, только я сама способна его изгнать». Пошли к Роману Глебовичу! Ты останешься со мной, и мы уедем в командировку в Париж. Будут ли про тебя сплетничать? Конечно, да. Но ведь о всех плетут глупости. Сколько я ни пыталась объяснить людям, что не являюсь невестой Антона, ничего не получается. А сейчас, когда официально объявлено о его свадьбе с Лерой Тимофеевой, обо мне только ленивый не судачит. Вынимай линзы, накрашу тебе глаза, и двинем в офис к Звягину. Ну что, ты вернешься в «Бак»?