Дарья Донцова - Инкогнито с Бродвея

– Стопудово аферу с ДНК они с твоим папашей затеяли вместе, – добавил Степан. – То есть они просто подельники. Ленинид небось распрекрасно знает, что у него не было нежных отношений с Олесей. А Фаина в курсе, что Леся ей не родная мать была, и, следовательно, понимает: бывший уголовник, а ныне звезда сериалов не имеет с псевдодоченькой ни одной общей капли крови. Интересно, кто сценарист спектакля?

– На этот вопрос ответ находится сразу, – поморщилась я, – у папеньки застой в делах, он начал терять популярность, его редко приглашают на съемки. А что может привести к всплеску интереса в отношении творческой личности? Скандал! Вот папаша его и придумал, беззастенчиво дав роль в своем спектакле писательнице Арине Виоловой. Меня буквально вынудили принять участие в той программе, где торжественно предъявили всем анализ ДНК. И я, наивная Чебурашка, поверила, что мы с Фаей сестры.

– Полагаешь, автор пьесы Ленинид? – спросил Степан. – А может, его пиарщик? Или Фаина?

Я встала.

– Мне неинтересно, кому из них первому пришла в голову мысль ломать комедию. Главное, что все они приняли в этом фарсе деятельное участие – Ленинид, который мечтает о всплеске карьеры, жадный рекламщик, которому нужны деньги, Фаина, которая за копейку удавится…

Я осеклась.

– Потому что ей нужна крупная сумма на покупку жилья, где она с сыном Антоном будет жить, когда того выгонят из Центра Перцова на улицу, – скривился Степан. – И ребенка нет, и милосердного учреждения для детей-инвалидов не существует, и… Стоп! Фаина, конечно, классная врунья, но, похоже, она поверила теледоктору, потому лгала про приют.

– Очень хочется с ней поговорить, – процедила я сквозь зубы. – И с папашей тоже. А в особенности с пиар-агентом. Хотя на последнего я натравлю Зарецкого.

У Дмитриева запищал сотовый.

– Только что собирался с тобой связаться! – воскликнул Степа в трубку. – Да ну? Интересно. Завтра? Конечно. Но у меня есть предложение. Хорошо бы пригласить для участия в разговоре Гульнару Ниязову. Это она пыталась сбить Тараканову на своем джипе. Хорошо, непременно будем.

Степан положил трубку на стол и посмотрел на меня.

– Ты беседовал с Вадимом Измириным? – догадалась я. – Он что-то важное узнал?

– Сегодня вечером в торговом центре за попытку украсть вещи в магазине «Заря» была задержала Фаина Тараканова. Завтра Вадим нас ждет, предстоит интересная беседа.

Утром на кухне опять появились тараканы. Причем их стало намного больше, чем вчера. Взвизгнув, я убежала в спальню, растолкала Степана и велела ему разогнать наглых гостей. Потом позвонила Василию и при словах: «Мы рады слышать вас. Офис работает с девяти утра, оставьте сообщение» – закричала:

– Муравьи, похоже, ушли, зато появились прусаки! Целое стадо! Соединитесь со мной, как только явитесь на службу. Это Арина Виолова.

– И почему ты боишься таракашек, – веселился Степа, когда мы сели в машину. – Они совершенно безобидные, на вид даже забавные, не кусаются. От моли куда больше неприятностей, но ты при виде летающих зубастых мотыльков, поедающих все вещи подряд, не вопишь от ужаса.

– Тараканы разносят на лапах заразу, они не забавные, а отвратительные, – поежилась я.

– Ага, а моль милая, – расхохотался Степан.

– Нет, – возразила я, – тоже противная. Но если выбирать, с кем жить, с ней или с тараканами, я однозначно выберу моль. Ее можно прикормить.

– Моль? – удивился Степан.

– Рита Сазонова повесила на самое видное место старый свитер из натуральной шерсти безо всяких добавок синтетики, – объяснила я, – и ее моль теперь ест только эту одежду, другую вообще не трогает.

– Не верю, – засмеялся Дмитриев, – Вилка, ты умная женщина, но прелесть, какая дурочка. Маргарита пошутила.

– Собственными глазами видела этот свитер – мужской, серо-синий, – продолжала я. – Как-то раз поздно вечером в субботу мне понадобилась Рита. Следовало срочно решить рабочий вопрос, а начальница пиар-отдела не подходила к телефону. Я хотела ей в почтовый ящик записку опустить, но увидела, что в окнах горит свет, начала звонить…

Степан с хохотом перестроился в левый ряд.

– Ой, Вилка, уморила! Ты заявилась к Сазоновой без предупреждения вечером в выходной, увидела в комнате мужской свитер и услышала от Риты дивный рассказ о дрессированной моли. Хочешь знать мое мнение по данному вопросу? У Риты гостил любовник. Вероятно, он женат, и, скорей всего, ты его хорошо знаешь, это небось сотрудник «Элефанта». Услышав твой голос из прихожей, парень смылся из гостиной, забыв про свитер. Рита, не желая, чтобы у тебя появились подозрения, вмиг спела песню про насекомых. И ты поверила. М-да, не ожидал даже от тебя такой прямо-таки детской наивности. Ну все, мы на месте, вылезай…

Едва увидев меня на пороге комнаты для допросов, Фаина заплакала:

– Вилочка, это недоразумение! Я ничего не крала!

– Меня не волнует, что ты сперла в магазине, речь пойдет о спектакле, устроенном тобой и Ленинидом, – спокойно сказала я, усаживаясь за стол. – Может, уже перестанешь врать?

– Я не сказала ни слова неправды, – всхлипнула Фая.

– Вероятно, ты оговорилась, – возразила я, – хотела произнести: не сказала ни слова правды.

В помещение без стука вошла женщина в зеленом халате.

– Это кто? – испугалась Фаина. – Зачем она здесь?

– Сотрудница криминалистической лаборатории возьмет у вас и Виолы пробы для анализа, который подтвердит или исключит ваше родство, – пояснил Вадим.

– Не хочу, – заявила Фая.

– В данной ситуации вашего согласия не требуется, – заявил Измирин. – А вот у писательницы я обязан спросить: госпожа Тараканова, вы согласны на проведение анализа ДНК?

Я энергично закивала.

– Безусловно.

– Это не я придумала! – закричала Фаина. – Началось с того, что мне позвонил Ленинид, предложил встретиться…

Изо рта мошенницы полился рассказ.

Фаина подкидыш, которого удочерила Олеся Тараканова. Она дала девочке свою фамилию и отчество Леонидовна. Приемная мать не скрывала от нее правду о ее происхождении, она плохо относилась к девочке, с пяти лет сделала ее своей домработницей. Когда эксплуататорша умерла, ее муж выставил падчерицу на улицу и той пришлось хвататься за любую работу. Высшего образования у Фаи нет, поэтому она служила домработницей, жила у хозяев, надеялась накопить денег на собственную комнатку…

Я молча ждала, пока «сестрица» дойдет до сути, а та долго и со вкусом описывала тяготы своей жизни. В конце концов добралась до момента, когда ее выставила из квартиры внезапно вернувшаяся баба Тося. На словах: «Я так испугалась, когда Антонина меня разбудила», – я потеряла всяческое терпение и велела: