Дарья Донцова - Инкогнито с Бродвея

– А вот и нет! – рассмеялась женщина. – Как раз наоборот – меня после ледяного душа никакая зараза не берет. Зато ты синяя, зубами щелкаешь. Надо бы тебе чаю выпить, не то простудишься. Пошли ко мне, напою. А заодно расскажешь, что заставило тебя ни свет ни заря на улице очутиться.

Фая не стала отказываться и оказалась в квартире Антонины. Вольпина выслушала сбивчивый рассказ новой знакомой о ее житье-бытье и предложила:

– Я ищу помощницу. Работа не трудная – вести запись пациентов, обзванивать их накануне, предупреждать, чтобы не опаздывали, убирать помещение. Платить много не смогу, но предоставлю жилье.

Антонина подвела Фаину к шкафу, который был встроен в конце коридора, открыла дверцу и велела:

– Иди.

– Куда? – не сообразила только что нанятая прислуга. – В гардероб?

– В свою квартиру, – пояснила Антонина.

– Мне придется жить в стенном шкафу? – изумилась Фаина.

Вольпина, махнув рукой, сама шагнула в шифоньер. Послышался скрип, и Фаина наконец сообразила: это не встроенный шкаф, а проход в соседнюю квартиру.

– Да я вам за это окна языком вылижу! – зарыдала бездомная, поняв, какие роскошные условия ей предлагают.

– Этого не надо, – отрезала Антонина, – просто хорошо выполняй свои обязанности.

Фая с энтузиазмом принялась за службу. И продемонстрировала такое рвение и тщательность, что через некоторое время баба Тося стала ей даже доверять разливать по пузырькам всякие настойки и отвары, которые самолично делала.

– Я не какая-нибудь баба-шептуха, – объяснила она помощнице, – имею высшее медицинское образование, работала в клинике.

– Почему же сейчас на дому прием ведете? – удивилась домработница.

Но Вольпина не стала откровенничать.

– Так жизнь повернулась, не суй свой нос куда не следует.

Антонина укладывалась спать в восемь вечера и ни за что не открывала дверь на звонок. В холодильнике у нее часто сиротливо стояла только бутылка кефира, а в ванной не было ни шампуня, ни геля для тела, на раковине лежал лишь брусок дешевого мыла. И полотенце висело крохотное. В квартире не было ковров, хрустальных люстр, дорогой мебели, на кухоньке стояли несколько чашек, пара тарелок и две кастрюли. Целительница вела аскетический образ жизни. Одежды у нее почти совсем не было. По сравнению с ней даже у монахини, наверное, более обширный гардероб. Обуви всего две пары: парусиновые тапки и сапоги с искусственным мехом. А ведь Вольпина могла ни в чем не нуждаться, ей только надо было брать с больных деньги, а не предлагать им класть в кружку, стоящую на подоконнике, кто сколько может.

Один раз Фая укорила работодательницу:

– От вас сейчас тетка ушла, в шубу разодетая, на пальцах золото с камнями. Видела я, какую купюру она в прорезь сунула: десять рублей. Зря вы на доброту и порядочность человеческую рассчитываете. Надо цену за визит установить. У вас куртка жутко старая, прямо стыдно в ней ходить.

– Нет, – возразила Вольпина таким голосом, что домработница испугалась и более вопрос о деньгах не поднимала.

Раз в месяц баба Тося куда-то уезжала, привозила большую сумку и приказывала помощнице разложить ее содержимое. Там в основном были пакеты с травами, их требовалось пересыпать в здоровенные фарфоровые банки, находившиеся на кухне. Из этого «сена» гомеопат потом готовила лекарства.

Микстуры «бабы Тоси» действовали почти мгновенно. Как-то раз у Фаины отчаянно заболела голова, Антонина измерила ей давление. Потом заварила какие-то листики, велела выпить горькую жидкость залпом, и – минут через десять давление стабилизировалось.

Жизнь Таракановой наладилась. Антонина не возражала, чтобы ее секретарша подрабатывала в разных местах, и Фаина пристроилась уборщицей в телецентр. Съемки там шли круглосуточно, она могла мыть коридоры, гримерки и туалеты после восьми, когда «баба Тося» прекращала прием пациентов.

Со своими клиентами знахарка была вежлива. Из себя она вышла, на памяти Фаины, всего один раз. Помощница раскладывала на кухне очередную порцию трав, гомеопат вела прием. Дверь в комнату была закрыта, Фая не слышала разговора врача с пациентом, но потом вдруг послышался громкий голос Антонины:

– Не говорите чушь. Уходите!

– Ну пожалуйста, продайте капли молодости, – заныла клиентка.

– Нет у меня таких! – рассердилась врач.

– Есть, – настаивала тетка. – Вы их моей соседке дали. Такие зеленые, тягучие, на желе похожие. Их надо на язык утром и вечером капать. Она на десять лет моложе выглядит теперь. Заплачу вам, сколько скажете. Мне очень нужно, от меня муж уходит к любовнице.

– Фая! – крикнула Антонина. – Проводи пациентку.

С большим трудом Фаине удалось вытолкать бабу, которая упорно твердила:

– Лекарство вечной молодости… Зеленое, на холодец смахивает… Дам за него любую цену…

– О каком снадобье она говорила? – спросила Фая у Вольпиной, закрыв наконец за настырной посетительницей дверь.

– Дура! – неожиданно разъярилась Антонина. – Выдумала ерунду. Нет такого лекарства. Вот идиотка, кретинка!

Фаина удивилась: до сих пор она ни разу не видела знахарку в таком гневе.

Побуянив минут пять, Вольпина выдохнула, заварила себе какой-то напиток и легла на диван, решив отдохнуть перед следующим пациентом. А Фая сообразила: она далеко не все секреты Вольпиной знает, есть еще какие-то средства, которые готовятся не на кухне в однушке. У бабы Тоси точно имеются капли, возвращающие молодость, только знахарка их далеко не каждому пациенту дает и, вероятно, не даром. А готовит их там, куда за травой ездит.

Как-то раз, убрав на телевидении студию, из которой ушли гости отснятого шоу, Фая вернулась домой и рухнула в постель. Часы показывали полночь, завтра предстояло встать в шесть. Но поспать не удалось – раздался звонок телефона, голос Антонины сказал:

– Фая, войди в мою часть квартиры, открой кабинет, там в столе в ящике слева лежит кошелек. Возьми деньги, поймай такси и приезжай скорей, мне плохо.

– Где вы? – испугалась помощница, полагавшая, что хозяйка давно спит.

– Неподалеку, – ответила Антонина, – деревня Кисловская, это в пятнадцати километрах от МКАДа, дом три. Он один жилой, остальные заколочены.

Ничего не понимающая Фая помчалась по указанному адресу, нашла и село, и деревянный дом, симпатичный, с цветами на окнах. Внутри оказалось очень чисто, уютно, пахло какими-то травами.

Баба Тося лежала на кровати. Увидев Фаину, она обрадовалась.

– Слушай внимательно. Заболела я. Завтра с утра обзвони всех и скажи, что целительница уехала за всякими ингредиентами для составления лекарств, скоро вернется и продолжит недужных лечить.

– Хорошо, – кивнула Фаина, не понимая, почему ради того, чтобы выслушать указания, ей пришлось ехать ночью в деревню. Можно ведь было и по телефону все это объяснить.