Дарья Калинина - Сделай мне счастье

— Какой-то бред.

— Вы дали вашему любовнику выпить сок, якобы выжатый собственноручно вами из апельсина, а сами добавили в него такую дозу снотворного, которая на несколько часов вырубила бы и лошадь. Снотворное вы раздобыли в «Красоте не для всех». Меерсон выпил коктейль, заснул, и вы стали ждать Германа. Он запаздывал, вы нервничали, но продолжали терпеливо ждать. Терпение — это вообще ваше основное качество, как я заметил.

— И чего же я ждала?

— Появления Германа, конечно. Вы же слышали, как Меерсон продиктовал ему свой адрес, и понимали, что рано или поздно взбешенный папаша явится для разговора. И вот он появился. Вы тут же нанесли Меерсону несколько ударов ножом, которые должны были стать смертельными, и убежали, даже не дожидаясь, пока ваш приятель окончательно испустит дух. Это предстояло ему сделать на руках у того, кого вы определили на роль убийцы.

Лена молча смотрела на следователя и ухмылялась. Она не соглашалась, но и не спорила. Просто слушала.

— Дальше вы позвонили в полицию и сообщили, что в доме доктора Меерсона труп. И когда туда выехал наряд, он должен был по вашей задумке застать Германа с руками, обагренными кровью доктора. Все! Ловушка бы захлопнулась. Но вы не ожидали, что Герману удастся удрать.

— И все равно его вина неоспорима.

— Это еще как сказать. Но пойдем дальше. Следующее преступление было вами совершено уже в «Красоте не для всех». Одна не в меру любопытная особа сунула нос в ваши дела, за что и поплатилась. Особа, которую в клинике все называли за глаза Барби, отличалась на редкость вредным характером. Она вбила себе в голову, что хочет лечиться только в корпусе «Би», и явилась к вам требовать своего. Что она вам сказала? Что видела, как вы принимаете детей? Этим она надеялась вас шантажировать?

— Не понимаю, о чем вы. Я вообще не работаю в корпусе «Би».

— Зато там трудился ваш любовник. И той ночью вы были в корпусе «Би». Когда возникла проблема с Барби, сотрудники корпуса обратились за помощью именно к вам — наиболее близкому к покойному доктору человеку, который к тому же был в курсе проводимых доктором операций. Сотрудники надеялись, что вы вразумите Барби, заставите ее отказаться от мысли оказаться в корпусе «Би». А Барби была готова ради этого на все, в том числе и на шантаж. Но Барби полагала, что речь идет всего-навсего о мелком правонарушении, яйца выеденного не стоящем. Ну, приняли вы ребенка вопреки запрету, что вам за это будет? Максимум выговор от руководства. Но и этого можно избежать, если принять условия Барби и поместить ее в вожделенный корпус «Би». Но вы-то знали, что Барби увидела не просто маленького мальчика, которого увозили из корпуса «Би» с перебинтованной головой. Вы знали, что это кончик ниточки, потянув за который можно размотать весь клубок. И вы решили избавиться от опасной свидетельницы. Для этого вы сначала попрощались с сотрудниками и уехали якобы домой. Но, отъехав от клиники, вы оставили свою машину в парке и через дыру в заборе вернулись обратно к корпусу «Би». Кстати, оставленную вами в парке машину видела свидетельница.

— Мало ли на свете похожих машин.

— Оказавшись вновь у корпуса «Би», вы стали терпеливо ждать появления Барби. Вам повезло. Она задержалась, по привычке скандаля и настаивая на своем так долго, что вы успели провернуть трюк с машиной и вернуться назад. Как только Барби вышла из корпуса «Би», вы под покровом ночи двинулись за ней, нанесли удар, потом перенесли ее тело и уложили так, чтобы казалось, что женщина выпала из окна своего номера. А потом, сочтя свою жертву мертвой, вы ушли. Вам повезло, погода была отвратительная, вас никто не увидел.

— Ну вот! Меня не видели, что вы придумываете!

— Зато вы выбросили свое орудие убийства — тяжелый металлический клин — совсем неподалеку от места преступления. Мы хорошенько поискали и нашли.

— Молодцы. Рада за вас.

— А я вот за вас не очень. Дела ваши плохи. На орудии нападения остались следы вашего ДНК. Точно так же, как и на теле вашей первой жертвы — Меерсона. Так что вам предстоит отвечать сразу по двум тяжелым статьям. Женщина, на которую вы напали, выжила. И не просто выжила, а пришла в себя и рассказала, кто на нее напал. У нас есть еще одна свидетельница — домработница доктора Меерсона, которая видела, как вы поспешно убегали из дома буквально за несколько минут до того, как туда прибыла полиция.

— Это была не я! Это была другая женщина.

— Кто же?

— Ирина! Мать мальчика.

— И за что же ей убивать доктора?

— Она разозлилась, когда Марк сделал неудачную операцию ее сыну. И хотела ему отомстить.

— Да, приметное светло-бежевое, почти белое пальто, принадлежащее Ирине и испачканное кровью Меерсона, мы нашли у нее в вещах. Но она его не надевала. Это сделали вы. Ирине обижаться на доктора было не за что, Меерсон сделал ее сына умней раз в десять. Как это получилось, никто не знает. Сам Меерсон явно не ожидал такого результата. Не ожидали его и вы.

— Марк предупреждал, что не может гарантировать результат на сто процентов, — нехотя произнесла Лена.

— Но скажите мне одну вещь, зачем вам понадобился еще и декоративный шрам на лбу у ребенка? Ведь стимулятор был вживлен в затылочную часть.

— У ребенка, которого я планировала выдать за Колю Горемыкина, был шрам на лбу. Я давно сообщила Федору, но это мог знать и Жора, что ребенок травмировался. Так что, появись Ваня без шрама, это могло вызвать подозрения.

— Но подозрения вызвало другое, племянник показался Горемыкину слишком умным. Почему же вы не совершили подмену с первоначально избранным для этого ребенком? Ну с тем, который действительно был со шрамом на лбу?

— Его неожиданно усыновили. Я никак на это не рассчитывала. Пришлось срочно искать замену.

— А настоящий Коля? Где он?

И тут на лице Лены появилась торжествующая улыбка.

— О-о-о! Вам никогда этого не узнать. Никогда!

— Почему?

— Мальчик давно переведен в детский дом под чужим именем. Нет, не на Кипре. О нет! Это самый обычный детский дом, не скажу, что из худших, но и не лучший. Далеко не лучший. И, кстати говоря, его брат тоже находится там с младенчества.

— Вы… Вы подменили детей!

— Да, Антоша Горемыкин, который живет в моем детском саду в комфортабельных условиях, получает вкусную еду, не обижен вниманием и лаской, на самом деле не имеет к семье Горемыкиных никакого отношения. Это просто ребенок, которому повезло. А настоящий Антоша живет в обычном детском доме. Без фруктов, без ласковых воспитателей, без развлечений.

Так вот в чем заключалась месть этой женщины! А следователь-то ломал голову, что же затеяла Воронцова, подобравшись так близко к своим врагам, но долгое время бездействуя. А она вовсе не бездействовала. Она выкрала у своих врагов самое дорогое — наследников, продолжение рода, продолжение их самих.