Луиза Пенни - Время предательства

Старший инспектор откинулся на спинку кресла, развернулся спиной к кабинету и лицом к большому окну, выходящему на заснеженный Монреаль.

Половина второго.

Часы показывали половину второго.

Бовуар еще раз глубоко вздохнул и прижался спиной к стенке урчащего автобуса. Он попробовал закрыть глаза, но тошнота лишь усилилась. Он повернул голову, чтобы холодный металл охлаждал горячую щеку.

Рейд начнется через полтора часа. Жаль, что у автобуса нет окон: Бовуар хотел бы видеть город. Знакомые здания. Все надежно, предсказуемо. Жан Ги всегда предпочитал находиться среди творения рук человеческих, а не на природе. Он попытался представить, где они сейчас находятся. Уже проехали мост. Что там снаружи – здания или лес?

Где он?

Гамаш знал, где Бовуар. Бовуар должен был участвовать в рейде, начало которого запланировано на три часа.

Еще один рейд. Назначенный Франкёром рейд, в котором нет никакой необходимости.

Старший инспектор закрыл глаза. Глубокий вдох. Полный выдох.

Он надел куртку. У дверей остановился, глядя, как инспектор Лакост раздает задания агентам. Или пытается раздавать.

Это были новые агенты, переведенные в отдел, тогда как люди Гамаша получили назначения в другие подразделения Квебекской полиции. Ко всеобщему удивлению, старший инспектор не протестовал. Не сопротивлялся. Казалось, он не замечал, как потрошат его отдел. Или его не заботило то, что происходит.

Такая реакция выходила за пределы объяснимой невозмутимости. Некоторые стали спрашивать себя, а не потерял ли Арман Гамаш вообще интерес к службе. И все же, когда он подошел к группе, они насторожились, замолчали.

– На пару слов, инспектор, – сказал Гамаш и улыбнулся агентам.

Изабель Лакост последовала за Гамашем в его кабинет.

– Бога ради, сэр, почему мы должны мириться с тем, что происходит? – Она мотнула головой в сторону офиса.

– Давай просто делать все, что можем.

– Как? Подняв руки вверх?

– Никто не поднимает руки вверх, – сказал он убедительным голосом. – Ты должна мне верить. Ты замечательный следователь. Цепкий, наделенный интуицией. Умный. И у тебя безграничное терпение. Ты сейчас должна им воспользоваться.

– Оно не безграничное, patron.

Он кивнул:

– Я понимаю. – Ухватившись руками за края стола, он наклонился к ней. – Конечно, не позволяй им хамить. Не позволяй выбить себя из колеи. И всегда, всегда полагайся на свою интуицию, Изабель. Что она тебе говорит?

– Что нас имеют.

Он откинулся назад и рассмеялся:

– Тогда положись на мою. Все развивается не так, как мне хотелось бы, это несомненно. Однако до конца еще далеко. Мы не сидим сложа руки, мы просто делаем глубокий вдох.

Лакост посмотрела на агентов, которые бездельничали за своими столами, игнорируя ее приказы.

– Но пока мы переводим дыхание, они берут верх. Уничтожают отдел.

– Да, – сказал он.

Она ждала, что последует «но», но Гамаш молчал.

– Может быть, припугнуть их? – предложила она. – Лев уважает только более крупного льва.

– Они не львы, Изабель. Они могут досаждать, но они ничтожны. Они муравьи или жабы. Можно переступить через них или обойти их. Но не нужно наступать на них. С жабами не воюют.

«Жабы или какашки. Фекалии какого-то зверя покрупнее», – думала Лакост, выходя из кабинета шефа. Старший инспектор прав, решила она. Новые агенты не стоят того, чтобы тратить на них силы. Она их обойдет. Пока.

Гамаш поставил машину на зарезервированное место – знал, что сотруднице, которая обычно паркуется здесь, оно не понадобится. Она улетела в Париж.

Он посмотрел на часы: два часа. Помедлил, закрыв глаза. Потом открыл их и решительно зашагал по обледенелой дорожке к служебному входу в Национальную библиотеку. У двери он набрал код Рейн-Мари на замке и услышал щелчок запора.

– Месье Гамаш. – Лили Дюфур с понятной обеспокоенностью подняла голову. – Я думала, вы в Париже вместе с Рейн-Мари.

– Нет, она поехала вперед.

– Чем я могу вам помочь?

Она встала и направилась к нему – подтянутая, хорошо владеющая собой. Дружелюбная, но холодноватая, на грани формальности.

– Мне нужно провести небольшое исследование, и я подумал, что вы мне поможете.

– На какую тему?

– Пятерняшки Уэлле.

Она подняла брови:

– Правда? Зачем вам это понадобилось?

– Вы ведь не ждете, что я отвечу на ваш вопрос? – спросил с улыбкой Гамаш.

– А вы, значит, не ждете, что я стану вам помогать?

Улыбка сошла с его лица. Рейн-Мари рассказывала ему о мадам Дюфур, которая охраняла документы Национальной библиотеки и архива Квебека, словно свою частную коллекцию.

– Полицейские дела, – пояснил он.

– Библиотечные дела, старший инспектор, – парировала она, кивая на большую закрытую дверь.

Он проследил за ее взглядом. Они сейчас находились в кабинетах, где работали библиотекари. А за теми дверями раскинулось общественное пространство библиотеки.

Приходя к жене, Гамаш по большей части ждал ее в громадном публичном пространстве библиотеки, где стояли ряды столов с лампами, за которыми сидели студенты, профессора, исследователи и просто интересующиеся. На столах имелись розетки для подключения компьютеров, а вай-фай обеспечивал доступ к файлам.

Но не ко всем файлам. В библиотеке и архиве хранились десятки тысяч документов. Не только книги, но и карты, дневники, письма, хартии. На многих из них лежала пыль веков. И большинство еще оставалось неоцифрованным.

Десятки специалистов просиживали долгие часы, чтобы просканировать все, но на это требовались годы, десятилетия.

Гамаш любил бродить по проходам, представляя себе всю историю, хранящуюся здесь. Карты, созданные Картье. Дневники Маргерит д’Ювиль. Забрызганные кровью планы битвы на Полях Авраама [28] Жак Картье (1491–1557) – французский мореплаватель, положивший начало французской колонизации Северной Америки. Святая Маргерит д’Ювиль (1701–1771) – канадка французского происхождения, основательница монашеского ордена. Битва при Квебеке, или битва на Полях Авраама (13 сентября 1759 г.) – одно из решающих сражений Франко-индейской войны. .

И может быть, может быть, история пятерняшек Уэлле. Не та, что предназначалась для публичного потребления, а их частные жизни. Их настоящие жизни, а не то, что происходило перед объективами камер.

Если где и хранилась такая история, то здесь.

И она была нужна Гамашу.

Он снова повернулся к мадам Дюфур:

– Я ищу сведения о пятерняшках Уэлле в связи с расследуемым делом, и мне необходима ваша помощь.

– Я уже догадалась.

– Мне нужно посмотреть их частный архив.

– Этот архив засекречен.

– Почему?

– Не знаю. Я его не читала. Он засекречен.

Гамаш почувствовал укол раздражения, но тут заметил, что она слегка подсмеивается над ним.