Дарья Калинина - Бабушка по ипотеке

– В каком коллективе?

– В танцевальном.

Теперь Жанна что-то стала вспоминать. Тетушка рассказывала ей, что поет, танцует и даже гастролирует. Она и фотографии показывала. И там позади крепких щекастых старушек действительно стояли два-три сморчка мужского пола.

– Неужели вы тоже ее поклонник?

– Что значит тоже? – оскорбился голос. – Я был и есть единственная и незабвенная страсть вашей тетушки.

Жанна сдержалась, не хмыкнула. Вместо этого она спросила:

– А откуда вы узнали, что она умерла?

– Я позвонил ей сегодня, но там трубку взял какой-то мужчина и сказал, что хозяйка умерла, а квартира переходит в собственность банка. Вот я вам и звоню, чтобы вы мне объяснили, что происходит? Неужели Любовь Михайловна и впрямь скончалась?

– Увы, да.

– Тогда я знаю, кто мог ее убить!

Голос мужчины дрожал. Он был сильно взволнован. Но Жанна не торопилась ему верить.

– А мой телефон у вас откуда?

– Любовь Михайловна мне сама его дала. Сказала, что если с ней что-то случится, чтобы я звонил вам.

И шмыгнув носом, мужчина прибавил:

– Вы знаете, ваша тетушка предчувствовала свой конец.

Шмыганье сделалось более интенсивным.

– Вы что там, плачете? – встревожилась Жанна.

– Скажите, неужели это правда? Неужели моя Любовь умерла?

Жанна поразилась. Да этот старикан и впрямь втюрился в ее тетку! Вот диво дивное! И похоже, на сей раз к тетушке испытывали истинное чувство.

– Да. Говорю вам, тетю убили.

– Ах! Значит, все правда?

– Что правда?

– Любовь Михайловна ожидала чего-то такого… чудовищного. Она мне жаловалась. Говорила, что ей снятся дурные сны. Что у нее нехорошее предчувствие. Знаете, она ведь боялась умереть. Я ее утешал. Но этот человек не оставлял ее в покое! Все мучил и мучил ее!

– Какой человек?

– Я не знаю точно. Но он хотел смерти вашей тетушки. Он ее ненавидел!

– Это был мужчина?

– Да-да!

– Не женщина?

– Любовь Михайловна говорила о нем «он».

А Надежда Семеновна, мать Мисюсика, говорила об опасности, угрожающей тетушке Любе, – «она». И кто из них двоих говорит правду? Как это понять Жанне?

– Он ей угрожал, и не только угрожал. Пару раз, когда Любовь Михайловна задерживалась с платежами, он организовывал нападения на вашу тетю.

– С какими платежами?

– Этот человек требовал от нее денег! Много денег! Он обещал сохранить ей жизнь, если она будет платить.

– Но кто он такой?

– Любовь Михайловна говорила о нем очень уклончиво. Но кое-что я все-таки понял. Этот человек из ее прошлого. Очень далекого прошлого. Если хотите, я поделюсь с вами всем тем, что знаю сам.

– Почему со мной? Почему не с полицией?

– Нет-нет! – отчего-то испугался старикан. – К ним я ни за что не обращусь.

– Боитесь?

– Не за себя. Видите ли, дело слишком деликатное. Речь идет не только о жизни, но и о чести вашей тетушки.

Любопытство разбирало Жанну все больше и больше. Что же такого может знать этот старый дед про ее тетушку? Чего он так разволновался? А ведь слышно, что голос у дедка прямо дрожит.

– Как вас зовут? Вы уже столько мне всего наговорили, что скрывать свое имя просто глупо.

Дед помедлил, а потом все же произнес:

– Савва Игнатьевич меня зовут.

– Не слышала о вас никогда.

– Разве тетушка вам ничего обо мне не рассказывала?

– К сожалению, нет.

Савва Игнатьевич явно расстроился, что его незабвенная Любовь даже не упоминала о нем в беседах с ее племянницей. Но он быстро нашел оправдание для любимой женщины.

– Она не хотела торопить события. Хотела, чтобы я сначала сделал ей предложение. И я даже собирался… Но тут…

Тут его голос снова задрожал, и в трубке раздались знакомые Жанне шмыгающие звуки.

– Вот ведь жизнь! – высморкавшись, произнес наконец Савва Игнатьевич. – Сегодня человек есть, завтра его уже нет. Так вы приедете?

– Куда?

– О! Я вам скажу! Мы решили организовать в ДК сегодня что-то вроде вечера памяти Любови Михайловны. Она была ярким членом нашего танцевально-музыкального коллектива. Даже не представляю, как мы будем без нее дальше.

– Так мне надо подъехать к вам в ДК?

– Да. Метро «Выборгская». Власти района очень любезно предоставили нам для репетиций и выступлений небольшую площадку. Нам всем будет очень приятно, если ближайшая родственница нашей подруги посетит наше мероприятие.

– Я приеду.

– Желательно к шести часам.

Жанна обещала поспешить. И лишь закончив разговор, подумала о том, как опрометчиво было с ее стороны давать согласие на встречу с человеком, про которого ровным счетом ничего не знала, но который так неожиданно вышел на нее. Мало ли кто может скрываться за личиной безобидного старичка Саввы Игнатьевича. И все же Жанна собиралась поехать. Вопреки логике, здравому смыслу и даже инстинкту самосохранения.

Впрочем, Жанна себя утешала, что едет она не куда-нибудь на квартиру, а в Дом культуры, место оживленное и людное. А значит, вряд ли Савва Игнатьевич сможет расправиться с ней прямо там.

Танцевальный коллектив, в котором подвизалась Любовь Михайловна, состоял из полутора десятков резвых старушек в народных костюмах и трех дедков, выполнявших в большей степени роль фона.

К шести часам Жанна приехать в Дом культуры не успела, так как ей пришлось еще забежать за Алиной в садик и уже оттуда ехать на «Выборгскую». Но старушка на контроле была предупреждена о Жанне, так что пропустила ее без всяких возражений.

– Савва Игнатьевич говорил, что вы придете. Что же вы задерживаетесь? Они уже давно выступают. Слышите?

До них и в самом деле доносилось разноголосое пение.

– Проходите же, проходите, – поторопила Жанну с девочкой контролерша.

Зал был заполнен почти полностью. Жанна невольно удивилась. Она и не подозревала, что народная музыка у нас в стране пользуется такой популярностью. Но разгадка была проста. Концерт оказался бесплатным, приглашения на него раздавали через службы социального обеспечения пенсионеркам и вообще всем желающим. Единственным условием была половая принадлежность. В преддверии Международного женского дня в зале сидели одни женщины. На сцене выступали почти одни женщины. И было в общем-то непонятно, кто и кого должен поздравлять.

Глядя на бабулек, лихо отплясывающих на сцене, и на других бабулек, притопывающих им в такт в зале, Жанна невольно позавидовала им. Все выглядели довольными и счастливыми. А вот сама Жанна не любила этот праздник. Не любила все, что с ним было связано. Почему? Не известно почему, но в этот день с Жанной обязательно случались разные неприятности. Не было такого Восьмого марта, которое прошло бы у Жанны нормально.

Из самых запоминающихся случаев она могла назвать свой тринадцатый праздник весны, когда она задумала протереть пыль в серванте, и стеклянная полочка рухнула, увлекая за собой весь мамин парадный сервиз. Остаток праздника Жанна просидела в чулане, боясь даже нос оттуда высунуть и слушая мамины причитания, родительница прочила безрукой дочери такую судьбу, что Жанна содрогалась от ужаса.