Наталья Александрова - Черная магия в белый горошек

Лолу подтащили к ажурной металлической лестнице, втащили по ней наверх, на железную площадку, гулко загремевшую под ногами. Обвязали цепью поперек туловища и затем столкнули с площадки.

Лола закричала от ужаса: она раскачивалась над огромным чаном с какой-то зеленоватой, отвратительно булькающей жидкостью.

– Будь осторожна, – с фальшивой заботой проговорил Рудольф Андреевич. – Не пытайся отцепиться, сорвешься вниз! А внизу – кислота! Страшное дело!

– Посмотри, – подала голос женщина и бросила в чан ржавый железный прут. Прут не успел коснуться зеленой булькающей поверхности, как с отвратительным шипением скрутился жгутом и на Лолиных глазах в доли секунды растворился.

– Если она так разъедает железо, представь, что будет с тобой!

Женщина повернулась и дернула вниз красный рубильник. Где-то высоко, под потолком цеха, заработал мотор, и цепь, на которой висела Лола, начала опускаться. Медленно, но неотвратимо она ползла вниз, понемногу приближая Лолу к страшному чану…

– Я подпишу! – завизжала Лола. – Я все подпишу! Только остановите эту машину!

– Давно бы так, – отечески улыбнулся Рудольф Андреевич и сделал знак своей напарнице. Та с явным сожалением дернула рубильник в обратную сторону, и мотор затих.

– Вот, возьми бумагу, – Рудольф опасливо приблизился к краю площадки и протянул Лоле лист гербовой бумаги. – Только смотри у меня – чтобы без фокусов!

Лола дрожащей рукой взяла у него документ. Рудольф подал ей ручку и отвернулся, о чем-то вполголоса заговорив со своей помощницей. Лола, воспользовавшись этим моментом, разжала пальцы, уронила ручку в кислоту, затем быстрым движением вытащила из-под одежды вторую ручку – ту, которую дал ей Леня. Этой ручкой она размашисто расписалась в нужном месте.

– Все в порядке? – проговорил, обернувшись к ней, Рудольф.

– Да, – ответила Лола и, вскрикнув, уронила вторую ручку в чан с кислотой, чтобы Рудольф не заметил подмены. Маленький металлический предмет едва успел прикоснуться к поверхности кислоты и тут же испарился с едва слышным шипением.

– Осторожно, – прикрикнул на нее мужчина. – Главное, бумагу не урони! – И он поспешно выхватил у Лолы лист с ее подписью.

– Вот и умница! – Он взглянул на подпись и спрятал документ в папку. – Вот и молодец!

– Теперь вы отпустите меня? – едва слышно спросила Лола. – Вы же обещали!

– Обещал? – удивленно переспросил Рудольф Андреевич. – Ты знаешь, я тут подумал и решил, что ты была права.

– В каком смысле?

– В том смысле, что твоя жизнь теперь не стоит ни гроша. И вообще тебя лучше отправить на тот свет, как лишнего свидетеля.

Он сделал неуловимый знак своей напарнице, и та снова дернула рубильник. Наверху заработал мотор, и цепь медленно, со скоростью улитки поползла вниз. Медленно, но неостановимо. С каждой секундой понемногу приближая Лолу к чану с кислотой.

– Пойдем! – окликнул Рудольф Андреевич свою напарницу, не отрываясь глядевшую на Лолу.

– Я хочу посмотреть, как она будет растворяться, – проговорила та таким тоном, каким дети просят разрешить им покормить медведя в зоопарке.

– Некогда, некогда! – прикрикнул на нее Рудольф. – У нас дела! Адвокат ждет! – И оба злодея торопливо покинули цех.

Лола ухватилась руками за опоясывающую ее цепь, попыталась отцепить ее. Но тут же прекратила эти попытки, сообразив, что, если даже она сможет справиться с цепью, результатом будет только одно – она сорвется в чан с кислотой еще быстрее…

Она закусила губы, чтобы не закричать от ужаса, и подняла глаза, чтобы не видеть неуклонно приближающуюся зеленоватую, мерно булькающую поверхность.

Ухо поехал дальше, надеясь найти бесследно исчезнувшую машину «Скорой помощи», а Леня стоял на улице, тупо уставившись в витрину обувного магазина и мысленно ругая себя последними словами. Как он мог так легкомысленно рисковать Лолиной жизнью? Как он мог так плохо подготовиться к операции? Как он мог задремать на посту и пропустить появление противника? И самое главное – что теперь делать? Как спасти свою боевую подругу?

– Эй! – раздался вдруг рядом с ним высокий, почти детский голос. – Эй, голубь, ты чего задумался?

Леня поднял глаза.

Перед ним неизвестно откуда появился газетный лоток. Только что его не было, Леня готов был в этом поклясться. А за этим лотком стоял очень странный старичок.

Маленький, сгорбленный, с густыми, сросшимися на переносице клочковатыми бровями и маленькими живыми глазками, по размеру и цвету напоминающими ягоды черники, в глубине которых пряталась лукавая усмешка. На голову старичка была нахлобучена джинсовая панама, которая делала его похожим на перезрелый сморщенный гриб, скорее всего, на черный груздь.

Леня с детства привык уважать старость. Однако настроение у него было такое отвратительное, что первым его порывом было грубо отшить любопытного старика – чего, мол, лезешь не в свое дело? Но готовые уже вырваться резкие слова застряли у него в гортани, и вместо них, сам не зная почему, Леня проговорил:

– Помог бы ты мне, дедушка…

Произнеся эти слова, Леня растерялся: чем, интересно, этот заплесневелый старикан может ему помочь? Ему самому наверняка нужна помощь. Однако слово не воробей, вылетит – не поймаешь.

– Помогу, голубь, помогу, – жизнерадостным пионерским голоском отозвался старичок и поманил Леню скрюченным желтоватым пальцем: – Раз ты меня попросил, не постеснялся, непременно помогу. Ты, голубь, подружку свою потерял, а ей сейчас плохо, очень плохо. Вот, погляди-ка, может, догадаешься, где она сейчас.

Леня подошел к лотку и с удивлением уставился на игрушку, которую старик держал на ладони. Стеклянный шар, внутри которого виднелась маленькая блестящая фигурка – Медный всадник на темном каменном пьедестале.

– Что это, дедушка? – спросил Леня, и вдруг фигурка внутри стеклянного шара уменьшилась, как бы отдалилась и уплыла куда-то в глубину.

Теперь Леня смотрел на нее сверху, с высоты птичьего полета, и изображение в шаре поплыло в сторону, как будто Леня летел над городом на вертолете. Под ним проплыли Дворцовая площадь, Марсово поле, Литейный мост. Серая лента Невы уползала назад и в сторону, вот показался перекинутый через нее ажурным плетением металлических арок Охтинский мост, изображение стало чуть крупнее, как будто вертолет пошел на снижение, и Леня увидел заводской корпус из темно-красного кирпича, две высокие фабричные трубы, пыльные квадраты окон. Дальше все заволокло туманом, изображение погасло, как экран выключенного телевизора.

– Что, голубь, догадался, где ее искать? – проговорил старичок, вырвав Леню своим звонким голосом из странного оцепенения. – Так поспеши, а то ей помощь-то очень нужна! И запомни: я ей туфельки недавно чинил, так вот у тех туфелек один секрет имеется. Где они ступят, там цветочки расцветут. Да ты увидишь.