Наталья Александрова - Черная магия в белый горошек

– Какие цветочки? – пробормотал Маркиз, тряся головой, чтобы прийти в себя и осознать, на каком свете он находится. – Дед, объясни мне…

– Некогда, некогда! – замахал на него старичок. – Поезжай скорее свою подружку спасать! А то как бы поздно не было!

– Да что же это, – начал Маркиз, но непонятная сила уже вела его к машине.

Он сел за руль, выжал сцепление и помчался в сторону Охтинского моста, благо до него было совсем недалеко. По дороге он пытался понять, что, собственно, с ним происходит, почему он едет неизвестно куда? На что он рассчитывает? Неужели он действительно поверил какому-то полусумасшедшему старику?

Однако продолжал послушно двигаться в указанном стариком направлении.

Когда впереди уже замаячили высокие переплеты моста, Леня заметил немного в стороне, почти на самой набережной, кирпичную заводскую стену, из-за которой выглядывали две высокие трубы. Точно такие же, как те, которые он видел в стеклянном шаре. Леня проехал немного вдоль стены и затормозил около ржавой железной калитки. Выбрался из машины, подергал ручку. Она не поддавалась, но Леня был профессионалом, и открыть такой замок не представляло для него особого труда. Через минуту он уже был на пыльном, безлюдном, заросшем крапивой и бурьяном заводском дворе.

– Вот, – проговорил он, обращаясь к самому себе. – Я приехал, и что дальше? Как мне тут искать Лолку? Здесь можно спрятать симфонический оркестр в полном составе, и никто его не найдет. А особенно трудно искать черную кошку в темной комнате, если этой кошки там вообще нет!

Он без всякой надежды огляделся по сторонам.

И вдруг заметил одну странность.

Покрывавшая заводской двор чахлая растительность доживала последние дни, увядала в ожидании наступающих холодов. И вдруг среди этих блеклых, выцветших зарослей ярким пятном выделился густой куст чертополоха, покрытый свежими цветами.

– Что там говорил старик про цветочки? – пробормотал Маркиз, направляясь к пышно цветущему кусту.

Он понимал, как глупо себя ведет, но тем не менее быстро шел вперед, вспоминая все, о чем говорил старик.

Приблизившись к кусту чертополоха, он снова огляделся и увидел немного дальше оранжевое пятно – несколько ярких цветков календулы, или, проще говоря, ноготков. Ускорив шаг, он направился к этим цветам, а от них – к мелким сиреневым хризантемам, дальше – к кустику розовых астр. И вдруг увидел прямо перед собой оконный проем без стекол.

Не раздумывая, Леня вскарабкался на подоконник и спрыгнул на грязный бетонный пол.

Он оказался в огромном пустом помещении заброшенного заводского цеха. Тут и там виднелись какие-то чаны и бочки, неподвижные ленты транспортеров, заржавленные рельсы для внутрицеховых вагонеток. В первый момент Лене показалось, что в цехе стоит тишина, но затем из дальнего угла до него донесся звук работающего мотора, время от времени прерываемый какими-то стонами или вздохами.

Отбросив всякие сомнения, Леня бросился на этот звук.

Спотыкаясь о рваные провода и ржавые рельсы, он в считаные минуты пересек цех, и перед его глазами предстала ужасная картина.

С металлической балки под потолком цеха свешивалась толстая железная цепь, на которой висела обвязанная за талию Лола. Она в ужасе смотрела на громадный чан, в который вот-вот должна была погрузиться, и время от времени издавала мучительный, безнадежный стон. Цепь, к которой Лола была прикована, медленно, но неотвратимо разматывалась, и еще немного, и девушка должна была утонуть в чане, как кусок сахара в чашке горячего чая.

– Лолка, держись! – закричал Маркиз.

Лола вздрогнула и подняла на него взгляд. На ее лице появилась странная, мечтательная улыбка, и она проговорила:

– У меня уже галлюцинации. Ленечка, дорогой, я тебя больше не увижу, не смогу сказать тебе, как ты мне дорог. Не смогу отблагодарить тебя за все то… А-а-а! – внезапно завопила она. – Ленька, это ты? Где ты пропадал? Скорее вытащи меня отсюда, а то я растворюсь, растаю, как снежная баба под солнечными лучами!

– Сейчас, сейчас… держись, Лолочка! Я бегу! – Леня взлетел по металлической лесенке, вбежал на ажурную площадку. Перед ним раскачивалась толстая ржавая цепь, внизу булькала в чане отвратительная зеленоватая жидкость, и над самой ее поверхностью извивалась бледная от ужаса Лола.

Маркиз заметался в поисках чего-то, чем можно подтянуть цепь.

– Рубильник! Выключи рубильник! – закричала Лола, поджимая ноги.

Леня бросился к рубильнику, дернул за него – и цепь еще быстрее поползла вниз!

– А-а-а! – завопила Лола. С ее ноги слетела туфля и мгновенно растворилась в кислоте. Еще немного – и там же окажутся ее ноги…

Леня в ужасе передернул рукоятку рубильника, и цепь медленно двинулась вверх. Маркиз перевел дыхание, свесился над краем площадки и протянул руку. Наконец по прошествии нескольких минут, показавшихся ему бесконечными, над краем площадки показалась Лолина голова. Леня ухватился за поручень, вытянул руку как можно дальше и схватил Лолу за руку. Он потянул ее к себе, перехватил за запястье и подтащил ее к краю площадки. Лола перекатилась на решетчатое основание, с помощью Маркиза освободилась от цепи и повернулась к нему рукой.

– Знаешь, что мне хотелось сделать все это время? – проговорила она слабым, измученным голосом.

– Что? – спросил Леня с радостной улыбкой.

– Вот что! – И Лола, собрав все оставшиеся силы, залепила ему пощечину, а потом с удовольствием разрыдалась.

– Следующий, пожалуйста! – проговорила секретарша адвоката Левако.

Толстяк с круглой, выбритой наголо головой поднялся с кожаного дивана и уверенной походкой вошел в кабинет адвоката.

– Здравствуйте, – проговорил Илья Аронович, поверх очков взглянув на посетителя. – Вы по какому делу?

– По делу о завещании Валерия Степановича Кристенко, – сообщил тот, усаживаясь в удобное кресло и расстегивая «молнию» на коричневой кожаной папке.

– Вы представляете интересы его вдовы? – спросил Левако, снимая очки и протирая их кусочком замши. – В таком случае попрошу доверенность…

– Дело в том, что вдова Валерия Степановича Алина отказалась от права на наследство! – На лице посетителя заиграла наглая, самодовольная усмешка.

– Вот как? – протянул Левако. – Мне об этом ничего неизвестно.

– Вот ее собственноручный отказ, – посетитель вытащил из папки лист гербовой бумаги. – Нотариально заверенный, разумеется.

– Позвольте взглянуть, – Левако снова надел очки.

Бритоголовый осторожно, как драгоценность, положил документ на стол, ровно посередине между собой и адвокатом. Левако склонился над бумагой со своей стороны, и они с клиентом едва не столкнулись лбами.