Дарья Калинина - Чудище в шляпке

Сомнений у Роксаны больше не было. Перед ней была Антонина собственной персоной.

Но вот только что она делает среди этого бандитского сброда? И почему бандиты ее слушаются? Да еще и не просто слушаются, а вроде как с подобострастием?

Между тем Антонина продолжила творить странные и непонятные вещи. Она прицелилась из пистолета и несколько раз выстрелила в бедного Степана Ефимовича. Судя по тому, что тот даже не издал ни единого звука, он был уже мертв. Слезы навернулись на глаза Роксаны.

– Тоня, что вы делаете?! Перестаньте.

Антонина круто развернулась к ней, и в какой-то момент Роксане казалось, что женщина сейчас либо всадит в нее оставшиеся в обойме пули, либо просто столкнет ее в дыру. Но ничего этого не произошло. Антонина лишь наклонилась к ней и зло прошипела:

– Никогда не смей мне указывать, девчонка! – А затем, выпрямившись, скомандовала своим бандитам: – Заберите ее.

Но когда один из бандитов ударил Роксану, побуждая ту двигаться, Антонина отреагировала:

– Она нужна мне живой.

После этого серьезное рукоприкладство в отношении Роксаны было немедленно прекращено и больше никем из бандитов не применялось, что опять же говорило о высоком статусе Антонины в этой разбойничьей стае. Как и каким образом ее бывшая начальница достигла такого авторитета среди бандитов, Роксана сказать не бралась. Также она не понимала, зачем она понадобилась Антонине именно живой, хотя последнее, безусловно, вселяло в нее некоторые надежды относительно своего будущего, хотя и не сказать, чтобы очень серьезные.

Спуск вниз обратно к бандитскому логову показался Роксане бесконечным. Слезы стояли у нее перед глазами, застилая их и мешая смотреть под ноги. Ей было жалко бедного Степана Ефимовича, чье тело беспомощно болталось сейчас над черной дырой где-то высоко наверху. Одновременно в душе у Роксаны поднималась волна горячего гнева против Антонины, которая застрелила его хладнокровно и жестоко. Застрелила безоружного, несчастного и абсолютно безвредного человека, просто забавы ради. Это и многое другое заставляло Роксану иначе взглянуть на свою бывшую начальницу. И все же вся правда об этой особе до Роксаны еще не доходила. Для этого им надо было остаться наедине, что вскоре и случилось.

Заведя Роксану в помещение, которое выгодно отличалось и обстановкой, и размерами, и освещением от всех прочих, которые до этого довелось повидать девушке, Антонина сказала провожатым:

– Я вас позову.

И закрыла у них перед носом дверь, оставшись вдвоем с Роксаной в большой и хорошо освещенной комнате. Начинать разговор Антонина не торопилась, так что у Роксаны было время оглядеться по сторонам. Она смотрела и удивлялась. Если не знать, что находится за дверями, то можно было подумать, что находишься в чьем-то респектабельном доме. На покрытых декоративной штукатуркой недавно отремонтированных стенах висели картины и репродукции. На полу был положен паркет, а поверх него – пушистый палас. Тут было даже красивое витражное окно, правда, вело оно почему-то не наружу, а снова в коридор. И все же тут было шикарно.

Если раньше Роксана удивлялась уютному гнездышку, которое обустроил себе Глеб среди общей разрухи, то теперь она видела, что спальня Глеба просто жалка по сравнению с теми хоромами, которыми владела Антонина. Тут был даже спортивный уголок, в котором стояло несколько тренажеров, стоял манекен для отработки ударов и было огорожено канатами место для спарринга, благо размеры помещения вполне позволяли обустроить тут несколько различных зон – гостевую, что-то вроде библиотеки или кабинета и спортивную. Роксана помнила, что Антонина всегда уделяла много времени спортивным занятиям, похоже, она и тут оставалась верной своим привычкам.

Антонина уселась в новое удобное кресло, указала рукой Роксане на другое, стоящее напротив, и, дождавшись, когда та в него усядется, спросила:

– Удивилась, когда меня увидела?

Роксана не стала ее разочаровывать и подтвердила, что да, удивилась – это еще очень мягко сказано.

– А ты чего, и правда ни фига не помнишь? – с любопытством спросила у нее Антонина.

– О чем?

– Ну, что это я Клима замочила?

Внутри у Роксаны прямо все так и ухнуло вниз. Если раньше она, вопреки всякому голосу разума, на одну миллионную долю все же надеялась, что ее Клим каким-то образом остался жив, что Максим ошибся, приняв за труп еще живого человека, то теперь, после этих холодных слов Антонины, надежды у нее уже не оставалось.

И, поникнув головой, она произнесла:

– Я все забыла.

Антонина разглядывала ее, словно диковинного зверька.

– Гипнотизер говорил мне, что такое возможно. Дескать, психологическая травма наложилась на проведенный им сеанс гипноза. И ты вместо того, чтобы выпасть из времени на пару часов, выпала из него почти на сутки. Тебе еще повезло, что очухалась хоть как-то, могла вообще дурочкой стать. Ау, ничего не помню, никого не узнаю!

Роксана молчала. Говорить охоты не было. Но самой Антонине хотелось поболтать.

– Эх, жалко мне тебя, – проникновенно произнесла она. – Хорошая ты девчонка, всегда мне нравилась. Есть в тебе какой-то внутренний стержень. Ты ведь и за Клима замуж небось не из-за его денег хотела?

– Не только из-за них. Но и из-за них, конечно, тоже.

– Честная ты. И это я в тебе тоже уважаю. Потому и не шлепнула тебя вместе с Климом.

– А еще потому, что тебя интересовал код, который был у меня в голове и который ты иначе бы никак не заполучила!

Роксана сама удивилась своей смелости, с которой она выпалила эти обвинения прямо в лицо опешившей Антонине. Но та, вопреки здравому смыслу, вместо того, чтобы рассердиться, лишь ухмыльнулась:

– Что код? Код можно было из арабской фифы вытащить. Или из ее брата.

– Абдул тоже у тебя?

– Мои люди его похитили, – не без самодовольства подтвердила Антонина. – Почти сразу после того, как он от Клима вышел, они его и перехватили. Они на такие дела мастера. Лишь с тобой у них прокол получился.

– А Селестина? Зачем ты ее пытала?

– Код, милочка. Все дело в нем. Пусть девчонка и хорохорилась и твердила, что ничего не знает, только ведь можно было с девочкой такое проделать, что и она бы сдалась.

– А если она его и впрямь не знала? – спросила Роксана.

Что-то Степан Ефимович в своем рассказе ни разу не упомянул о том, что видел еще и Селестину. Про араба говорил, а вот про его сестру – нет. А если гипнотизер эту девушку не видел, значит, и в квартире у Клима вместе с Абдулом и Роксаной никакой Селестины не было. Конечно, возможно, брат сказал код сестре потом. Или Клим… Он ведь вроде как был знаком с Селестиной. Но было ли у него на это время?