Дарья Калинина - Круиз самодовольного амура

– Уф! – произнесла Инга, чувствуя, как у нее голова буквально пошла кругом. – Надо позвонить Игорю.

Она набрала номер мужа и прислушалась к длинным гудкам.

– Не берет.

Инга попробовала еще несколько раз, но результат был все тем же. Муж на ее вызов отвечать не желал.

– Вот вредина!

Инга даже обозлилась. В кои-то веки она сама позвонила мужу, а он трубку не берет. Каков, а? Тот факт, что Залесный мог в столь поздний час просто спать, ею в расчет не принимался.

Отшвырнув телефон в сторону, Инга уставилась в окно:

– Ну и ладно, – пробормотала она. – Ему же хуже! Не желает он со мной разговаривать! И что? Вот осудит невиновного человека? Хорошо тогда будет?

Но угомонив свои разгулявшиеся страсти, Инга подумала, что хуже-то в первую очередь будет дяде Вове, за которого просила его жена, но которому Инга пока что никак не помогла. Залесному максимум, что грозит, так это выговор и муки совести. А вот дядя Вова рискует получить реальный срок и отправиться за решетку.

В такой ситуации Инге требовались совет и помощь друзей. Женщина вышла из своей спальни и, несмотря на то что час был очень поздний, отправилась к Алене, но обнаружила лишь закрытую дверь. Стучаться и будить своих друзей, а может, и отвлекать их от занятий поинтереснее Инге показалось неэтичным. Она отправилась к Ване, но и там застала ту же картину. Постучаться она постучалась, но безрезультатно.

– Да что же это такое? Неужели и впрямь спят?

Но толкнув дверь в комнату Вани, она вошла и вскоре обнаружила, что в комнате никого нет. Постель Вани стояла нетронутой.

– Где они все?

Поколебавшись, Инга решила сунуться к Филиппу. Может, он даст ей совет? Дело-то и его тоже касается. Но и Филиппа тоже не было! И на стук никто не ответил. А ведь Инга тарабанила довольно громко. Растерянная Инга на какое-то время замерла, задумалась, а потом решила выйти из дома. Если в спальнях никого нет, возможно, все на улице?

Она спустилась по лестнице и направилась к выходу через гостиную, но внезапно замерла, услышав в ночной тиши голос Евлалии:

– Ты что, хочешь меня убить?

В этом голосе звучали одновременно и вызов, и удивление. Но сама Инга удивилась еще больше. Откуда бы тут взяться Евлалии? Она должна находиться в Питере, в коттедже ее быть не должно. А с кем разговаривает Евлалия?

И еще больше Инга удивилась, услышав второй голос. Он принадлежал Филиппу.

– А ты, доченька, разве сюда не с той же целью явилась? По мою душу, родненькая, приехала? Думала, прикончишь своего папочку, и все твои проблемы решатся сами собой?

В голосе Филиппа звучало столько яда, что Инга даже похолодела. О чем говорят эти двое между собой? Кто из них и кого хочет убить? Непонятно. Хотя ясно одно: разговор происходит далеко не в дружеских тонах.

Между тем Евлалия прошипела уже совсем злобно:

– Ты хотел меня ограбить!

– Я хотел вернуть свое. Вернуть не только себе, но и своему сыну.

– Вот! Ты сам признался. И с этой целью ты нас с Романом и познакомил!

– Допустим.

– И на нашем брачном союзе настаивал в первую очередь тоже ты.

– Опять же допустим.

– С тем чтобы, поженив нас, ты смог бы через какое-то время избавиться от меня. Если бы я умерла, тогда все записанное на мое имя имущество досталось бы тебе и Роману. Этого ты и хотел!

– Не скрою, хотел. Если сравнивать тебя и Романа, то, конечно, он был для моих целей куда предпочтительней.

– Потому что сын?

– В первую очередь потому что в нем не было твоей жадности. Роману для счастья было достаточно сущей ерунды. В то время, как ты, моя дорогая, и особенно твоя мать, обходились мне все дороже и дороже.

– И ты, следуя своим планам, устроил наш брак. Видишь, как много я знаю о твоих планах, папочка. А ты не догадываешься, откуда?

– Роман проболтался?

– Нет. Ты сам!

– Я? Я тебе ничего не рассказывал.

– Мне ты и впрямь ничего не рассказывал. А вот сыночку своему разлюбезному рассказал. Помнишь ночь, когда не стало мамы? Ты утащил из моей спальни Романа, якобы повел его на прогулку. Но я тоже пошла за вами.

– Что ты врешь? Тебя там не было.

– То, что ты меня не видел, не значит, что меня там не было.

– Так ты все подслушала?

– Да! И я услышала все, папочка! Услышала и поняла, что мама права, и пора нам от тебя избавляться!

– Дряни! – неожиданно зло прошипел Филипп. – Подлые ленивые мелкие дряни!

Голос его звенел от ненависти, которую мужчина и не пытался скрывать.

– Как же я вас обеих ненавидел! И ты, и твоя мать всю жизнь сидели у меня на шее. А чуть что не так, моя женушка сразу же своему Мишке жаловалась.

– Только его одного ты и боялся! Иначе ты бы уже давно нашел предлог и от нас с мамой избавился.

Филипп не отрицал сказанного Евлалией.

– А зачем вы мне были нужны? Нахлебницы! За всю жизнь ни дня не работали. Все вам валилось само. И вам все время было мало. Вы все время были недовольны!

– А чем нам с мамой быть довольными? Ты собрался все имущество перевести на своего сыночка, а нас оставить с носом!

– Кроме того, что на тебя было записано.

– И которое ты тоже Роману предназначил! Конечно, я не могла этого допустить. Как только я узнала про ваши с Романом планы на мой счет, я сначала своим ушам поверить не могла. Шок у меня был. А когда пришла в себя, сразу же побежала к маме… но…

Голос Евлалии прервался. А вот Филиппа прозвучал язвительно:

– Дай-ка я угадаю, наверное, застала ты ее мертвой?!

– Да!

– Бедняжка, – фальшиво посочувствовал ей Филипп. – Кто же мог убить твою мамочку? Кого она так сильно достала? Не догадываешься, доченька?

– Так это ты убил маму? – Теперь в голосе Евлалии слышался настоящий страх. – Ты… Ты тоже убийца?

– Ну, так как у полиции уже есть один крепкий подозреваемый на эту роль, я скажу тебе правду – да. Настю придушил я. Давно мечтал это сделать, и вот довелось!

– Но это же настоящее убийство! Как ты не побоялся?

– Я все продумал. Я знал, что, даже если меня и заподозрят – мужей ведь всегда в первую очередь подозревают, – то я смогу выйти сухим из воды. Я знал, что Мишка снова освободился. Знал, что он бродит где-то рядом. Вот и решил, что пришло время, когда я смогу свою жизнь полностью изменить. И от вас – нахлебниц наконец избавиться, и деньги свои не потерять, и Мишки больше уже не бояться.

– Но мой отец рано или поздно снова бы вышел на свободу.

– Все равно! Хоть сколько-нибудь лет да полной жизнью бы пожил!

– И ты решил, что сумеешь смерть мамы на другого повесить? На Михаила?

– Сначала я так и планировал! Но тут подвернулась эта дура – Наташка. Она так удивительно кстати надралась, да еще и поссорилась с Настей, что я просто не мог упустить такую шикарную возможность. Пока она пьяная без памяти валялась, я лоскут от ее платья оторвал и несколько бусин взял, а потом оставил все это добро возле Насти. Чем не улики против пьянчужки? Михаила же можно было оставить до другого случая. Но когда после встречи с ним у сгоревшего магазина я понял, что он всерьез намерен меня прикончить, тут уж я решил не ждать. Спровоцировал его нападение и добился, что Михаила задержали и скоро осудят.