Дарья Донцова - Тайная связь его величества

– Лучше поеду домой. Меня до сих пор потряхивает, – ответил я.

– Почему тебя знобит? – удивился друг.

– Сегодня свалился с двадцать пятого этажа, – объяснил я.

– Это как? – оторопел Воронов.

Я поведал приятелю историю, случившуюся со мной в элитной новостройке.

Макс отреагировал, как риелтор Олег:

– Поставь свечку в церкви.

– Вот уж не ожидал услышать эти слова от тебя, – засмеялся я.

– Кретин! – разозлился Макс. – Ты хоть понимаешь, что чудом избежал смерти?

– Через некоторое время после того, как встал с тюков с утеплителем, осознал случившееся, тогда и начался озноб, – признался я. – Поэтому лучше я поеду домой и выпью чаю с коньяком.

– Никогда не суйся в темное помещение, – велел Макс. – Не шляйся по стройкам.

– Не буду, – пообещал я, – одного раза хватило.

Едва я вошел в прихожую, как из коридора выглянула Таня.

– Ваняшка! Как день прошел?

– Нормально, – улыбнулся я.

– Это не ответ, – покачала головой она. – Мой руки и садись за стол. Оладьи будешь? Шикардос получились, пуховые, воздушные. Илюха уже пятнадцать штук съел.

Я не любитель всякого рода изделий из теста, но сейчас совершенно неожиданно мне жутко захотелось оладий!

Таня обрадовалась.

– Ага, вижу по глазам, угодила. Хвастаться не стану, но мои оладушки самые вкусные в Богдановске. Эй, стой! Сначала в свою спальню зарули, там тебя ждет подарок.

– От кого? – удивился я.

– От меня, – смущенно ответила Татьяна. – Пойди, глянь. Иссомневалась вся выбираючи, боялась, вдруг не впору будет.

Я отправился в комнату, увидел на кровати сверток, упакованный в дешевую подарочную бумагу голубого цвета, и прикрепленную к нему с помощью бантика из самоклеящейся фольги открытку.

– Как упаковочка? – спросила из коридора Татьяна. – Шикардос? Голубой – лучший цвет для мужика. Завертщица предложила черную, но я же не на похороны собралась! Ваняшка, можно я зайду? Очень хочу поглядеть, как ты обрадуешься.

Я не успел ответить, Таня вихрем ворвалась в спальню.

– Сначала письмо прочитай, там стихи хорошие. Чего стоишь? Ладно, давай я сама…

Она схватила открытку и нараспев продекламировала:

– «Пускай пройдет сто тысяч лет, тебя я, друг, не позабуду. Помог поверить в чудо ты, спас от душевной черноты. И я спасибо говорю, что есть на этом свете ты». Не умею я, Ваняшка, так складно изъясняться, поэтому взяла карточку с красивым стихом.

Я растрогался.

– Спасибо, Танечка, мне очень приятно.

– Сейчас еще клевее станет, – пообещала жена Ильи. – Разворачивай обертку. Внутри – вещь! Лучше ни у кого нет. Ну разве что у Илюхи такая же. Эй, ты что делать собрался?

– Упаковку разорвать, – пояснил я.

– Вот нет у тебя жены, потому глупости и делаешь, – покачала головой Таня. – Зачем раздирать бумагу? Она дорогая, надо аккуратненько развернуть, потом сложить и убрать. Наступит Новый год или Восьмое марта, понадобится кого поздравить, купишь духи и дома в эту красоту завернешь. Дело нехитрое, у любого дурака влегкую получится. Ладно, я сама… Опля! Считай, сэкономил Ваняшка сто рублей на упаковке. Ну, гляди. Как, а?

Я уставился на нечто темно-синее с белыми полосами.

– От восторга язык проглотил! – захлопала в ладоши Таня. – Илюха, иди сюда!

– Зачем? – донеслось из гостиной.

– Посмотри, как Ваняшка ликует!

– Потом.

– Нет, сейчас!

– Футбол идет.

– И чего? Сразу скажу, чем закончится – нашим голов навтыкают. Топай сюда.

Раздались шаги, в комнате возник Илья в тренировочном костюме с надписью «Atdedas». Я сглотнул слюну.

– Суперская вещь, – зачастила Таня, – купила вам с Илюхой одинаковый прикид. Свезло невероятно! За один набор хотели восемь сотен, а два за тысячу четыреста отдали. Сшито в Америке. На подкладке. Материал дышит.

– Лишь бы тряпка не храпела, – заржал Илья, – а то телик смотреть помешает.

– Вечно ты со своими шуточками… – засмеялась Таня. – Сейчас красавцем смотришься. Не вздумай снять! Мне твоя рваная футболка и штаны растянутые поперек горла встали. Изволь дома шикардос выглядеть. Я же не хожу росомахой, завсегда в аккуратном халате, кружевом его отделала. Не смей спорить, я лучше знаю, что мужику надо.

– Жарко, – закапризничал Илья.

– И хорошо, – не дрогнула жена, – пар костей не ломит. Ладно, пошла чайник ставить.

Мы с Ильей остались вдвоем.

– Эх, бабы… – вздохнул родственник. – Чего с них взять? Начнешь спорить, дороже выйдет. Я, Вань, так считаю: уступи женщине в малом, а в большом на своем настаивай. Оно, конечно, нам с тобой в старой-то футболке и штанцах разношенных удобней, но спокойно и в костюме походим. Если по каждому вопросу жене перечить, она к такому разговору привыкнет и ваще тебя слушать перестанет. Жарко, но я перетерплю, зато, когда серьезное дело затеется, тут уж кулаком по столу: мол, молчать, мужик проблему решит, сиди тихо. Вот это по-правильному будет. Как считаешь?

– Угу, – пробормотал я, разглядывая презент.

– Го-о-ол! – заорал телевизор.

– Ёжкина матрешка, пропустил, – спохватился Илья и убежал.

Я осторожно потрогал пальцем куртку. Честно скажу: гаже дряни в жизни не видел.

– Ваняшка! – закричала за спиной Таня.

Вздрогнув, я обернулся.

– Чего стоишь? Надевай.

Я изобразил на лице подобие улыбки.

– Дома жарко, боюсь вспотеть, брюки помну. Пусть пока обновка полежит в шкафу.

Лицо Тани стало несчастным.

– Не понравилось…

– Ну что ты, – возразил я, – вещь прекрасная.

– Почему тогда примерить отказываешься?

– Ну… жарко, – повторил я аргумент Ильи.

– Понятно, – горько вздохнула Таня, ссутулилась и ушла.

Я еще раз посмотрел на куртку со штанами, на голубую бумагу, бантик из фольги, на открытку со стихами, вздохнул, закрыл дверь, разделся, натянул на себя уродство, неожиданно оказавшееся мягким и уютным, и отправился в столовую.

– О, Ваняшка, красавец! – закричала Татьяна. – А я уж подумала, что не угодила, расстроилась. Не денег жалко, хоть семь сотен на дороге не валяются, хотела тебе радость доставить.

– Костюм шикардос, – выпалил я, – полный восторг. Не хотел примерять, потому что боялся помять, но не удержался. Ну, Танюша! Ну, угодила!

Она радостно засмеялась и толкнула Илью, сидевшего в кресле.

– Глянь на брата. Супер ему?

– Ага, – ответил Илья, не отрывая глаз от экрана. – Во позорники! За что им ломовые деньги платят? Стыдоба смотреть.

– К столу садитесь, – приказала Таня, – оладушки остынут. Ваняшка, слышишь звонок? Вроде твой телефон поет. Он в прихожей лежит, у зеркала.

Я поспешил в холл и увидел, что меня разыскивает Воронов.

– Не спишь? – спросил Макс.

– Чай с гостями пить собрался, – ответил я.

– Хотел тебе интересную вещь сообщить, – продолжил друг. – Кассирша концертного зала «Симфония» рассказала тебе, как на похоронах Софьи Вайнштейн некая сумасшедшая кричала, что ей должны вернуть положенную в гроб дорогую скрипку, поскольку инструмент приобрел ее муж, отец погибшей. Так?