Дарья Калинина - С царского плеча

— Грешники! — визжала Вирсавия. — Грешники и гореть вам всем в аду!

Войдя в непонятное состояние, она быстро приближалась к друзьям. И, оказавшись вплотную к ним, выкрикнула прямо им в лица:

— Всем вам быть в аду до захода солнца!

Кира с Лесей, никак не ожидавшие такой бурной реакции, стояли, не в силах пошевелиться. Странное оцепенение нашло на них. Скрюченные пальцы обезумевшей женщины были буквально в сантиметре от горла Леси, когда она внезапно ощутила спасительный рывок и оказалась в объятиях Эдика. Лисица тоже успел оттащить свою подругу от бесноватой, а потом они вчетвером начали поспешно отступать назад.

Вирсавия не стала их преследовать. Она осталась возле дома старца Захария, размахивая руками у себя над головой, воя и проклиная друзей такими словами, что холод бежал у них по лопаткам.

Оказавшись дома у Илии и Ахель, все четверо немного отдышались и поведали своим друзьям о том, что с ними случилось. К их удивлению, Илия и Ахель дружно побледнели:

— Вы разозлили Вирсавию?

— Она сама первая начала.

— Ох, не надо вам было этого делать!

— Это еще почему?

— Вирсавия у нас пророчица. Вот только пророчит она всегда только худое. Отец Захария тоже имел этот дар, и его предсказания много раз сбывались. Но он пророчил и доброе.

— Но никто ни разу не слышал от Вирсавии каких-нибудь добрых или хотя бы справедливых пророчеств. Зато болезни, несчастья и смерть — все то, что получает человек за свои грехи, она предсказывает с большим удовольствием.

— Видимо, у нее бывают и иные пророчества, но их она держит при себе.

— Злобное тетка, — призналась подругам Ахель. — Я ее боюсь.

— Говорите, она пообещала вам, что уже на закате вы все окажетесь в аду?

— Да.

— Как плохо! — закатила глаза Ахель.

— Очень плохо! — прибавил побледневший от страха Илия.

— Погодите, ребята, — сильно изумилась в ответ Кира. — Уж не верите ли вы в то, что ее пророчество сбудется?

Но судя по лицам супругов, именно так они и думали. Осознавать это было не очень-то приятно. И друзья снова почувствовали, как между лопатками у них поселился холодок.

И тогда Леся нерешительно, не все же произнесла:

— Может… может быть, нам сегодня же уехать отсюда?

Это предложение сначала вызвало в душах друзей возмущение, но потом, призадумавшись, они признали, что Леся, скорей всего, не так уж и не права.

— Действительно, что нам тут делать? Ванька нашелся, Настя сюда больше не вернется. Нам здесь делать больше нечего. Поедем домой к нашим кошкам.

Тем более что тетя Наташа хоть и не жаловалась на чрезмерную задержку друзей, оставивших ей кошек лишь на выходные, а отсутствующих уже целых два дня сверх оговоренного срока, но все же довольно настойчиво намекала, что кошки соскучились, начинают хандрить и не ровен час, могут заболеть с тоски. А учитывая их преклонный возраст, последствия такой хандры могут быть самыми тяжелыми.

И лишь одна Леся произнесла:

— А как же расследование? Убийцу мы еще даже не вычислили.

— Убийства старика и его сына нас лично не касаются. Пусть Мурашов сам ловит убийцу.

И чем больше друзья думали, тем больше нравилась им идея покинуть Зубовку, казавшуюся теперь уже не просто странным, а откровенно страшным местом.

— Решено, мы сматываем удочки.

— Сейчас заберем те Настины вещи, что еще остались в доме у Милы, попрощаемся с Людмилой, и уедем тоже.

На этом и порешили. Ахель принялась суетиться возле плиты, готовя еду, чтобы перекусить со своими новыми друзьями перед дорогой. А друзья отправились обратно в дом Захария. Хотя им и не хотелось вновь столкнуться с Вирсавией, но оставить вещи Насти в руках у этой тетки они хотели еще меньше.

— Такая злобная ведьма вполне способна порчу навести или какую-нибудь другую гадость сделать.

И хотя никто из друзей всерьез не верил ни в порчу, ни в сглаз, но оставлять в руках Вирсавии личные Настины вещи почему-то казалось им неправильным и даже вредным. На их счастье, Вирсавии в доме не оказалось. Ее визгливый высокий голос доносился откуда-то из-за соседних домов. Видимо, неутоленная злоба нашла себе выход в другом месте. Но что бы она там ни пророчествовала, главное, что она была далеко отсюда. И друзья, вздохнув с облегчением, шагнули в прихожую.

— Мила! — позвала Леся.

Но ей никто не ответил.

— Людмила, мы пришли попрощаться!

Снова никакого ответа. Лишь из комнаты, которая принадлежала хозяйке дома, раздались какие-то непонятные звуки. То ли плач, то ли слова молитвы.

— Людмила, можно мы заберем вещи Насти? Мы уезжаем! Насовсем!

И снова никакого ответа. Подруги постучали в дверь, потом подергали ручку. И опять ничего. Непонятная тревога охватила их.

— Людмила! — закричала Кира. — Ты там как? Почему ты не отвечаешь?

— С тобой все в порядке?!

К подругам подошли и их мужчины.

— Что случилось?

— Мы не знаем, — покачали головами девушки. — Мы пришли, а дверь закрыта. И Людмила нам не открывает.

— Но она там?

— Какие-то звуки доносятся.

Лисица приложил ухо к двери, а затем неожиданно воскликнул:

— Отойдите все!

И так как друзья замешкались, он закричал еще громче:

— В сторону, я сказал!

Такого голоса у Лисицы никто не слышал. Друзья послушно шарахнулись в сторону. А он, разбежавшись, изо всех сил врезался в дверь. По дому пошел гул, а Лисица завопил:

— О-о-о! Как же больно! Мне кажется, я вывихнул плечо.

Эдик отстранил его.

— Погоди, тут нужна масса.

И разбежавшись, он сжался в упругий комок и с разбегу изо всех сил ударил в дверь. Но и у него не получилось сломать дверь. Эдик лишь отлетел от дверного полотна, как мячик от стены.

— Зачем же они ее так закрепили!

— А ну-ка! Все вместе!

Выставив Эдика первым, подруги положили ему руки на плечи и побежали все втроем. Казалось, что дверь и тут выдержит. Но в самый последний момент к ним присоединился еще и Лисица. И дверь с громким треском все же поддалась. Последнее усилие, и замок вылетел из дерева, а друзья кубарем ввалились в комнату. В общей сумятице сначала никто не мог разобрать, что и где. Но уже через секунду Кире удалось выпутаться из общей кучи.

Она подняла голову и закричала:

— Мила! Господи! Помогите ей!

— Что? — вскочила рядом с ней Леся. — Что слу…?

Но договорить она не смогла. Ее взгляд уперся на ноги Милы, которые болтались прямо в воздухе у них перед носом. Одна нога еще слабо подергивалась, но было ясно, что это ненадолго.

— Она повесилась!

Лисица подскочил к Миле, схватил ее за колени и приподнял таким образом, чтобы охватившая шею женщины удавка хоть немного ослабла и дала доступ столь необходимому воздуху.

Мила накинула удавку себе на шею поверх своих густых толстых кос, в которые были вплетены черные ленты. Волосы смягчили смертельную петлю, не позволили сразу же перекрыть доступ воздуху. Но все равно было ясно, что долго в таком состоянии Мила пробыть не сможет.