Дарья Донцова - Завещание рождественской утки

– Сто раз говорила: я видела, как мне показалось, человековолка, – хмыкнула я. – Но никто мне не верил. Я стала сомневаться, подумала: может, правда преступник носит маску? А во время твоего разговора с Иосифом услышала одну фразу, вскользь брошенную массажистом, и поняла: стопроцентно с ним кто-то живет, а костоправ почему-то это скрывает. Очень меня заинтересовало почему, вот я и полезла к нему во двор.

– Какую фразу? – удивился Куприн.

– Ты заговорил о домашних животных, – напомнила я. – Не верил моим словам и все же хотел посмотреть, как Варламов отреагирует на упоминание о медведе. Массажист не выдал никаких резких эмоций, вспомнил про железную дорогу и обронил: «Мы были так счастливы! Игрушка жива, мы до сих пор иногда в нее играем. То есть я хотел сказать, играли с папой». Я заметила, что в этот момент Иосиф занервничал, а ведь ничего в его фразе странного не было. Так нет же, у него вспотел лоб. Тогда я и сообразила: в доме есть еще кто-то, с кем он порой и предается детской забаве.

Олег поджал губы, но ничего не сказал.

Тридцать первого декабря в девять вечера кто-то позвонил в дверь моей квартиры. Я посмотрела на домофон и испытала жгучее желание не открывать – пусть незваный гость думает, что я укатила в гости. А потом сообразила: охрана, которую приставил ко мне Зарецкий, доложила ему, где я нахожусь. Пришлось навешивать на лицо сладкую улыбку. Высунувшись на лестницу, я зачирикала:

– Иван Николаевич! Вот неожиданность!

– Извините за визит без предварительного звонка, – принялся расшаркиваться олигарх, – но вы не брали трубку.

Я потрясла еще мокрыми волосами.

– Душ принимала, вот и не услышала. Заходите, пожалуйста.

– Вообще-то я хотел попросить вас спуститься, – замялся Зарецкий. – Однако с влажными волосами лучше зимой на улицу не выходить.

Я, до предела обрадованная, что книготорговец-монополист не собирается пить у меня чай, схватила с вешалки шапочку и куртку.

– Ерунда! А зачем надо вниз ехать?

– Как вы легки на подъем! – восхитился Зарецкий. – Никакого нытья о неуложенной прическе и отсутствии макияжа, это просто потрясающе! Во дворе вас ждет сюрприз.

Мы вышли из подъезда, и у меня отвалилась челюсть. У тротуара стоял огромный автобусообразный джип, выкрашенный самым идиотским образом: верх салатно-зеленый, низ поросячье-розовый. Громоздкая машина была перевязана лентами с надписью «С Новым годом, Виола», а на ее крыше топорщился смахивающий на куст цветущего рододендрона гигантский бант.

– Это подарок от Деда Мороза, – заулыбался олигарх. – Вам нужна безопасная машина, а не жестяная банка.

Я попыталась что-то сказать, но из горла вырвался хрип. Зарецкий покраснел.

– Нравится?

– Нет! – вырвалось у меня. – Простите, Иван Николаевич, я безумно благодарна вам за то, что вы тайком приставили ко мне охрану и тем самым спасли мою жизнь. Но я не могу и не хочу жить по чужой указке. Мне не нравятся собственные троллейбусы и персональные водители. Я не готова принимать такие дорогие подарки от какого-либо мужчины…

– Даже от мужа? – перебил Зарецкий.

– У меня нет супруга, – отрезала я, – поэтому ваш вопрос лишний. Пожалуйста, заберите джип и перестаньте осыпать меня цветами. И вот еще что. Не планируйте собственные похороны, это глупо и смешно, вы совсем не старый человек и выглядите отменно здоровым. Зачем вам пентхаус в раю, а? Можете рассердиться на меня, выкинуть все мои книги на помойку, сжечь их, но я должна вам сказать: умирать раньше смерти нельзя, живите сегодня, а что будет завтра, то будет завтра. И лично я всегда думаю, что наступающий день непременно станет счастливее, чем прошедший. Все. Более мне нечего добавить.

Я выдохнула и посмотрела на Зарецкого. Сейчас он побагровеет, схватит телефон, позвонит Реброву, объявит Гарику войну…

– Виола, – тихо произнес Иван, – выходите за меня замуж. Я тот человек, что вам нужен, а вы та женщина, без которой я не смогу жить. Ваша честность потрясла меня.

– Э… ну… – забормотала я, отступая к подъезду, – вообще-то… у меня есть гражданский супруг, Костя, и…

– Вы его не любите, – остановил меня Зарецкий, – вас около Константина держит элементарная порядочность: вы не можете оставить мужчину, которого вытащили из большой беды. Но и он не испытывает к вам страсти, живет с вами из благодарности. Вы просто очень хорошие друзья. Что же касается любви… Почему Константин до сих пор не отвел вас под венец? Что мешает ему оформить отношения? А я готов жениться прямо сию секунду. Антон, сколько нам ехать до загса?

Верный помощник, все это время бессловесной тенью маячивший за хозяином, быстро подсказал:

– Семь минут.

Зарецкий взглянул на меня. Я попятилась дальше и уперлась спиной в дверь подъезда.

– Может, вы и правы насчет нас с Костей, мне самой в голову закрадывались такие мысли. Но, простите, Иван Николаевич, я не люблю вас.

Олигарх кивнул.

– Понимаю. Но еще не вечер. Я подожду. А репетицию похорон и поминок отменю, желание жениться не вяжется со смертью. Так?

– Угу, – пробормотала я, открывая железную дверь. – Пойду домой. С Новым годом вас!

– Виола… – окликнул меня Иван. – Погодите. Принес вам небольшой новогодний сувенир: фигурку утки в красном колпачке. Подумал, она вам понравится. Не рискнул купить вам бриллиантовое колье, вы же его не возьмете, или ошибся?

Я обернулась, посмотрела на протянутую статуэтку, с трудом заставила себя ее взять и пробормотала:

– Завещание рождественской утки.

– Простите? – удивился Зарецкий. – Утка не может ничего завещать, она не человек.

Я молча держала в руках презент. Утка, о которой сейчас некстати вспомнила, настойчиво и упрямо завещала любовь, но, видно, порой слишком большое количество этого светлого чувства идет человеку во вред.

– Виола, – продолжил Зарецкий, – я открываю детективное агентство, которое будет лучшим в России. Вы же согласитесь работать там главным специалистом?

Я, ничего не говоря, юркнула в подъезд, поднялась на свой этаж, вошла в прихожую и села на стул. Ну и ну! Нахамила олигарху, а он сделал мне предложение руки и сердца. И мужчины еще что-то там говорят о непредсказуемости женщин? Пусть на себя посмотрят!

Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Пребывая в твердой уверенности, что это Зарецкий явился за ответом на свой вопрос про работу в его детективном агентстве, я выглянула на лестницу и поразилась:

– Жорж… Вот это сюрприз! Почему ты удрал, когда я принесла тебе салат?

– Колдовство вуду, – неожиданно сказал парень, – еда лежала в черепе.

– Так не в настоящем же, из хлеба… – засмеялась я. – Эй, постой! Ты же вроде немой, а сейчас говоришь на чистом русском языке, безо всякого акцента.