Дарья Калинина - Без штанов – но в шляпе

Марта Гербертовна поднялась на ноги. Было видно, что она сильно разгневана на неумные слова соседки. У Марты Гербертовны даже ее замечательная шляпа тряслась от злости. Но пожилая женщина умела держать себя в руках. И когда она заговорила, то голос ее звучал лишь чуточку приглушенно.

– Сейчас не прежние годы, дорогая. И выгнать этих молодых людей может лишь сам хозяин квартиры. А насколько я знаю, племянник моей покойной подруги не собирается этого делать. Ему вполне по душе те люди, которые у него живут. И то дело, которым они занимаются, тоже ему близко по духу. Так что в ближайшее время даже не надейтесь, что избавитесь от неугодных вам соседей.

И выпалив это, Марта Гербертовна зашагала в сторону подъезда. Кира едва успела отпрыгнуть в сторону от разгневанной старухи. Вблизи Марте Гербертовне было лет восемьдесят, но прямая спина, твердая поступь и ясный взгляд ее не по-старчески ярких глаз сбавляли ей годков.

Но Киру заинтересовало не это. Она помнила, что старуха отозвалась о Михаиле как о племяннике своей лучшей подруги. И сыщица кинулась следом за старухой.

– Марта Гербертовна, подождите секунду!

– Я вас слушаю.

– У меня есть к вам поручение… это по поводу вашего соседа – Михаила!

– Насчет его квартиры?

– И да и нет.

– Потрудитесь изъясняться вразумительнее, сударыня.

– Не могу. Дыхание сбилось.

Кира действительно изрядно запыхалась, прыгая следом за Мартой Гербертовной по ступенькам. Лицо у старухи разгладилось, и она снисходительно произнесла:

– Вашему поколению не хватает физических тренировок. Вот мой муж всегда начинал день с гимнастики. И я проделываю ряд позаимствованных у него упражнений.

– Вам это помогло сохранить удивительную моложавость.

По лицу старухи промелькнула тень улыбки. Комплимент был ей приятен. А сама Кира казалась куда более достойной компанией, чем пенсионерки на лавочке во дворе.

– Как поживает Миша?

– Ну… Если откровенно, то не очень хорошо.

– Что случилось?

– Если уж говорить совсем честно, то его убили.

– Что?

Марта Гербертовна возмущенно воззрилась на Киру.

– Что за нелепицу вы мне тут городите? Михаил – мертв?

– Убит.

– Я вам не верю!

– Могу дать вам телефон следователя, который занимается этим делом. Его фамилия – Смелый, и он…

Но старуха остановила Киру властным взмахом руки.

– У меня есть свои информаторы.

И поднеся к уху телефон, она произнесла:

– Эрик, я знаю, что ты не любишь, когда тебя отрывают от дел. Но у меня ужасная новость. Миша – мертв. Как это «какой Миша»? Племянник Эсфири! Кто такая Эсфирь? Ну, знаешь, дорогой мой сын, только твоя невероятная занятость спасает тебя на сей раз! Да, да, я понимаю, но будь внимательнее к своей матери. Эсфирь – моя лучшая подруга! Да, я знаю, что тетя Эсфирь умерла много лет назад. Знаю, что она похоронена. Но Михаил – ее любимый племянник был до сих пор жив, здоров и даже наведывался время от времени ко мне в гости! А теперь говорят, что и он тоже…

Голос Марты Гербертовны наконец дрогнул. И сын на другом конце линии что-то торопливо заговорил. Видимо, успокаивал свою матушку. Ему это удалось, потому что когда Марта Гербертовна заговорила, то голос ее звучал уже совсем иначе.

– Да, наведи справки. Я жду.

Звонок прозвучал буквально через пару минут. Марта Гербертовна выслушала, побледнела еще больше и поманила Киру к себе. Когда девушка приблизилась, старуха протянула ей руку.

– Помогите мне добраться до моей квартиры. Надо пройти еще один этаж, а у меня ноги дрожат.

Рука у Марты Гербертовны тоже дрожала.

– Все, все ушли, – бормотала она, тяжело поднимаясь по ступеням. – Одна я осталась. Эсфирь, Далила, потом Сережа. А теперь вот еще и Мишенька. Боже мой, какой это был чудный мальчик! Мне всегда было страшно жаль, что Сережа не смог сам воспитывать ребенка. Эта ужасная женщина – его бывшая жена только портила Михаила.

И взглянув на Киру, она неожиданно обратилась к ней:

– Все хорошее, что было в Мише, досталось ему от отца. Но лень, сластолюбие и чревоугодие, безусловно, достались ему в наследство от матери!

– Вы знали их всех?

– Ну, разумеется. Я ведь дружила с Эсфирью.

– Эсфирь – это одна из тетушек Михаила?

Марта Гербертовна кивнула и продолжала:

– В мои годы дружили не так, как вы – молодые. Вы зачастую не знаете, как зовут родителей ваших знакомых. А у нас дружили домами. Я, Эсфирь и Далила – мы были очень близки. Сергей был в семье младшим ребенком. И однако же только он сумел дать продолжение своему роду.

– Эсфирь и Далила – это тетушки Михаила?

– Да.

– Они были… еврейками?

– Вы судите по их именам? Не надо.

Имена достались девочкам от их отца – ученого-историка, увлеченного историей Древнего Востока. Имена своим дочерям он взял прямо из Библии, из Ветхого Завета.

– Они так договорились с женой, дочерям выбирает имена их отец, а мальчика называет мать. Так и получилось, что мальчик носил, на мой взгляд, несколько простоватое имя – Сергей. А девочки откликались на причудливые для современного уха старинные еврейские имена.

Квартира Марты Гербертовны приятно удивляла. Просторные светлые комнаты были обставлены новой мебелью из натурального дерева. Вся электроника была очень дорогой и самой современной. Плазменные панели висели всюду, даже в кухне и ванной комнате. Но сама хозяйка относилась к окружающей ее роскоши с царственной небрежностью. Мрамор, позолота, зеркала – она их словно бы и не замечала.

К тому же в квартире имелась прислуга – невысокая девушка с широкими скулами и узкими темными глазами молча кинулась навстречу хозяйке, проводила ее до кресла, принесла воды, каких-то капель. Все молча и с поклонами. Хорошая вымуштрованная прислуга. Но Марта Гербертовна быстро отослала ее прочь.

– Накапайте мне сами лекарства, душенька, – обратилась старуха к Кире. – Мне надо набраться сил, чтобы продолжить разговор с вами.

Выпив лекарство, она некоторое время просидела молча и с закрытыми глазами.

– Не отпускает, – с досадой произнесла она. – Дрянь лекарство! Душенька, там в шкафу, на полке, стоит одна бутылочка… Принеси ее мне.

Кира разыскала требуемое. И хотя бутылочка была фирменная, темного стекла – от какого-то лекарственного бальзама, но пахло от нее хорошим коньяком. Да и жидкость, которую щедро плеснула себе в стакан Марта Гербертовна, выглядела и пахла, как выдержанный коньяк.

На сей раз лечение помогло отлично. Марта Гербертовна порозовела, глаза у нее вновь заблестели. И она повернула посветлевшее лицо к Кире:

– Я так понимаю, вы расследуете обстоятельства смерти Миши?

– Да, я…

– Как близкая подруга его тетушек и отца, я могу вам помочь. Так о чем конкретно вы хотели меня расспросить?