Елена Логунова - Ванна с шампанским

Геракл Скоробогаткин, в свою очередь, подтвердил олигарху, что принимает груз в целости и сохранности.

Олигарх пообещал немедленно перечислить Зяме аванс.

– Все, дело сделано? Теперь мы можем отряхнуть пыль веков? – нетерпеливо спросила я братца, с трудом дождавшись завершения переговоров.

– А у вас есть еще какие-то планы? – поинтересовался Зяма, любезно помогая Вике отряхнуть упомянутую пыль с ее пятой точки.

– Есть! – Я дернула Вику за руку, уводя ее пышный зад от соприкосновения с лапами моего братца. – Мы собирались на распродажу!

– Да! Да, на распродажу! – обрадовалась Вика, не успев обидеться на меня за помеху в амурных делах.

– А гробницы на Аппиевой дороге не посмотрим? – заикнулась было Настя.

– Все! Больше никаких гробниц и тому подобного! – решительно сказала я. – Трупы, могилы, погосты, мавзолеи и прочее в том же духе попрошу не предлагать!

Налегке и в превосходном настроении мы быстро дошли до метро.

До торгового центра, откуда мы с Викой вчера ушли не солоно хлебавши, было всего три остановки.

Алла Трошкина всегда свято чтила долг дружбы.

Ее тесные, теплые, почти сестринские отношения с Индией Кузнецовой зародились еще в детской песочнице и с честью выдержали все испытания последующих тридцати лет.

И вот теперь, когда ее лучшая подруга оказалась вдали от родины и одновременно в трудной ситуации, всегда отзывчивая Алка Трошкина не помогает ей ни делом, ни даже словом!

Алка горестно хлюпнула ромашково-мятным чаем и вздохнула так тяжело и протяжно, что сухие квадратные печеньки на блюдце вздыбились, как черепичины, сметаемые с крыши ураганом.

– Решено! – Трошкина со стуком поставила на стол чашку с недопитым чаем. Печеньки согласно брякнули. – Я все расскажу Денису!

Она встала из-за стола и одернула платьице. Чеканя шаг, вышла из квартиры, решительно поднялась на верхний этаж и вонзила пальчик в кнопку электрического звонка.

Его трель заглушил раскатистый собачий лай.

Трошкина побила в дверь кулачком.

Прислушалась – лай стал громче.

Тогда она развернулась и принялась стучать пяткой.

На пятом или шестом ударе дверь распахнулась, каблучок женской туфельки удачно вписался в мужскую коленку, и собачий лай превратился в скулеж.

Скулили на два голоса: один был радостный, другой – совсем наоборот.

Радостный принадлежал добродушному бассету Барклаю, который тут же полез к Алке обниматься и целоваться. На этом их теплая встреча и завершилась.

– Какого черта, Трошкина? – сердито и обиженно вопросил двуногий хозяин дома, потирая коленку. – Я на работу опаздываю!

– Именем Индии Кузнецовой, открывай! – торжественно провозгласила налетчица, ради красного словца пренебрегая тем очевидным фактом, что дверь ей уже открыли. – Я непременно должна тебе рассказать что-то важное.

– Про Инку?

Майор Кулебякин сменил гнев на милость.

– Барклай, тихо! Сидеть! Алка, входить! То есть проходи! Только у меня очень мало времени, рассказывай быстро, что случилось?

– Рассказываю быстро, – сказала Алка и встала на цыпочки, чтобы вперить грозный взгляд не в рубашечную пуговицу, а в мужественную физиономию Дениса. – Инка с Зямой в Риме попали в историю. Им подбросили труп!

– Какой труп?

Трошкина не стала щадить нервы полицейского майора и экономить выразительные средства русского языка:

– Мертвый труп убитого насмерть покойника без признаков жизни!

– Конкретнее, – не дрогнул майор.

– Труп карлика с бровями, как у Брежнева!

Майор Кулебякин выразительно шевельнул собственными бровями:

– Конкретнее – он был убит или умер естественной смертью?

– Не знаю. – Алка запоздало сообразила, что упустила это немаловажное обстоятельство, и разозлилась: – Они там вскрытие не делали!

– Уже хорошо, – пробормотал майор. – А что они там сделали? Полиции сообщили?

– Не сообщили.

– Почему?

– Потому что не могли привлекать к себе внимание полиции.

– Почему?!

– Потому что случайно украли антикварную ценность.

– Что?!

Денис Кулебякин обессиленно присел на тумбочку для обуви. Чуткий бассет сочувственно лизнул его в щеку.

– Ты хочешь знать, что именно они украли? Сидячую мраморную ванну восемнадцатого века.

– Ванну, – повторил Денис и сделал попытку вытереть пот со лба замшевым ухом Барклая. – Случайно…

– Ну да, ванну! И именно случайно – в смысле, случай подвернулся. Инка сказала, что эта ванна очень дорогая, а стояла, как распоследняя лоханка, под открытым небом в каком-то общественном парке, – Трошкина постаралась оправдать расхитителей ценностей. – Вот они с Зямой ее и утащили – в чемодане. Однако, кроме ванны, в том же чемодане оказался еще и труп.

– Бонус такой, – нервно хмыкнул майор Кулебякин. – Комплект «два в одном»: ванна плюс тело, погруженное в нее!

– Тебе смешно, а Инка с Зямой не знали, как от него избавиться! В чужой стране, в незнакомом городе!

– Я бы тоже затруднился, – честно признался майор.

– Вот! А они придумали! – Трошкина воздела пальчик к потолку. – Нарядили труп латиноамериканским торговцем и оставили его на рыночной площади, с запасом лекарственных трав!

– И? – Денис помассировал область сердца.

– И труп исчез!

– Ну, слава богу!

– Да не слава! – Трошкина всплеснула руками, едва не обрушив вешалку. – Объявились какие-то живые злыдни! Они похитили Кузнецову и потребовали вернуть им труп!

– А никакого трупа у Кузнецовой уже не было, – сообразил Денис.

Он зажал область сердца ладонью, как сквозную рану.

– Поэтому она слегка отравила этих злыдней ядовитыми мексиканскими травами и сбежала, – закончила краткое изложение сей эпопеи Трошкина.

– То есть все закончилось благополучно?

– Вроде да, – неуверенно сказала Алка. – Но Кузнецова все равно беспокоится.

– А уж я-то как беспокоюсь!

Майор Кулебякин с трудом поднялся и ушел в кухню.

Трошкина услышала, как он там жадно глотает воду из-под крана.

– Так ты поможешь нашим Кузнецовым, если что? – крикнула она из прихожей.

– Если что именно? – своим нормальным – хамовитым – голосом уточнил Денис. – Если их на границе с краденой ванной заметут?

– Мало ли что может случиться!

– С Инкой-то? – невидимый майор издал долгий слоновий вздох. – Это точно. Сам бы убил идиотку!

– Ок, теперь ты в курсе, и моя совесть чиста! – не вполне искренне сказала Трошкина.

Она послала воздушный поцелуй миляге бассету и удалилась, озадаченно размышляя – облегчила ли она судьбу подруги или, наоборот, затруднила?

Смутные чувства обуревали и майора Кулебякина, отправившегося на службу.

Утренний рассказ Трошкиной походил на бред сумасшедшей, но именно это придавало ему убедительности. Полицейский майор знал, что в жизни очень часто бывает именно так: самые стройные версии и логичные объяснения оказываются ложью, а самые дикие и неправдоподобные – истиной.