Валентина Андреева - Лопнувшее колесо фортуны

– Ежовым! – поддержала ее Алена.

Я тут же поняла, что стон мне не почудился.

– Там кто-то живой! Был… по крайней мере. Мертвые не стонут.

– Ты случайно не себя имеешь в виду в качестве живого объекта?

Дочь смотрела на меня так, что мне захотелось соврать. Но она сама сориентировалась:

– Если там кто-то и был живой, кроме тебя, то это вездесущий придурок Пашкин. Именно он сей момент и укатил на машине.

– Так я же и говорю, что дверь заклинило недвижимостью – покойным Ежовым! – обрадовалась Наташка. – Никогда меня не слушаете, а ведь…

В опровержение слов подруги из гаража раздалось явственное мычание. Пару секунд мы угробили на переглядушки, после чего Наташка уверенно заявила, что Ежова там, слава богу, нет. Он поехал кататься на машине Пашкина. Мы, как на крыльях, полетели в гараж, намереваясь попасть туда через ворота…

Нельзя сказать, что Алексаша, искусственно превращенный скотчем в мумию, особо пострадал от нашего напора на дверь. Подумаешь, слегка прищемили! Более того, ему несказанно повезло со сроками его обнаружения. Но главное чувство благодарности ему следовало испытывать ко мне. Если бы меня не понесло в гараж, трясся бы он сейчас в багажнике своей машины неизвестно куда и для каких целей.

Первым делом Наталья дала Пашкину возможность заговорить. Резко, как и положено в таких случаях, сорвала с его рта широкую полоску пластыря и тут же об этом пожалела. Ни в одном из многочисленных фильмов, дублирующих этот прием, не кроют спасительницу матом. Ну взвизгнут там… В конце концов, громко охнут, ахнут…

– Без комментариев!

Подруга великодушно дала понять Алексаше, что не собирается отвечать на оскорбления тем же. И, пользуясь его скованным положением, не мешкая, надавала ему по щекам. Алексаша быстро пришел в себя и заявил, что материл не Наташку, а бандюков, опять угнавших у него машину. Заодно и свою несчастную судьбу. Я сочла своим долгом напомнить тамаде, что ни Наталья, ни мы с Аленой не являемся приемопередаточными устройствами. Улаживать конфликты со своей судьбой в непечатных выражениях лучше напрямую. Через нас просто не получится. Перевод будет слишком интеллигентным, а потому не обидным.

Тем временем Алене удалось сбегать на кухню за ножом, и она принялась распиливать скотч на отдельные фрагменты. Начала довольно страшненько, но грамотно – с освобождения ног. Вполне возможно, что на те вопросы, которые я непременно собиралась задать Алексаше, он может ответить рукоприкладством. Человек явно расстроен.

– Кто ж тебя так запеленал? – с искренней жалостью поинтересовалась я у Пашкина. Он с живостью проорал, что знать не знает, ведать не ведает. И вдруг, хлюпнув носом, выдал скупые рыдания.

Я сразу ему поверила. Пошел человек переодеваться, готовясь к обряду венчания друга с законной женой. В хорошем расположении духа – угнанная машина осчастливила своим возвращением. Непонятно, каким образом, но это в данный момент не важно. Только Алексаша собрался натянуть футболку, как вдруг ни с того, ни с сего получил сзади «по репе». В моем воображении тут же возникла нитратная репка из ранее упомянутой сказки. С трудом отделалась от наваждения.

Очнулся Пашкин в какой-то странной клетушке наверху. В скрюченном состоянии, с руками и ногами связанными за спиной и заклеенным ртом. Было невыносимо жарко и душно, хотелось пить. По лицу и шее стекал то ли пот, то ли кровь. Хорошо слышал, как его кликали на разные лады, но его потуги на мычание до ушей розыскной бригады не доходили. Потом наступила тишина. Ужасно зачесался нос. Исхитрился немного развернуться. Согнутые в коленях ноги уперлись в препятствие. Оно жалобно затрещало, но он проигнорировал этот треск. Первым делом потерся носом о боковую стенку своей камеры и неожиданно из нее выпал…

Лежа на полу какой-то комнаты, Алексаша с изумлением взирал на сломанные дверцы встроенного шкафа – его временной некомфортабельной конуры. Распавшись, они висели на остатках рояльных петель. Пашкин закрыл глаза и занялся аутотренингом, убеждая себя, что с ним случился очередной приступ каталепсии. Все, что он видит перед собой, – плод его собственного больного воображения. Смущала только боль в голове и связанных веревками конечностях, особенно в руках. Уж она-то ему не снилась. Он начал с освобождения ног, рассудив, что заведенные назад руки ему не развязать. На ногах веревки закреплены слабее, ноги как основное средство передвижения дадут возможность спуститься вниз и самим своим видом попросить о помощи. Алексаша ни минуты не сомневался, что номер с его «прятками» отмочил друг Денис, выяснивший у Анюты подробности их короткой дорожной связи. Зря мы убеждали, что это каталепсический мираж. Вот только зачем было бить по голове?

– Действительно, – согласилась я с обоснованностью последнего вопроса. – Зачем Дэну бить тебя по голове? Да еще сзади и без предварительного оглашения приговора. Ему следовало просто дать тебе в морду и аккуратно проводить с крыльца. В новом качестве – недруга. Денис же знал о твоем последнем приобретении – диагнозе «нарколепсия». Головотяпства, в смысле основательно тяпнуть тебя по голове, он бы не допустил. А вот тот, кто «пригладил» тебя по головушке, о твоей нарколепсии ничего не знал. Повезло вам обоим. Тебе – в том, что ты остался жив. Противнику… Ему тоже по этой же причине. Значит, ты все-таки ухитрился выпутаться хотя бы ногами?

– Более-менее. Плохо помню, как спускался на первый этаж. Голова кружилась, и тошнило очень. Слышались какие-то голоса… Не успел присесть на последней ступеньке – новый удар по голове. Только полегче. Сознания я уже не терял. Помню, что опять связали ноги и куда-то за них тащили. Даже догадался куда – в гараж. И еще помню, как обматывали скотчем. У-e-e-e… Голова прямо раскалывается. Ща сдохну. Воды бы…

– Сей секунд! – засуетилась Наташка. – Хватит с нас трупов! В холодильнике, кажется, минералка.

– Только не двухлитровую пластиковую бутылку, – жалобно простонал Алексаша. – В ней чистой воды самогон.

– Понятно. Из фирменного магазина Калужского спецзаводика. Рада отметить, что ты после силовых испытаний все еще в своем уме, – отозвалась на бегу Наташка.

– Ноги я от скотча освободила, – доложила дочь. – Перехожу на другие части тела?

– Давай! – согласилась я и с трудом помогла Пашкину перевернуться на бок, посоветовав не сучить освобожденными ногами. Работа с ножом – дело опасное. Спасая, можно серьезно повредить клиента.

Алексаша тихонько постанывал, а я старательно возрождала в нем любовь к жизни. Заодно реабилитировала его судьбу. Зря он на нее накинулся с матом. Ведь именно она по предварительному сговору с моей послала меня в качестве спасительницы в гараж. Причем в тот момент, когда пленника собирались упаковать в багажник и вывезти с территории участка.