Дарья Калинина - Жертвы веселой вдовушки

– Все говорят, что это Луиза его в могилу свела.

– Врут, – решительно произнесла баба Клава. – Луиза к своему мужу с большим уважением относилась. Может, горячей любви у нее к мужу и не было, но он был ей нужен.

– Нужен? Зачем?

– Луиза – из породы женщин, которым для уверенности в себе обязательно нужен рядом мужчина. Ну, вроде как для статуса, понимаете?

Подруги понимали. Что же, они не имеют права осуждать тетку Луизу. К тому же все вокруг единодушно говорят, что к своему мужу – их дяде Саше – она относилась хорошо. И хотя готовить и убирать для него не захотела, но ведь он и женился не на посудомойке и прачке, верно?

– А вы не знаете, куда могла Луиза отправиться? Нам надо ее найти.

– Нет. Не знаю.

Отвечая, баба Клава отвела глаза в сторону. Она явно что-то знала, но не хотела выдавать свою хозяйку.

– Баба Клава, мы ведь не из пустого интереса спрашиваем. У тетки Луизы сейф взломан! Квартира вскрыта. Ограбили ее, вот что! Надо ее найти и сообщить ей о случившемся побыстрее.

Баба Клава разинула рот и замерла. Подруги тоже замерли. Они понимали, что известие о краже должно было поразить домработницу. Однако на бабу Клаву известие об ограблении ее хозяйки произвело слишком уж сильное действие. Женщина тяжело дышала, словно была не в силах справиться с охватившей ее паникой. А потом всплеснула руками, изменилась в лице и, страшно побледнев, воскликнула:

– Да у кого же это совести-то совсем нету?! Кто посмел?!

– Мы не знаем. Участковый приходил, все опечатал. Сказал, что следствие будет, только надо хозяйку квартиры найти, чтобы она заявление написала.

– Ой, батюшки! – засуетилась баба Клава. – Так это… того… надо пойти, прибраться там…

– Не надо никуда ходить. Баба Клава, вы что? Как это – убираться, вы же все следы смоете!

– Ой, не сообразила я.

– Да и квартира опечатана, не попадете вы туда.

– Верно, верно, совсем я разум потеряла. И вообще, месяц уже заканчивается. Чего мне суетиться лишний раз? На Луизу я в этом месяце больше не работаю.

– Как же так?

– После похорон Саши она мне так прямо и за-явила. Одна, мол, я полный обед есть не стану. Пачкать я тоже ничего не пачкаю, очень аккуратная. Поэтому платить я теперь тебе стану ровно в четыре раза – меньше.

– И вы отказались?

– Нет. Но и работать я на нее теперь в четыре раза реже стану! Что я была должна, то уже отработала. Дальше Луиза пусть сама свой быт обихаживает.

И баба Клава сердито насупилась. Она была обижена на Луизу за то, что та урезала ей жалованье так заметно. И поэтому подругам она ответила резко:

– Ну а насчет того, где Луизу найти, этого я не знаю. Она мне отчет в своих делах не давала. Кто я ей такая? Не подруга, простая поломойка. Ей даже разговаривать со мной и то зазорно было. Она мне только пальцем тыкала, мол, то сделай и это. А вот Саша – тот совсем другой был. Добрый, щедрый, а уж веселый какой! Зря он с выбором поспешил. Огляделся бы по сторонам, может, более подходящую женщину себе бы нашел!

Похоже, не одну Аннушку одолевали мечты о счастливом замужестве. Даже развалина баба Клава, и та приметила себе жениха. Жаль только, что жених ушел к более молодой, подвижной и эффектной женщине. Пусть Луиза и не умела стряпать обед и не любила мыть полы или стирать, но зато она иным образом доставляла удовольствие своему мужу. И, как подозревали подруги, не ему одному.

– Соседки намекали, что у Луизы любовник имеется.

– Не знаю. При мне к ней никакой мужчина не приходил. Но я ведь не каждый день у них бывала, а через день. А после смерти Саши – и того реже.

– Но всегда же заметно, если женщина на свидание собирается. Она и одевается иначе. И красится.

– При мне Луиза ничего такого никогда не делала. Хотя один раз звонил ей мужчина. Да, звонил! Только Луиза его звонку совсем не обрадовалась. И разговаривала с ним… так напряженно. А один раз так и вовсе резко ему ответила: «Я же просила, чтобы ты мне больше никогда не звонил!» Я совсем про тот случай забыла, если бы вы не напомнили, так и все. Совсем у меня с головой плохо стало, все забываю. Вот беда!

Однако в этот момент их разговор с бабой Клавой был прерван. В прихожей раздался шум, а потом мужской хриплый голос произнес:

– Это я, мама. Ты дома?

– Дома я! Гости у меня.

И, понизив голос, баба Клава куда-то засобиралась, объяснив:

– Сын вернулся. Пора мне. Где искать Луизу, я не знаю. Не обессудьте, помочь ничем не могу.

Подруги поняли, что бабе Клаве стало не до них, и направились к дверям. Но в дверях комнаты они столкнулись с высоким худым мужчиной лет тридцати. Вид этого типа мгновенно вызвал в них целую бурю подозрений. У них буквально перехватило дух. Да он же наркоман! Почему подруги так решили? Начать с того, что зрачки у мужчины были неестественно расширены, а одет он был бедно и неряшливо, в темную рубашку и в такие же темные джинсы – измятые и испачканные.

К тому же пахло от него давно не мытым телом, хотя мужчина был чисто выбрит и явно старался произвести хорошее впечатление, даже уступив подругам дорогу. Но получилось у него это так неудачно, что он споткнулся, едва не упав и обдав подруг целым букетом сложных и неприятных запахов. От Степана пахло болезнью, пахло какой-то химией, от него пахло гнилью.

Нет, подруги не ошиблись: сын бабы Клавы был заядлым наркоманом. А где наркотики, там всегда кража, воровство, преступления.

– Степушка, иду я, иду. Покормлю тебя сейчас.

– Я не голодный, мама. У тебя деньги есть?

– Погоди, Степушка, я гостей провожу, потом поговорим.

Подруги вышли за порог, но далеко уходить не стали. Обе приникли ухом к дверям квартиры бабы Клавы, спасибо, что дверь тут была всего одна, поставленная еще при царе Горохе – простая, деревянная дверь, даже без облицовки. Слышно через нее все было великолепно. Бабе Клаве следовало бы это учесть, когда она набросилась на своего сына с упреками:

– Денег тебе надо? Наркоман проклятый! Чтобы ты уже сдох поскорее! Какие тебе еще деньги? Признавайся, это ты Луизку ограбил?

– Да ты чего, мама? Стал бы я у тебя сто руб-лей клянчить, если бы ее квартиру ограбил. А что случилось-то?

Кажется, баба Клава тоже сообразила, что зря налетела на сына. И уже значительно спокойнее прибавила:

– Квартиру у ней ограбили.

– Ну а я тут при чем? Дай сто рублей, мам.

– Что я тебе – банкомат?

– Ну дай! Что тебе, сто рублей для родного сына жалко?

– Печатаю я для тебя эти деньги, что ли? Отстань! Работай иди!

– Мама, дай!

– Не дам!

– Я верну, честно.

– Ты прежние-то долги верни сначала, придурок несчастный! Вот уж горе так горе. У других родителей дети нормальные, а у меня – отродье какое-то.

– Ну, мам, дай… Дай, мама!

Дальше подруги слушать не стали. Осторожно они отошли от дверей квартиры бабы Клавы. Зачем подслушивать, если они и так знали, что рано или поздно бедная баба Клава не выдержит и сунет своему сыну требуемые им сто рублей. Когда наркоману нужны деньги, он с вас не слезет, пока вы их ему не дадите. Не получится разжалобить, так украдет. Не удастся украсть потихоньку – отнимет силой.