Татьяна Луганцева - Убийства в шоколаде

– Стой, где стоишь! – велела Варя, наводя на него дуло.

– Ты же хорошая девочка, ты же не выстрелишь в дядю? Думаешь, так просто убить человека? Нет, девочка, это совсем не просто. Отдай пистолет. Они не успеют тебе помочь, я доберусь быстрее и сверну твою тоненькую шейку, – он протянул к ней руку.

– Я выстрелю! Не двигайтесь, – заистерила Варя, понимая, что отступать некуда.

– Ты не выстрелишь! – продолжал он зомбировать ее.

Откуда-то сверху раздались вопли.

– Не отдавай ему ничего! Мы спускаемся на помощь!

– Не выстрелишь! – резко надвинулся на нее мужчина. – Твой пистолет на предохранителе! Вернее, мой пистолет.

Варвара в отчаянии взглянула на «ствол». И на ее лице явственно прочиталось, что она не сможет снять его с предохранителя, так как попросту не знает, где это и что это такое.

Мужчина выскочил из тени, закрывающей его. Эх, быстро он оклемался! Да ведь это… негр, потому и выглядит так демонически! Она отшатнулась от неожиданности. Где-то вдалеке уже разносился топот спускающейся подмоги. Варя вжалась в стену, сдвинув рычаг какого-то механизма.

Раздался резкий, сверлящий звук. И Варя, и негр посмотрели вверх и увидели, как прямо над ними переворачивается огромная махина, вот этот самый третий чан. Но… чан оказался не пустым. Из него потекла темно-коричневая жидкость. Липкая масса хлынула аккурат на голову преступнику, а затем поглотила все его тело. На поверхности этого ужасного кокона тут же появились пузыри. Они лопались со шкворчанием, словно мужчина жарился на сковородке. А уж как он закричал!.. У Варвары зашевелились волосы на голове.

Она инстинктивно отпрыгнула и поднялась на несколько железных ступенек возле четвертой цистерны. А под ногами уже разливалось бурлящее коричневое пятно. По аромату, исходящему от него, Варя поняла, что это шоколад, разогретый до температуры кипения. «Вот почему мне было жарко возле этого чана!»

Еще бы! Над головой разогревалась такая масса шоколада. Она уже догадалась, что случайно нажала на что-то спиной и механизм по опрокидыванию чана сработал. Но не знала, что она-то и включила разогрев, надавив спиной красную кнопку пуска.

Преступник корчился в страшных мучениях, пытаясь содрать с лица горячую массу, но она стекала на освобожденную кожу снова и снова. На руках тоже был шоколад, прилипчивый, словно пластилин, и счистить его не получалось. Выбраться из огненной лужи злоумышленник тоже не мог. Призыв «Помогите!» застрял у него в горле, и киллер повалился на пол. Шоколад, наконец, перестал вытекать из чана, выплюнув напоследок остаток шоколадной массы.

– Что за фигня? – донесся до Вари Мишин голос.

– Стойте и не двигайтесь! Весь пол в шоколаде. Он очень горячий! Сейчас остынет, и тогда… – отозвалась она.

– Слава богу, ты жива! А с этим что?

– Не знаю, он утих. Умер, наверное…

У Варвары дрожали руки и ноги, когда она рискнула попробовать пальцем разлитый шоколад.

– Теплый, но внутри еще страшно горячий!

Они подождали еще немного, затем ступили на теплый «пластилин». Варя пошла по нему, увязая по щиколотку. Ногам было очень жарко. Миша с Власом спешили ей навстречу.

– Вот это да! Все в шоколаде! Как такое получилось? – удивленно восклицал Михаил.

– Я не знаю! Случайно… – развела руками Варвара.

Михаил тут же выхватил у нее пистолет.

– Дай сюда! Все… все хорошо! Он у тебя действительно на предохранителе. Все хорошо! Надеюсь, мы выберемся с этой фабрики без происшествий!

– Мне уже не верится, что я когда-нибудь выйду отсюда, – вздохнул Влас. – А что с этим «шоколадным зайцем» делать?

– Вызовем сейчас и полицию, и медиков, – почесал затылок Михаил. – Будем с него корку шоколадную снимать или пусть лежит?

– Не говори так. – Варя присела в теплый шоколад и стала намазывать его себе на руки и лицо.

– Как?

– «Шоколадный заяц», – пояснила она.

– А кто скажет, что нет? Он нас кроликами называл! Охоту открыл, охотник, твою мать! А сам превратился в…

– Миша! Он – негр! И с шоколадным зайцем получается уж совсем перебор!

– Что? Он реально негр?!

– Самый настоящий!

И мужчины раскатисто рассмеялись.

– Не смешно, – хмуро пробормотала Варя.

– А что ты делаешь?

– Шоколадное обертывание. Полезно для кожи. Все равно уже перепачкалась.

Варвара привыкла к роскоши, гламуру и ампиру благодаря своей профессии. Изысканные декорации, сверкающий занавес, красивое фойе, удобные кресла с витыми позолоченными ручками в партере, хрустальные люстры. Парчовые, бархатные, шифоновые и шелковые наряды, расшитые жемчугами и стразами. Одежду даже в обычной жизни она предпочитала яркую и необычную: с воланами, рюшами, золочеными пряжками, из эксклюзивных дорогих материалов. Поэтому в кабинете следственного управления, куда их вызвали на допрос, ей совсем не нравилось. Стулья старые и дешевые, стол весь в царапинах. Далеко не самая последняя модель компьютера, опутанного проводами, грязная клавиатура, пыльные бумаги на столе, на полках, в шкафу с дверцами без стекол.

Следователя величали Юрий Петрович Носов, попросту Юрка Носов, или Нос. Маленького роста, с непропорционально большой головой, непослушными соломенными волосами и всегда рассеянными зелеными глазами, смотрелся он неказисто. Дополняли эту «красоту» обильные крупные веснушки. Кроме того, Юра отличался слабым здоровьем и цыплячьей шеей, слишком тоненькой для такой большой головы. Ребята над ним подшучивали, а он с детства привык совать нос в чужие дела, недаром носил фамилию Носов. Да, Юрка Носов не отличался физической силой, но ума и проницательности парню было не занимать.

Стать следователем он решил еще в школьные годы. И стал. Ему крупно повезло: он поступил на службу под руководство Габриэля Висконти. Много лет спустя, когда Габриэль был вынужден уйти, их дружба сохранилась.

Носу досталось дело о шоколадной фабрике, и сейчас он хотел расставить точки над «i», собрав в своем кабинете некоторых участников тех событий. У него находились Варвара в ярко-розовом костюмчике «а-ля Барби» и черных лаковых сапожках на высоких шпильках, Михаил со ссадиной на лбу, в темном мешковатом костюме, Влас в своих жутких очках, безразмерном джемпере и джинсах и Габриэль в темной водолазке и темных брюках.

Пожалуй, Габриэль впервые вписывался в общую компанию. Обычно он сильно выделялся красотой, харизмой и сексуальностью. Сейчас же больше походил на избитого маргинала – без определенного места жительства и без определенных занятий. Одна сторона мужественного лица была обезображена, глаз опух, щека приобрела синюшно-красный оттенок, а бровь и скулу пересекал уродливый шов.

Габриэль проявил чудеса дурости и тоже сбежал из больницы, как только смог открыть глаза. Он сразу дал показания как свидетель, сообщил, что налетчиков было пятеро.